Робин Ла Фиверс - Жестокое милосердие

У Чудища попросту отпадает челюсть:

— Так эта девочка — из обители Святого Мортейна?

Дюваль мрачно смотрит в кружку:

— Да. Она служанка Смерти, друг мой.

Настает черед Бенабику присвистнуть:

— Ее решили напустить на тебя?

— Сама она это отрицает, как и ее настоятельница. Но доверчивости в девке примерно как во французской регентше, так что сомнения меня все-таки гложут.

А он точно не дурак, как я погляжу.

Дюваль тем временем наливает себе еще вина и рассказывает друзьям, как ловко наша матушка обвела его вокруг пальца. Дослушав до конца, Чудище откидывает безобразную голову и громким хохотом нагоняет на бедную служанку пущего страха.

Дюваль угрюмо разглядывает осадок на дне своей кружки:

— Не смешно!

— Еще как смешно, — хмыкает де Лорнэй. — У тебя было больше заговоров, чем у гулящей девки любовников, — и вот так вляпаться!

Дюваль терпеливо ждет, пока иссякнет веселье его друзей. Держится он вообще-то молодцом. На его месте я бы давно уже тумаков им надавала.

— Еще будете смеяться, или мне продолжать? — спрашивает он наконец.

— Прости, — бормочет Чудище, утирая пудовым кулаком слезы. — Делать-то ты что теперь собираешься?

— Врать самым убедительным образом, — отвечает Дюваль. — И молиться, чтобы она не прикончила какую-нибудь важную птицу.

Эти слова заставляют Чудище заново скорчиться в приступе смеха. Дюваль пинает его под столом.

— Сейчас из гостиницы гости побегут, — ворчит он. — Выкладывай лучше, что за новости вы из Англии привезли. Я ведь с Раннионом так и не встретился и ничего до сих пор не знаю.

— Да что же с ним произошло, в конце концов? — спрашивает де Лорнэй.

Дюваль указывает глазами на потолок, туда, где расположена моя комната.

У Чудища округляются глаза:

— Так это она и есть беда, о которой ты говорил?.. Но погоди, ведь ее монастырь стоит за Бретань.

— Ну да. То есть я в это верю. И я с ними даже вроде договорился о совместных действиях… в результате чего мне и навязали эту соплячку-послушницу.

Де Лорнэй наклоняется вперед, его лицо светится любопытством:

— Ты с ней уже переспал?

Чудище мечтательно закатывает глаза:

— Говорят, возлечь с прислужницей Смерти — значит получить ни с чем не сравнимое удовольствие.

— В самом деле? Не слыхал, — удивляется Дюваль.

Ну а я — я просто вне себя. Никто в обители мне на это даже не намекал, почему?

Де Лорнэй качает головой.

— Слухи, — говорит он. — Это всего лишь слухи.

Впрочем, он напускает на себя вид глубокого знатока, и остальные двое живо поворачиваются к нему.

Он пожимает плечами:

— Я и не подозревал, что она из монастыря. А наутро продажного военачальника нашли мертвым.

Понимаю, что меня это никаким боком не касается, но помимо воли гадаю, с кем же он переспал? С Сибеллой? С кем-нибудь из старших послушниц?

— Ну ладно, хватит. — Дюваль вскидывает ладонь. — Давайте лучше ваши новости от английского короля! Что он сказал?

На лицо Чудища набегает тень.

— Сам он не пожелал нас принять, — говорит рыцарь.

— По крайней мере, так утверждал его канцлер, — добавляет де Лорнэй. — В чем именно было дело, нам выяснить не удалось.

— В любом случае, официальные пути для нас были закрыты.

— А неофициальные?

— Ну, тут мы много чего разузнали. Правда, новости в основном невеселые.

Повисает тишина, потом вновь подает голос Чудище:

— Английский король начал переговоры с регентшей Франции. Он не намерен препятствовать захвату Бретани.

Кулак Дюваля с такой силой опускается на стол, что не одна я подскакиваю от неожиданности.

— И это после всего, что мы для него сделали, когда он стремился к трону?

Чудище кивает:

— Вот именно.

— Но есть и хорошие новости, — произносит де Лорнэй.

— Они должны быть очень хорошими, чтобы хоть как-то уравновесить плохие, — ворчит Дюваль.

— Английский король не намерен помогать французам задаром.

Дюваль пристально рассматривает свою кружку:

— Похоже, у всего в этом мире есть цена.

— Да, но пятьдесят тысяч — цена в любом случае высоковатая. Даже для французского престола.

Теперь наступает черед Дюваля присвистнуть.

— Да уж!.. — Он некоторое время молчит, потом добавляет, тряхнув головой: — Боюсь, эпохе королевств и герцогств наступает конец. Франция пожирает Европу, как нищий — яства на богатом пиру. — Он откидывается к стене и задумчиво глядит на своих друзей. — Французская регентша пускается на всякую хитрость, лишь бы не дать нам обзавестись союзниками. Спрашивается, она просто осторожничает и наперед просчитывает каждый наш шаг? Или кто-то с нашей стороны нашептывает ей на ушко?

Чудище переглядывается с де Лорнэем.

— А я думал, — говорит он, — помимо тайных советников, только мы и знали, что затевается.

— Вот и я о том же, — кивает Дюваль. — Поняли теперь, насколько жгучий стоит перед нами вопрос? Если у нас в самом деле есть французский шпион, он угнездился среди ближайших советников Анны. Второй вопрос — это тот же изменник, который самовольно объявил державный созыв, или их двое?

Некоторое время они молча раздумывают над этой невеселой проблемой, потом Дюваль одним махом допивает вино и морщится — он забыл об осадке на дне.

— Что ж, — говорит он, — давайте в самом деле укладываться, а то завтра рано вставать.

Они поднимаются из-за стола и с топотом уходят наверх. Я покидаю коридорчик и тоже направляюсь к себе. К подслушиванию я прибегла в надежде изобличить в чем-либо Дюваля. Вместо этого я убедилась в прямо противоположном. То, что он говорил в мое отсутствие, ничуть не противоречило тому, что он говорил при мне.

Хорошо, но почему со мной он обсуждал не все? Объяснение напрашивается только одно: монастырю этот человек действительно не доверяет. Я с трудом удерживаю разочарованный вздох. Окажись он явным изменником, насколько все было бы проще! Так и этак верчу каждое услышанное слово, доискиваюсь скрытого смысла, но ничего не нахожу.

На другое утро мы встаем затемно и пускаемся в путь еще до зари. Дюваль посылает Чудище и де Лорнэя вперед. Он тихо кипит из-за того, что я вынуждаю его ехать медленнее, но тут уж ничего не поделаешь.

От недавних дождей проселочные дороги размокли, и распутица задерживает нас еще больше. К наступлению сумерек становится ясно, что, несмотря на все усилия Дюваля, Геранда до темноты не достичь. Сдавшись наконец, он сворачивает с большака, и мы едем в Ла-Рош-Бернар.

Городок расположился на скалистом холме над рекой Вилэн. Его главная достопримечательность — новый замок, выстроенный семейством Джеффой после того, как их прежняя твердыня была до самого основания разрушена во время первой войны за престол.