Людмила Астахова - Невиновных нет

«Так побереги ее, Князь!» – мысленно крикнул шуриа.

И сказал, не скрывая горечи:

– Хороший был корабль. Жаль.

Они с «Меллинтан» честно поделили Аластара поровну. Чтобы никому не было обидно. От зари до зари он принадлежал кораблю, а его ночи забрала себе Джона. И так как сердце любого мужчины – это великая загадка, то им обеим оставалось лишь предполагать, какую часть своей души он отдал каждой. Сам же диллайнский князь меньше всего задавался столь деликатными вопросами. Ему надо было не только отремонтировать фрегат, но и сделать еще множество разных дел, прежде чем «Меллинтан» вернется в Синтаф. Прежде всего, конечно, тайный договор с Вилдайром Эмрисом, но на то он и тайный, чтобы о нем знало как можно меньше стороннего народа. Для поддержания прямой связи требовались доверенные лица, необходимы были безопасные каналы общения. Одной только доброй воли обоих князей маловато будет. Джона, глядя на крайне озабоченного возлюбленного, только смеялась. «Жизнь заговорщика тяжела и неказиста», – говорила она. Но в заботы Аластара без приглашения не лезла. Когда потребуется совет – сам спросит, справедливо решила она и занялась делами простыми и насущными. А именно посильной помощью судовому лекарю. Антэ Свон, недолго думая, приставил леди к приготовлению всякого рода снадобий для лечения ран. Чем соблазнил Эск опытного хирурга и травника, раз тот подался в корабельные доктора, Джона и вообразить себе не могла. На берегу у него и от клиентов отбоя не было, и опасностей поджидало на порядок меньше. Ан нет! Море выманило сурового диллайн из уютного обывательского мирка. Море и одержимость. Как же без нее? Команде «Меллинтан» просто повезло, что антэ Свон служил Милосердию. И никто не роптал, когда он через капитана распорядился выделить отряд матросов на заготовку лечебных трав. «Грешно не воспользоваться случаем», – заявил лекарь. Конечно, в его сундуке сыскались и мази, и экстракты, но пополнить запасы никогда не повредит. Вот и шастали по берегу косолапые моряки с серпами. Резали тысячелистник, полынь, крапиву, горец и подорожник, собирали еловую и сосновую смолу, чтобы леди Янамари было потом что молоть на ручной мельнице и толочь в ступке. Раны заливали соком трав, к ним же прикладывали кашицу из перетертых растений, а потом и свежеприготовленные мази, чтобы эти раны не гноились и быстрее заживали.

– Учитесь, ваша милость, учитесь, пока есть такая возможность, – говорил антэ Свон. – Времена грядут нелегкие, а лекарские знания всегда в цене.

– Нелегкие? – переспросила Джона.

– Они всегда нелегкие, потому запоминайте, миледи: тысячелистник, называемый также солдатской травой, ускоряет сворачивание крови и способствует скорейшему заживлению. Для чего надобно добыть сок, а стало быть, найти свежей травы…

« Верь ему , – настойчиво нашептывала «Меллинтан». – Он знает, он чует неощутимый ветер. Слушай его ».

Названная диллайнским именем Желтой луны Дилах, она и характер имела яростный, почти свирепый, преданная своему хозяину и снастью, и парусом, и мачтой. Аластар Эск, даром что диллайн, сделал как истинный шуриа – сам выбирал деревья, следил за каждым этапом строительства, ходил к «Меллинтан», когда она еще на стапелях стояла, говорил с ней, нанимал самых лучших корабельщиков. И не скупился на надежные леса, чтобы не оскорбить душу фрегата нелепой смертью и невинной кровью. Так добрый хозяин растит жеребенка или щенка, любовью и ласкою кует характер будущего верного друга, а не тычком и пинком.

Джона касалась пальцами переборок и чувствовала, как сильно и размеренно бьется невидимое сердце «Меллинтан», в том же ритме, что и сердце самого Аластара, если ночью положить ему голову на грудь и прислушаться.

И как всякая женщина, своевольная «Меллинтан» не всегда распространяла любовь и заботу на всех членов экипажа. Кого-то она обожала и баловала, а кого-то буквально изводила мелкими несчастными случаями. Поэтому Второй лейтенант бесконечно страдал от заноз, а бригадир плотников ни разу не поцарапался. Джону она приняла сразу, как добрая сестра невесту брата или как умная мать невестку: с пониманием и верой в правильный выбор сына. Если он любит эту девушку, значит, что-то же в ней есть, верно? У Джоны имелось огромное и неоспоримое достоинство – она была шуриа, она видела и слышала . Видела во снах и наяву тот лес, где росли знаменитые зарянские дубы – белые и невероятно твердые. Слышала тревожный шорох их листьев, когда летней порой проносится над Эскизаром гроза – со штормовым ветром и ливнем. То была память «Меллинтан», но сейчас она жила морем, грядущими битвами и Аластаром Эском. И тут Джона ее очень хорошо понимала.

Прошло несколько дней, полных бесконечных забот и всяческого беспокойства, прежде чем Вилдайр Эмрис прислал официальное приглашение графу Дагманду и его гостье посетить «Княгиню Лэнсилэйн» с дружеским визитом. Ровно в полдень он ждал их на борту флагмана, и все утро Джона потратила на то, чтобы не ударить лицом в грязь перед Хозяином Архипелага.

Аластар наблюдал за напряженной во всех смыслах подготовкой, не скрывая усмешки. А как еще может смотреть мужчина на суету женщины, которая пытается из старенького заношенного платьица, чудом добытого ушлым Талесом на берегу, соорудить наряд, достойный графини и светской дамы. На эту неприступную крепость были брошены все силы. Плотники выточили для ее милости деревянные шпильки, Первый лейтенант Тор пожертвовал своим шелковым кушаком, но главной жертвой пала занавеска в капитанской каюте. Из нее Джона вырезала ленты, которыми укрепила непослушную и предосудительно короткую прическу.

Но результат стоил усилий. По крайней мере, Аластар удивленно поднял бровь и поспешил запечатлеть поцелуй на пальчиках возлюбленной.

– Ты ведь еще помнишь, что Вилдайр приказал тебя похитить?

– Помню, – Джойана расстроенно вздохнула, бросив мимолетный взгляд в зеркало. – Представляю, как он будет разочарован. Экое чучело – имперская графиня.

– Не прибедняйся. Я постараюсь не оставлять вас наедине, – пообещал Эск.

Но, конечно, его мнения никто на «Княгине Лэнсилэйн» учитывать не собирался. Адмирал Рэйс эрн– Сэйлит с нетерпением дожидался гостей, чтобы выгулять Аластара по палубам гордости ролфийского флота. И едва позволили обстоятельства и приличия, впился в диллайн, словно борзая в кролика, и повел знакомиться с флагманом. Отказаться было равносильно смертельному оскорблению.

А Джона смело шагнула в капитанский салон на встречу с человеком, столь круто изменившим ее судьбу. Ролфийская роскошь граничила с аскетизмом и оттого казалась вызывающей. Так тщательно спрятанное от посторонних глаз за множеством одежд тело будит больше страстных фантазий, чем абсолютная нагота. Мореное темное дерево панелей, толстый ворс одноцветного ковра, инкрустация на столе, и мужчина, расслабленно сидящий в кресле и только кажущийся спокойным и доброжелательным. Спокойный ураган, доброжелательный шторм – да, да. Затянутый в черный мундир, он казался высеченным из камня. Гора, в недрах которой пламя.