И Сьюзен - Нашествие ангелов. Книга 1. Последние дни

— Мне жаль твою сестру, но я не могу подвергнуть всех опасности, просто поверив твоему слову. Присоединяйся к нам, и мы поможем ее вернуть.

— К тому времени, когда ты наберешь свою армию, будет уже слишком поздно. Ей всего семь лет, и она прикована к инвалидной коляске.

Мне мешает говорить комок в горле. Я не в силах сказать того, что знаем мы оба: возможно, уже слишком поздно.

Он с искренним сочувствием качает головой:

— Прости. Здесь каждому довелось похоронить кого-то из любимых. Вступай в наши ряды, и мы заставим этих уродов поплатиться.

— Я не собираюсь ее хоронить. Она жива, — с трудом выговариваю я. — Я должна найти ее и спасти.

— Конечно. Я вовсе не имел в виду, что она умерла.

На самом деле мы оба понимаем, что именно это он и подразумевал. Но я делаю вид, что верю красивым словам. Вежливость вознаграждается — так, насколько я слышала, говорят своим дочерям другие матери.

— Скоро мы снимемся с места, и ты сможешь уйти, если все же решишь нас покинуть. Надеюсь, что ты этого не сделаешь.

— Скоро — это когда?

— Эту информацию я раскрыть не могу. Все, что я могу сказать, — нам предстоит серьезная работа. Ты могла бы принять в ней участие. Ради твоей сестры, ради человечества, ради всех нас.

Он хороший человек. Возникает желание встать и отдать ему честь, напевая национальный гимн. Но вряд ли он это оценит.

Конечно, я на стороне людей. Но на моих плечах и без того лежит больше ответственности, чем я могу выдержать. Мне просто хочется быть обычной девушкой, живущей обычной жизнью. Больше всего на свете меня должно заботить, какое платье надеть на школьный бал, а не как сбежать из полувоенного лагеря, чтобы спасти сестру от жестоких ангелов, и уж точно не как вступить в армию Сопротивления, чтобы отразить вторжение и спасти человечество. Я знаю пределы своих возможностей, а то, что происходит сейчас, намного их превосходит.

Так что я просто киваю. Пусть понимает как хочет. На самом деле я и не ожидала, что он меня отпустит, но попытаться стоило.

Едва он выходит за дверь, возвращается толпа обедавших. Вероятно, все понимают, что когда Оби беседует с одним из подравшихся, их следует оставить наедине. Интересно, что он привел меня в столовую во время обеда, заставив остальных ждать, пока мы не закончим, и тем самым дав понять всем в лагере, что обратил на меня свое внимание.

Я встаю, высоко держа подбородок и избегая смотреть людям в глаза. Пакет с зеленым горошком держу в руке, чтобы не привлекать внимания к своим ранам. Будет лучше, если о том, что я вообще дралась, тут поскорее забудут. Если Раффи и находится в этой толпе обедающих, я его не вижу. Ну и пусть. Надеюсь, ему не удалось переспорить здешнего букмекера. Он вполне заслуживает проигрыша.

Стоит мне выйти из столовой и направиться к прачечной, как из-за угла здания выходят двое рыжих парней. Если бы не их одинаковые улыбки, я бы решила, что они устроили на меня засаду.

Это близнецы. Растрепанные, в грязной гражданской одежде, но сейчас это вполне обычное дело. Наверняка и я сама выгляжу точно так же. Им еще нет и двадцати, оба высокие и худые, с озорными глазами.

— Здорово ты его отделала, — говорит первый.

— Ага, поставила старину Джимми Боудена на место, — говорит второй. Он прямо-таки светится от счастья. — Так ему и надо.

Я останавливаюсь и киваю, вежливо улыбаясь и прижимая к щеке пакет с замороженным зеленым горошком.

— Я Траляля, — говорит первый.

— Я Труляля, — говорит второй. — Большинство называют нас Тра-Тру, потому что не могут отличить друг от друга.

— Вы ведь шутите?

Оба качают головой с одинаковыми дружелюбными улыбками. Они скорее похожи на парочку огородных пугал, чем на толстеньких Траляля и Труляля из знакомой с детства книжки.

— С чего бы вас так называть?

Тра пожимает плечами:

— Новый мир, новые имена. Мы собирались стать Гогом и Магогом.

— Это были наши имена в онлайне, — говорит Тру.

— Но к чему так мрачно? — замечает Тра.

— Гог и Магог — это забавно, когда мир помешан на деньгах и все просто, — говорит Тру. — Но теперь...

— Теперь уже не так, — говорит Тра. — Повсюду смерть и разрушения...

— Обычное дело.

— Люди к ним привыкли.

— Уж лучше мы будем Траляля и Труляля.

Я киваю — что еще им ответишь?

— Меня зовут Пенрин. В честь выезда с шоссе номер восемьдесят.

— Прикольно.

Оба кивают, словно хотят сказать: да, мы понимаем, что значит иметь таких родителей.

— Все про тебя говорят, — заявляет Тру.

Не уверена, что мне это нравится. Драка вовсе не входила в мои планы. Впрочем, в моей жизни случилось много такого, что не входило ни в какие планы.

— Круто. Если вы не против, я, наверное, пойду.

Я тычу в сторону близнецов пакетом, пытаясь пройти между ними.

— Погоди... — Тра понижает голос до театрального шепота. — У нас к тебе деловое предложение.

Я вежливо останавливаюсь. Если только их предложение не состоит в том, чтобы помочь мне отсюда выбраться, больше ничего интересного от них я не жду. Но поскольку братья не уходят с дороги, мне ничего не остается, как слушать.

— Ты понравилась публике, — говорит Тру.

— Как насчет того, чтобы повторить представление? — спрашивает Тра. — Скажем, за тридцать процентов от выигрыша?

— О чем вы? Предлагаете рисковать жизнью за жалкие тридцать процентов выигрыша? К тому же деньги больше ничего не значат.

— Дело не в деньгах, — говорит Тру. — Деньги мы используем лишь как обозначение относительной стоимости ставки.

Его лицо оживляется, словно парня приводит в неподдельный восторг экономика постапокалиптических азартных игр.

— Ты пишешь свое имя и на что ты ставишь, скажем, на пятидолларовой бумажке, и для букмекера это просто значит, что ты хочешь поставить нечто более ценное, чем бумажка в один доллар, но менее ценное, чем бумажка в десять долларов. Именно букмекер решает, кто что получает и кто что отдает. Скажем, кто-то теряет четверть пайки и получает дополнительную работу на неделю. Или если он выигрывает, то получает чью-то пайку в дополнение к своей, а кто-то неделю за него чистит уборную. Поняла?

— Поняла. Но мой ответ все равно — нет. К тому же никакой гарантии, что я выиграю.

— Ха! — Тра улыбается, словно торговец чересчур подержанными автомобилями. — Нам как раз нужна гарантия, что ты проиграешь.

Я хохочу во все горло:

— Вам что, нужно, чтобы я сдалась?

— Тсс! — Тра театрально оглядывается вокруг.

Мы стоим в тени между двумя зданиями, и никто, похоже, нас не замечает.

— Это было бы круто, — говорит Тру. Его глаза озорно блестят. — После того, что ты проделала с Боуденом, шансы точно будут в твою пользу, когда подерешься с Анитой...