Антон Корнилов - Кость Войны

Впрочем, ничего этого Альбаг сам не видел. Ему рассказывали. Гонец, шут и советник оказались не единственными жертвами монаршего гнева. За генералом послали сразу же после того, как Император получил письмо от обезумевшей герцогини, но Альбаг, зная нрав государя, благоразумно задержался у дворцовых ворот. И явился в тронный зал, как только Император о нем снова вспомнил.

Генерал без страха шел по пустым и гулким коридорам. Угрюмая стража у дверей молча пропустила его, и он вошел в ярко освещенный тронный зал.

Император полулежал на огромном монаршем троне, сотню лет назад вырезанном из слоновой кости в виде белого дракона с разверстым чревом – ибо легенда гласила, что императорский род вел свое начало именно от этих грозных существ. В каждом портрете и на каждом барельефе неизменно подчеркивалось сходство государя с древними разумными чудовищами – буйная грива, падающая на широкие плечи и оставляющая открытым чистый белый лоб, по-змеиному небольшой и чуть приплюснутый нос, широкие скулы, мощные челюсти и большие круглые глаза, словно лишенные век… На самом деле генерал видел перед собой тщедушного кривоплечего человека с заурядным лицом, несколько испорченным капризно оттопыренной нижней губой. Лишь глаза, круглые и немигающие, были точно такими же, как на портретах.

– Ты слышал, старый друг, что происходит в моей Метрополии? – сорванным от недавнего крика голосом прошелестел Император.

Генерал преклонил колени в знак глубокой скорби.

– Изменники и лжецы окружают меня, изменники и лжецы, – плаксиво продолжал государь, поигрывая золотым кубком.

– Твои слуги верны тебе, – сказал генерал тоном, который давал понять, что за всех подданных он ручаться не может, но он сам – как на ладони перед венценосным.

– И я так думал, старый друг, – поддержал Император. – Но я ошибался.

У Альбага тогда мелькнула мысль: попади он под горячую руку, и он бы мгновенно влетел в разряд изменников и лжецов. А теперь, когда бешеный гнев государя сменился глубокой скорбью по поводу скверной натуры его окружения, опасность миновала. Император затянул речь, в которой было много жалоб на одиночество и непонимание и очень мало дельных мыслей о произошедшем – и вправду – из ряда вон выходящем событии. Дождавшись утомленной паузы, генерал с преувеличенной готовностью вскочил на ноги и заверил своего господина в том, что преступная герцогиня будет строго наказана. Не более чем через две недели он, Альбаг, привезет ее голову, притороченную к седлу.

Прослезившись, Император отпустил генерала.

Альбаг не сомневался, что объявленная Руимом война окажется глупым фарсом. На сумасбродства герцогини закрывали глаза, пока она не лезла в торговые дела своего города, приносящего казне Метрополии хорошую прибыль. Но сейчас она перешагнула все допустимые нормы… Вполне может быть, что никакой битвы и не будет. Очухавшись от пьяного дурмана, безумная баба, скорее всего, придет в ужас оттого, что натворила, но… Голову свою ей все-таки придется отдать. Да и что будет, если даже она свихнулась настолько, чтоб осмелиться сопротивляться Императорской гвардии? Опытные и отлично вооруженные воины Альбага сомнут и растопчут жалкую горстку прихвостней герцогини… если они еще раньше не разбегутся. Не война это будет, а карательная экспедиция. А ведь Император распорядился двинуть против Руима конную гвардию в полном составе: значительную часть своего войска. Четыре тысячи воинов! Глупость. Хватило бы одной тысячи. И дошли бы скорее, и не потребовало бы предприятие таких затрат…

Так думал генерал на подступах к Руиму, покуривая в седле трубочку вишневого дерева. До сих пор ничто не предвещало опасности. Граничащие с Руимом княжества уже поспешили доказать свою верность Метрополии, выслав по отряду каждый. Старшины отрядов приняли на себя труд сопроводить войско Альбага к мятежному городу кратчайшим путем – что было очень кстати, поскольку генерал окрестности Руима знал плохо…

На горизонте, ограниченном горной грядой, возникла туча пыли. Это возвращались разведчики – отборные ратники трех приграничных княжеств.

Отборные-то отборные, а один смех на них смотреть – так подумал генерал. На тонконогих лошадках без седел, в кожаных доспехах, вооруженные бронзовыми мечами… Да любой из гвардейцев разделается с пятью такими, не ахнет. Правда, только в ближнем бою… Луки за спинами у местных ратников – как успел рассмотреть генерал – длинные и тугие – наверняка бьют на дальнем расстоянии, и еще как точно. Да и лошадки – даром что тонконогие, а покрытым металлической броней битюгам из гвардейских конюшен за ними не угнаться…

Через час генерал, даже не придержав коня, внимал принесенным сведениям. И вот что поведали ему воины…

За горной грядой раскинулась обширная долина. Камни да чахлые деревца: вот и все, что можно найти на этой долине, и поэтому люди там не живут. Со всех сторон долина окружена горами. В горах, конечно, проторенные тропы, но переправляться по ним конные могут лишь поодиночке – в затылок друг другу. А как пересечешь долину да выйдешь с другой стороны горными же тропами, вот тебе и Руим. А долина безлюдна. Ни одного человека не заметили в окрестностях разведчики.

Генерал нахмурился. Не нравился ему такой путь, очень не нравился. Это ведь надо разбивать войско на несколько колонн и вести их через горы, а в долине вновь собирать в единое целое. Только выбор у Альбага был небольшой. Либо так, как предложили разведчики, либо в обход оскаленной горами долины, а это – два лишних дня пути.

Раздумывал генерал недолго. Вряд ли в Руиме ждут его так рано. А вот если на два дня опоздать, мятежники успеют подготовиться… К чему ненужные жертвы? Своих людей надо ценить. Лучше рискнуть, пройти долину насквозь. Да и где тут риск? Если засады-то не ожидается?

Сомневаться в преданности разведчиков Императору не приходилось. Не заразились же князья безумием от руимской герцогини! Понимают: предав повелителя Метрополии, они не только свои захолустные владения потеряют, но и головы… Тем более что разведчики сами настаивали на окружном пути. Правда, доводы приводили дурацкие… Мол, стоит в тех горах проклятый храм, где в стародавние времена темные колдуны открыли тайный путь в саму Преисподнюю. И колдуны давно сгинули, и храм почти обрушился, но демон, который разрешил открыть путь и забрал в награду души многознатцев, до сих пор незримо присутствует в том месте…

Альбаг даже до конца не дослушал эти россказни.

– Идем прямо, – распорядился генерал.

Вроде бы и правильным было то решение, но нехорошее какое-то чувство осталось тлеть в его груди. К вечеру гвардейцы были уже у подножия гор. К полуночи, как сказали разведчики, все войско успеет перебраться в долину.