Людмила Астахова - Невиновных нет

Ледяной огонь сверкнул в глазах:

– Ничего. Я подожду.

И шутки кончились. Все женщины, эти создания, живущие в мире сложного переплетения бесконтрольных чувств и жесткого разума, прекрасно ощущают наступление того сакрального мига – или шагнуть в готовые раскрыться объятия, или напомнить мужчине о чем-то более важном, не стоящем нескольких минут животного наслаждения.

Не слушайте никогда трогательных историй о всепобеждающей страсти, лишившей рассудка в самый ответственный момент. Они врут! Они хотели бы, чтобы все случилось именно так, они придумали то, чего не было. Эти женщины, эти виртуозные лгуньи самим себе, они всегда точно знают, чего хотят, и с точностью до десятого счетного знака вычисляют все издержки и выгоды своего поступка. А как же «ошибки юности» и прочие «проклятья всей жизни»? Так все дело в правильности расчета. Тут любой способен ошибиться – и женщина, и мужчина.

И разум, холодный и безразличный, помноженный на жизненный опыт, напомнил, что пышущий страстью Вилдайр Эмрис пригласил их с Аластаром вместе. Вместе! И вовсе не для того, чтобы соблазнить женщину потенциального союзника. Священный Князь сказал то, что думает, и не более того. Ему нужна воплощенная Глэнна, его земле нужна тучная нива, народу – процветание, а женщинам – радость материнства. И чтобы яблони, и чтобы пухлые младенцы, и чтобы теплый ветер…

– Было бы крайне неразумно женщине… любой женщине… становиться препятствием между двумя могущественными мужчинами, которые только что заключили взаимовыгодный союз, – молвила Джона, внимательно и твердо глядя князю в глаза.

Он встал и прошел мимо нее к окну, посмотрел на остров, самому себе напомнив вдруг нетерпеливого мальчишку перед неразвернутым подарком. «Я буду хорошим мальчиком, – пообещал Вилдайр. – Я не стану срывать обертку слишком быстро. Я подожду».

В конце концов, ролфи считают терпение добродетелью, разве не так? А Князь должен быть примером для своих подданных, да и Эск сейчас нужнее, чем женщина… Даже если она – воплощение Глэнны. Особенно когда она – воплощение Глэнны. Нельзя рисковать, нельзя больше пугать ее. Хватит. Тем более что она еще и умна. А раз так – довольно хищного напора и страстных речей.

«Я проверил тебя, моя яблоня, и нашел достойной. Ты стоишь усилий – и времени стоишь тоже. Мои княгини – еще и мои друзья, мои соратницы, мои равные. Ты – такая же. Да. Я подожду».

Вилдайр повернулся спиной к окну и взглянул на нее с уважением, которого заслуживает не просто сосуд Глэнны, но и будущая княгиня Ролэнси:

– Да. Именно поэтому я не стану вам больше докучать.

Священный Князь снова посмотрел на берег Шанты так, будто видел его впервые. Что он видел? Но сомнительно, чтобы только полоску песка, груды камней и частокол леса.

– Остров… он и так уже мой, и нет более политической причины предлагать вам брак. Кроме того, я у вас в долгу. Не будь вас, я не послал бы мою Грэйн и не получил бы вместо владетельницы Тэлэйт «правителя» Шанты. Вы знаете, что мы подписали договор о переходе острова под мою руку? – совершенно нормальным голосом спросил он.

Словно и не было… всего того, что только что было. И что это было? И было ли?

– Подозреваю, это единственно верное решение в данных обстоятельствах. Вы – лучшее, что случилось с Шантой за последние триста лет.

Вилдайр кивнул:

– И за это я должен благодарить вас, Джойана. Я не люблю оставаться в долгу. Кроме того, вы действительно мне понравились. Не только как женщина, но и как прекрасный и умный собеседник. Я не люблю, когда убивают красивых женщин, которые мне понравились. А вас убьют. Может быть, не сразу, едва вы пересечете границу Эскизара и Синтафа… хм… центрального Синтафа, но вскоре. Эск не сможет вас защитить, и вы это знаете.

Она промолчала, не спеша возражать. Да и не нашлось бы тут возражений – они оба слишком хорошо знали, что такое Эсмонд-Круг… а также то, что Херевард никогда не отменяет своих приказов.

Князь продолжил, внимательно на нее глядя:

– И даже если Эск наконец-то придушит свою дебелую племенную сычиху, он все равно не сможет на вас жениться. Особенно когда станет императором. Супругу-шуриа и детей-полукровок ему не простят.

А чем кончают цесаревичи-полукровки, Вилдайр прекрасно помнил по себе. Далеко не у всех найдется сотня-другая верных гвардейцев, оседланные кони и взятая с бою рыбачья шхуна, чтоб сбежать, оставив в когтях убийц клочья шкуры. И надежное логово, где можно укрыться, чтоб зализать раны и набраться сил, тоже находится не у всех. То самое логово, которое – и они оба это знали! – может понадобиться графине Алэйе очень скоро.

– А посему… – он подошел к ней и присел на край стола, изо всех сил стараясь, чтоб шуриа не расценила это как угрозу, не заподозрила ловушки. Никаких ловушек, просто честность. – Я предлагаю вам мою защиту, Джойана. Защиту без всяких условий.

«Я в долгу перед тобой, маленькая яблоня. Поверь, я могу позволить себе беречь тебя просто так, не требуя взамен ни покорности, ни благодарности».

Она ответила твердо, отрубила почти по-мужски:

– Сейчас я возвращаюсь в Синтаф, Вилдайр. Там остались мои дети.

– Не сомневаюсь. Но вам понадобится надежное убежище, Джойана, рано или поздно. И когда это случится, не ждите, пока к вам в окно влетит наемник Эсмонд-Круга. Берите детей и приезжайте на мой остров. На любой из моих островов. – Ролфи широко улыбнулся: – Даю вам слово, что не стану закидывать вас на плечо и тащить в мое логово… силой.

Наверное, каждая женщина ждет таких слов от мужчины, и пусть они будут сказаны единожды в сколь угодно долгой жизни. Простых, честных слов, стоящих дороже всего золота и всех святых клятв этого мира и сопредельных миров тоже. Которые в любом переводе означают: «Ты для меня больше, чем желанная плоть, я доверяю тебе, как самому себе, и ты можешь верить мне». Некоторым везет – они дожидаются, им говорят. Не всем. Но некоторым.

– Не стану отрицать такую возможность. Жизнь человеческая полна превратностей, жизнь шуриа – втройне. Я запомню и не забуду.

Вилдайр снова сменил ипостась. В один миг перекинулся мальчишкой, подмигнул лукаво, разве лишь не мурлыкнул:

– Тогда давайте заканчивать эту беседу, моя дорогая, пока князь Эск не впился в мой загривок стальными когтями.

Для того чтоб расслышать уверенный топот Эска по трапу, не нужно было обладать ролфийским слухом. Но все-таки Вилдайр услышал шаги диллайнского князя на несколько мгновений раньше, чем его гостья. И не удержался.

«Мальчишество, самое настоящее мальчишество!» – весело укорил сам себя Священный Князь, с чисто ролфийским коварством прикладываясь к ручке графини точно в тот момент, когда в салон без стука вошли адмирал эрн-Сэйлит и настороженный, исполненный подозрений Эск. Ролфи сам велел Рэйсу эрн– Сэйлиту не стучать, а входить сразу, если понадобится. В конце концов, ничто не возбуждает таких подозрений, как запертые двери, которые не слишком торопятся открывать!