Денис Чекалов - Пламя клинка

Вождь пожал мускулистыми плечами.

— Странно верить в такую ересь; предки сопровождают нас, незримо и неустанно, указуя путь через Великую степь нашей жизни. Глупо думать, будто они обращаются в глухие куски металла и ждут в болотной воде, пока кто-то поднимет их и перекует в магический обруч.

Вынув изо рта трубку, он примял тлеющую траву.

— Как бы то ни было, скарбники очень ценят волшебные самородки. Но сами не могут их собирать; они боятся болота, для них это священное место. Долгие века мы торговали с ними. В обмен на заговоренное золото их кузнецы отдавали нам спаты, башенные мечи и булавы.

Стало ясно, степные орки презирают своих торфяных собратьев, считая их гораздо ниже себя. А не изгнали из Шатра кланов лишь потому, что только воины Ворона знали все тропы и островки среди топей и могли искать волшебные самородки, не боясь утонуть.

— Два года назад люди из города Малахита построили там крепость. Конечно, я не был против — какое мне дело до этой гнилой трясины, где живут кикиморы да водянники?

Это значило, что Саардак-хан никак не смог помешать строительству башни.

— Люди не выходят из форта и не досаждают мне. Но Эрлан-бей, вождь торфяного клана, измыслил предать нас. Он собирает волшебные самородки и продает их городу напрямую, не спрашивая дозволения Шатра и даже не платя нам дань.

Орк смотрел, как плывут над огнем костра белые кольца дыма.

— Измену прощать нельзя. Но я не хочу идти походом на Топи. Сила орков в единстве; если сегодня кланы обрушатся на воинов Ворона, то завтра все будут воевать против всех. Я не могу сместить веролома и не могу позволить ему дальше править в его трясине.

Он остро посмотрел на меня.

— Сможете распутать этот узел, маг?

Топи Отчаяния протянулись от дальних отрогов гор до самой Степи.

Мрачные, согбенные ели окружали болото орков. В гладкой черной воде растекались капли заката.

Тут и там поднимались камни, заросшие желтовато-серым лишайником. Кочки с чахлой осокой, непролазные заросли камышей, густая поросль багульника, а за ними тянулось яркое, коварное разнотравье, пропитанное холодной стоячей водой.

Высоко вдали темнела узкая дозорная башня.

Бурый орочий флаг стелился над ней. А немного правее ощерился пушками низкий, приземистый бастион гвардии Малахита.

— Неудобно получилось с гномом, — сказала Оксана. — Отдал мне свой топор, а я его в первый же день сломала.

Девушка посмотрела на черный жетон-карту.

— Надо где-нибудь найти кузню. Я бы попросила у орков, но боялась обидеть Торвальда. Он их явно не жалует.

Я посмотрел на черный силуэт башни.

— Степь оттуда видно как на ладони, — заметил я. — Дозорные орки должны знать, куда поскакал Аскольд.

— Они вряд ли нам расскажут, — заверила девушка.

— Значит, поищем старых друзей.

Из кармана-безразмерки я вынул длинную пузатую флягу с крышкой-стаканом. Откупорил, и по болоту поплыл едкий запах гномьего кальвадоса.

— К счастью для нас, — сказал я, — орки не пьют ни вина, ни эля. В сторожевых башнях выпивки тоже не найдешь. А значит…

Я наполнил стакан.

Осторожно вдавил его в промокшую землю, у самого края топи.

— Что ты делаешь? — спросила Оксана.

— Смешу болотных кикимор…

Пару секунд ничего не происходило.

Потом из воды высунулась рука, вся в грязи и торфяной слизи, и полезла к гномьему кальвадосу.

— Вира, — прошептал я.

Магическая ловушка захлопнулась.

Астральная сфера медленно поднялась из болота. В ней бился и кричал человек в промокшей одежде. Потом он булькнул и разлился бесформенной лужей слизи.

— Добрый вечер, ваше величество, — сказал я.

Круль Станислав злобно посмотрел на меня.

— Как ты его нашел? — удивилась девушка.

— Я подумал, чего повелитель слаймов мог попросить у черного колдуна. Духарий, вернее, его убийца, наряженный в кожу мага, должен был спуститься в коллектор, чтобы стереть защитные руны Торвальда и выпустить на площадь зломысла.

— Для этого ему нужна была помощь круля, — сказала девушка.

— Или, по крайней мере, его молчание. И я спросил себя: какую цену мог бы назначить слайм? Что ему нужно больше всего? Конечно, запасной выход, отнорок, чтобы сбежать из коллектора, как только запахнет дровишками для костра.

— Духарий мог сделать для него телепортер.

— Я подумал, что такое возможно. А куда податься беглому слайму? Вокруг лишь сухая степь да морозные горы. И я решил, что Топи Отчаяния — лучшее место для опального короля. Осталось лишь его выманить.

Два глаза круля буравили меня, а третий, на стебельке, жадно глядел на фляжку.

— Станислав убегал в спешке, — продолжал я, — и мне пришло в голову, что он не захватил свои запасы горячительного. Поэтому еще в городе я раздобыл бутылку гномьего двойной дистилляции.

— Фляжку, фляжку отдай! — взмолился круль. — Знаешь, как давно я уже не пил хорошего кальвадосу? Да с самого утра, у меня все кишки слиплись, и заместо крови одна вода болотная осталась.

— Как поживает твой великий Хозяин? — спросил я.

— А ты не ерничай! — огрызнулся слайм. — Наш Хозяин велик, ему ведомо и будущее, и прошлое. Власть его распростерлась крылами и над этой Степью, и над горами скарбников, и над Ледяной тундрой; слюни нашего Мастера, застывая, обращаются в брулиянты, а сопли имеют чудотворную силу, вот!

— И ты думаешь, что Хозяин сейчас тебя защитит? — спросила Оксана.

Я присел на теплый широкий камень, покрытый бархатом мха.

— Темный колдун Духарий часто спускался в подземелья под городом, — сказал я. — Там он собирал волшебные реагенты и заряжал артефакты силой стихий. Уверен, эти двое давно и хорошо знают друг друга.

Круль косо посмотрел на меня.

— Ничего я не говорил про Духария, он-то здесь при чем?

— Может быть, ты и прав, что доверял ему, — кивнул я. — Только одна беда. Твой друг Духарий уже с неделю как мертв. А вместо него к тебе ходил самозванец.

— С друзьями так всегда и бывает, — подсказала Оксана. — Думаешь, перед тобой старый друг, а под его шкурой живет уже какая-то дрянь вроде паразита.

— Как это мертв?! — воскликнул король Станислав.

Он забулькал, и человеческая голова поднялась над лужицей слизи.

— Да я говорил с ним, только вчера!

— Это был оборотник .

Склизкое лицо круля покрылось мелкими пузырями.

— Врешь ты все, человек! Вы, люди, завсегда врете; спускался к нам давеча в коллектор один такой, сказал, что откроет нам смысл жизни, нирвану и просветление, если хорошенько заплатим.

Круль пораздулся и выплюнул пару человечьих костей.

— Так мы его ржавой трубой-то отсодомировали и съели, а я с тех пор думаю: может, в том и был его смысл жизни? Кто знает…