Родерик Гордон - Ближе

Клюнув носом воздух, головной вертолёт набрал скорость, и вскоре воздушный отряд уже летел над городом.

Ребекка-два как раз показывала сестре жестами, что они пролетают над резиденцией канцлера, когда навстречу вертолёту метнулась огромная чёрная тень, выглядящая точь-в-точь как громадная летучая мышь.

— Это что ещё за штука?! — закричала Ребекка-один.

Такого летательного аппарата они на взлётном поле не видели. Он не имел ни фюзеляжа, ни хвоста, только одно большое обтекаемое крыло, под которым помещались два мощных двигателя. Единственное, что пришло близнецам в голову для сравнения, — самолёт-разведчик верхоземцев, знаменитый «Стеле».

Промелькнув во мгновение ока, самолёт скрылся из виду, превратившись в крошечную точку на белоснежном небе над океаном.

— Какого чёрта! Что это было? — спросила Ребекка-два. Близнецы вопросительно уставились на командира Граничников. Он задумчиво кивнул:

— Полагаю, это «Хортен-229». Братья Хортен сконструировали его для нацистов в 30-е годы, за три десятилетия до американцев. — Хотя командир Граничников не смеялся, тонкие морщинки в уголках глаз говорили о том, что в душе он практически веселится.

— Могу поклясться, канцлер решил похвастаться и продемонстрировать свою главную техническую гордость.

Вертолёты довольно быстро покинули воздушное пространство над городом и взяли курс на горы.

Ребекка-два всё посматривала на остальные вертолёты, летевшие позади них широким клином, а её сестра больше интересовалась пейзажем, открывающимся впереди. Она сидела позади пилота и зачарованно смотрела на зелёное море джунглей, раскинувшееся внизу.

— Девственный мир! — пробормотала она себе под нос. — О, что мы можем здесь сделать…

Потом Ребекка-два заинтересовалась действиями штурмана. Тот всё время переговаривался с пилотом, глядя на круглый экран, вмонтированный прямо перед ним в приборную доску. Не выдержав, Ребекка отстегнула ремень безопасности, поднялась с места и пошла к кабине, держась за поручни.

Тронув штурмана за плечо, она указала на экран.

— Что это за тёмные участки?!

Он был удивлён её появлением, однако сдвинул наушники и что-то прокричал в ответ по-немецки. Ребекка покачала головой, давая понять, что не разобрала слов. Тогда молодой человек повторил:

— Штормовой фронт! Нам надо облететь его, потому что гроза сильная! Ветер… и электрические разряды… Вот здесь на радаре…

— Я поняла! — перебила его Ребекка. — Тогда что это?

Она указала на маленькую, мерцающую, непрерывно двигающуюся из стороны в сторону точку. Точка померцала и медленно угасла.

Ребекка-один подошла к сестре и тоже посмотрела на экран радара. Штурман пожал плечами:

— Мы не знаем. Несколько недель назад мы посылали самолёт-разведчик, но он ничего не нашёл. Возможно, магнитное поле… Как вы это называете?..

— Аномалия.

Ребекка-два нахмурилась.

— А вдруг это одна из штучек Дрейка?! — Она обратилась к штурману: — Есть ли рядом с этой аномалией какие-нибудь постройки?

Штурман сверился с картой, потом снова поизучал экраны на приборной доске и сказал:

— Ближайшее сооружение — третья пирамида. Мы от неё дальше всего…

— Так это возле пирамиды?! Почему же вы не сказали! — возмутилась Ребекка-один.

Штурман пожал плечами:

— Мы всё равно в итоге там и окажемся. Это конечный путь нашего маршрута…

Близнецам даже не потребовалось переглядываться.

— Нет, не конечный! — категоричным тоном заявила Ребекка-два.

— Мы летим туда первым делом! — приказала Ребекка-один. — Передайте пилоту, что курс меняется. Немедленно!

Если я тебе понадоблюсь, я буду здесь, в машине, — сказал Дрейк, убедившись, что микрофон надёжно закреплён на внутренней поверхности рукава куртки Честера.

Честер сидел вместе с Дрейком на заднем сиденье, Эдди — за рулём.

— Эдди тоже будет неподалёку, рядом с домом.

— Что? В моём… саду? — недоверчиво спросил Честер. — Это действительно так необходимо?

Он не отрываясь смотрел в окно, на свой дом, стоявший чуть дальше по улице. Отвлёкся всего на минуту, чтобы посмотреть на микрофон и пистолет в руках Дрейка.

Эдди повернулся к мальчику.

— Да, необходимо. Будь готов ко всему, — твёрдо сказал он, потом отвернулся и стал внимательно смотреть на улицу. — И учти, долго оставаться здесь нельзя. Это небезопасно.

Дрейк вздохнул:

— Честер, я прекрасно понимаю, почему ты хочешь это сделать. Ты хочешь успокоить родителей, дать им знать, что с тобой всё в порядке. И всё же я продолжаю считать, что ты делаешь это зря. Это плохая идея.

Честер упрямо вздёрнул подбородок, но ничего не ответил.

О настроении Дрейка было легко догадаться: он то и дело сжимал и разжимал кулаки.

— У тебя будет не больше 10 минут, дольше оставаться нельзя. Стигийцы придут… и попытаются забрать… не только тебя. Они возьмут и твоих маму с папой. Все! Понимаешь, все, кто вступит с тобой в контакт, очень рискуют.

— Я понимаю, — пробормотал мальчик. — Я постараюсь, чтобы они тоже это поняли.

Покачав головой, Дрейк сделал последнюю попытку убедить Честера:

— Ты должен понимать, чем это всё может кончиться. Твои родители не отпустят тебя так просто. Они захотят узнать, где ты был всё это время, с кем ты был, они потребуют объяснений. Но ты ничего не сможешь им сказать. А когда ты соберёшься уходить, они попытаются тебя остановить. Они захотят связаться с властями, а это всё равно что связаться напрямую со стигийцами!

Честер хотел что-то возразить, но Дрейк опередил его:

— А затем, когда тревога достигнет пика, а ты исчезнешь в лучах рассвета, стигийцы возьмут твоих родителей в оборот, чтобы вытянуть из них информацию.

— Нет. Я заставлю маму и папу внимательно выслушать меня! — упрямо сказал Честер. — Они сделают то, что я скажу, потому что доверяют мне.

— Здесь дело не в доверии. Мы говорим о твоих РОДИТЕЛЯХ. Они костьми лягут, но постараются не выпустить тебя из дома.

Честер прерывисто вздохнул.

— Нет, Дрейк. Я должен успокоить их. Пусть знают, что со мной всё в порядке. Я должен, понимаешь?! — Он умоляюще посмотрел на Дрейка, а тот опять с сомнением покачал головой.

— Некоторые вещи лучше оставить так, как они есть.

Мальчик отвернулся и снова стал смотреть на свой дом.

— Могу поклясться, сейчас папа пьёт кофе и смотрит по телевизору выпуск новостей. А мама на кухне, слушает радио и готовит ужин. Но что бы они сейчас ни делали, они думают обо мне… Пойми ты, я — всё, что у них есть. Моя сестра Энни погибла… несчастный случай… она была ещё совсем маленькая… У них остался только я… Я не могу допустить, чтобы они страдали, думая, что и со мной произошло нечто ужасное. Нет ничего хуже, чем… не знать!