Роман Терехов - Авантюрист

— Жаль, очень жаль, — причмокнул капитан, смакуя выпивку, которой уделил больше внимания, чем моему комментарию. Вряд ли он сожалел, просто должен был что-то сказать. Не каждый день выпадает возможность толкнуть армейского имущества на сумму, сопоставимую с жалованьем за полгода.

— Эдвард! Сегодня отличный денек, хорошая погода, превосходный бренди и удачная сделка!

Генерировать любезности неприятным людям я научился в юные годы во время работы в предвыборном штабе депутата Госдумы. Дальнейшая моя карьера только способствовала «прокачке» полезного навыка красноречия.

— Истинно так. Выпьем!

Имира наполнила трофейные бокалы тонкого стекла трофейным же бренди с превосходным букетом, и мы выпили. Капитан пил мелкими глотками. Я же прикончил свою порцию в два гигантских глотка.

Никодим положил на стол перед Ван Хорном купчую на солдат, придавливая лист толстой бумаги пузатыми кошельками. Еще минус двести сорок цехинов из кассы отряда. Зато капральства Белова и Буяна получат по шесть человек, знающих, с какого конца браться за ружье. Зибирских охотников и следопытов в полном составе решил передать Молчуну. Умей Ван Хорн читать мысли, увидел бы в этом определенную иронию: незнающие «человеческого» языка дикари с немногословным браконьером во главе.

Капитан осушил свою посуду, закусил помесью груши и яблока, от добавки отказался и вежливо раскланялся. Не стал его удерживать, трофейной комиссии давно пора приступать к делу. Нечаянная покупка пополнения внесла свои коррективы в планы на день. А еще мне дико хотелось в баню, которая напомнила о себе запахом сгоревших дров и сновавшими мимо нас водоносами и довольными солдатами в исподнем.

Едва состоялась купля, как появившийся со стороны госпиталя Харитон без напоминаний занялся спинами поротых. Настоятельно попросил его осмотреть пополнение на предмет насекомых и заразных болезней. Асенит понимающе кивнул.

Возник Никодим — он снова попытался получить санкцию на кой-какое имущество для все тех же «непотребных девок» до инвентаризации. Порученный ему отчет по продуктам, увы, находился в начальной стадии, ибо «мадама» Пинкроуз наседала на старшину со страшной силой. «Строить» обозника не стал, приказал предприимчивую мадам игнорировать, а приобретенных солдат накормить и обеспечить сносной одеждой и обувью. Белову приказал распределить их по капральствам, указав ему наименее надежных и потому подлежащих особому надзору со стороны всех вышестоящих.

Пока мою «покупку» кормили и одевали, заглянул к Ковальскому. Вне зависимости от качества и мнения самого пополнения, получить оружие и экипировку у начвора предстояло всем. Все-таки отряд в зоне боевых действий. Это дело сержантов и мастеров — выяснить уровень подготовки и обучить. Положа руку на сердце, оснащение новичков послужило лишь поводом заглянуть в епархию Ковальского, мною двигали любопытство и корыстный интерес.

Начвор спрятался между серыми скалами и телегами, где в окружении пирамид и завалов оружия, груды бандольер, сумок, кобур и ремней, как большой кот, щурился на не по-осеннему ласковое солнышко. Почесывая монументальный подбородок, Самсон качал в ручищах свежепочищенное барабанное ружьецо и напевал на родном языке… колыбельную?

Перед ним на ящике в ряд лежали четыре кобуры с револьверами, отличными друг от друга всем, от дизайна и габаритов до количества зарядных камор и калибров.

— Здоров будь, легионер! — почему-то был уверен, что такое обращение Самсону польстит. Так и вышло. Ковальский оборвал куплет и, в свою очередь, пожелал здоровья пану офицеру.

— Пуль к револьверу и плежскому ружью хотел у тебя попросить.

Самсон печально покачал головой и развел руками. Точно, говорил же на утреннем совещании, что в полевых условиях боеприпасов к «мастерворку» не изготовить. Но безоружным у нового начальника над стволами остаться сложно. Среди трофеев каким-то чудом затесался брат-близнец Ральфова револьвера с солидным боекомплектом. Ковальский всерьез предложил помолиться о вечном покое бывшего владельца, ибо «его предусмотрительность стоит доброго слова».

— В Золотой роще помолюсь за него седым кронам, — серьезно пообещал я. — Знать бы еще имя этого парня.

— Так вот же, — начвор протянул мне револьвер рукоятью с латунной пластинкой, испещренной буквами имперского алфавита. Что ж, Андрэ Волкофф из второго драгунского полка, покойся с миром, если это, конечно, ты меня выручил. Даже если и нет, тогда тебе вдвойне приятно, что с тем, кто именное оружие с твоего трупа прибрал, мы посчитались, и его ствол теперь смотрит в правильном направлении.

— Основным что посоветуешь, Самсон?

Начвор явно ожидал вопроса. Словно факир извлек из-под промасленной мешковины футляр, обтянутый потертой шкурой ящерицы, из которого в мои руки лег вроде бы обычный «марксман». Первый взгляд отметил великолепную обработку металла и более удобную конструкцию ложи и приклада. Руки подсказали, что модель легче массовой. Второй взгляд заставил подпрыгнуть на месте, едва уперся в крепление для оптики. Прибор нашелся в отдельном футляре, но едва взял в руки, как понял, что мне достался не совсем обычный оптический прицел. Вся конструкция размером со спичечный коробок, считая толстый латунный корпус, заключавший в себе желтоватый гамион. Вместо сетки — одна-единственная точка.

Короткий процесс монтажа захватил всех троих — ведь Акинф и Самсон, несмотря на свой немалый боевой опыт, не имели дела с оптикой. Приложился, выбрав целью приметный камень в кладке полуразрушенного дома на террасе противоположного склона ущелья. Навскидку — метров сто пятьдесят плюс-минус десятка. Возникло твердое ощущение, что попал бы сразу, пускай брусок моей ладонью не закрыть, вот Буяновой пятерней запросто. Передав штуцер на ознакомление Акинфу, озвучил Ковальскому приказ:

— Завтра в начале пути проведем пристрелку в первом же удобном месте. По двадцать выстрелов на брата. Общая организация — на Белове, техническая сторона за тобой, Самсон.

— Зробим.

Получив боекомплект к приобретению, поблагодарил наемника и собрался уходить.

— Оставляйте, пан Богдан, зброю. Обихожу. — Начвор сделал характерный приглашающий жест по направлению к револьверной винтовке.

Прозвучало укором состоянию старого друга «мастерворка», отчего ответ получился не очень вежливым.

— Да брось. Сам не безрукий. Ветоши только дай и масла.

Мое внимание привлек украшенный узорами топорик на длинной рукояти. Эксклюзивная добротная работа сразу бросилась в глаза. Где-то глубоко внутри забрезжило смутное ощущение, что вещь мне пригодится. Пока непонятно как, но узоры притягивали, а топорище буквально просилось в руку. Вещь, однозначно! В Эрмитаж бы его определить, а не во вражью башку или полено.