Родерик Гордон - Ближе

— Должен сказать, вы поразили моих докторов, — не обратив никакого внимания на раздражение девушки, продолжал канцлер. — Вы пошли на поправку куда быстрее, чем они могли предположить даже в самых смелых прогнозах. Быстрее, чем большинство людей…

Ребекка-один сухо улыбнулась:

— Я стигийка. А не большинство людей.

— О, разумеется, разумеется, нет! — заволновался канцлер.

Чувствовалось, что ему крайне неуютно в их обществе, и он хотел прекратить разговор при первом же удобном случае.

— Позвольте представить…

Договорить он не успел. Снаружи раздался какой-то шум, и несколько немецких солдат ввели в палатку кого-то завёрнутого в лохмотья… связанного тонкими, но прочными верёвками. Этот кто-то едва волочил ноги. Потом из лохмотьев высунулась тонкая, странно искривлённая рука и откинула неимоверно грязный капюшон с головы. Взорам присутствовавших открылось чудовищно изуродованное лицо, покрытое глубокими шрамами и какими-то наростами. Белые, без зрачков и радужек глаза вращались из стороны в сторону. Канцлера заметно передёрнуло.

— Он утверждает, что знает вас.

— Кокси! — воскликнула Ребекка-один. — Какого дьявола ты здесь делаешь?!

Том Кокс громко засопел и зашамкал губами, прежде чем заговорить.

— Ах, друзья мои, я знал, что вы живы! Меня послали защищать вас.

— Защищать нас? — скептически усмехнулась Ребекка-два.

Ребекка-один нахмурилась.

— Ты спустился в Пору по доброй воле?

— Конечно. Я шёл за Граничниками, да, шёл за ними.

Ребекка-два недоверчиво покачала головой.

— Ты проделал такой долгий путь, чтобы найти нас?

— И не спёкся на солнце? — добавила её сестра.

— Да… Мне оно не нравится. Не нравится солнце, — забормотал Кокс. — Это как в Верхозе…

— Я так понимаю, вы его знаете! — перебил калеку канцлер, нервно вытирая руки носовым платком, как будто даже соседство с Коксом могло его запачкать.

— В каком-то смысле. И он не нуждается в эскорте. Развяжите его, — решительно бросила Ребекка-два.

Освобождённый от веревок, Том Кокс кинулся вперёд с неожиданным проворством. Верёвки ещё волочились за ним, а он уже сидел рядом со стигийцами.

— Новые дружки? — хрипло хихикнул он, с любопытством глядя на немецких солдат и шевеля вывернутыми ноздрями. Затем его подслеповатые глаза пробежались по близнецам и канцлеру, всё ещё взиравшему на Кокса с нескрываемым отвращением. Затем канцлер попытался вернуть разговор в прежнее русло, но Кокс бесцеремонно перебил его.

— Привет, большой парень! — и послал ему воздушный поцелуй, слюняво шлёпнув губами.

Потрясённый, канцлер пробормотал:

— Это… я хотел… полковник Бисмарк!

Все присутствующие посмотрели на человека, поднявшегося со скамейки, на которой сидели бойцы Новой Германии. Высокий, наголо бритый, с роскошными усами, он держался независимо и властно. Коротко поклонившись Ребеккам, он щёлкнул каблуками начищенных до блеска сапог.

— Я оставляю вас в надёжных руках! — с облегчением воскликнул канцлер и удалился из палатки с максимальной скоростью, на которую только были способны его толстые ноги.

— Я буду вашим военным посредником, — сообщил полковник, подходя к карте.

Подождав, пока один из его солдат полностью развернёт карту на столе, он снова заговорил, обращаясь к стигийкам:

— Прежде чем мы поговорим о протоколе и о том, каким именно образом мои люди будут участвовать в поисковой операции, я хотел бы сориентировать вас на местности.

Его палец упёрся в точку на карте.

— Это заброшенный урановый рудник, где вы попали в засаду. А вот ваш маршрут…

Глядя на карту, Ребекка-два неожиданно спросила, указав на три золотых треугольника:

— Вот здесь, в джунглях, что это?

— Это внушительных размеров сооружения, хорошо различаемые даже на большом расстоянии. Древние пирамиды… но мы не…

— Пирамиды?! — воскликнула Ребекка-два и быстро переглянулась с сестрой. — А есть в джунглях что-то… ещё большего размера?

— Ничего, чего нельзя было бы увидеть за деревьями, — ответил полковник Бисмарк.

— Раз так, мы должны идти прямо туда. Потому что доктор Берроуз наверняка попытается попасть туда… как мышь в мышеловку! — заявила Ребекка-один.

— Именно там мы скорее всего найдём людей, которых ищем, — пояснила её сестра полковнику. — И именно оттуда начнём поиски.

Со стороны немецких солдат раздался изумлённый гул. Полковник Бисмарк посмотрел на карту.

— Я должен сказать, что мы никогда не исследовали этот район. Он считается местом повышенной радиации и не представляет стратегической ценности… — Полковник сделал паузу. — И ещё кое-что.

— Что? — одновременно спросили обе стигийки.

Полковник крутил ус, явно не решаясь говорить.

— Мы… мы уже теряли там людей. Хотя никогда никого там не видели… Там, совершенно очевидно, обитают аборигены… Каким-то образом им удаётся скрываться всё это время.

— Ай, тайна! Ой, тайна! Я люблю тайны! — радостно закудахтал Кокс, хлопая в ладоши.

Полковник Бисмарк нахмурился:

— Это не смешно. Учитывая то, сколько людей мы потеряли за эти годы… И они были профессиональными военными, тренированными и хорошо подготовленными, отлично снаряжёнными. Судя по всему, аборигены весьма и весьма опасны. И умны. Мы много раз посылали в тот квадрат самолёт-разведчик, но никогда никого не видели. — Он поднял на Ребекку-два суровые серые глаза: — Скорее всего, те, за кем вы охотитесь, уже мертвы.

— Но кто эти аборигены, как вы их называете? — спросила Ребекка-один. — Партизаны?

— Нет, я бы так не сказал. Если у них и имеется в распоряжении оружие, то самое примитивное. Наши Учёные считают, что это… потомки древней расы.

Ребекка-один презрительно фыркнула.

— Фух! Если доктор Копуша узнает об этом, то будет на седьмом небе от счастья.

— На седьмом небе? — непонимающе уставился на неё полковник, очевидно, не знавший этой идиомы.

— Неважно! — нетерпеливо бросила Ребекка-два, склонившись над картой. — Что бы вы ни говорили о риске, мы начнем поиски именно оттуда. Наверняка люди, похитившие у нас вирус, там.

— И если Уилл Берроуз ещё жив, то очень скоро он умрёт! — кровожадно ухмыльнулась её сестра. Она невольно положила ладонь себе на живот, словно вспомнив боль от раны.

— Он умрёт… когда я вырву ему кишки!

Элиза набрала полную ложку овсяной каши, а другой рукой нажала на подбородок миссис Берроуз, чтобы открыть ей рот. Посмотрев на кашу, помедлила немного, а затем, словно решившись на что-то, сунула ложку в рот женщине.

— Хоть ты и тупа, как последний копролит, но есть соглашаешься… — пробормотала Элиза.

Однако, по всей видимости, у миссис Берроуз отказал глотательный рефлекс: каша потекла у неё изо рта.