Артем Лунин - Вечный - Кровь Леса (СИ)

- Не сон, - константировала.

- Угу, - я ущипнул себя, потом Нан. Не сон, однозначно...

Но какой реальный был! Все ранешние сны, в которых я обладал свободой действий, и близко не стояли с этим по степени реалистичности. Не говоря уж о том, что раньше я ни с кем не делил сны.

Левая рука, которую я неосторожно сунул в Зазеркалье, ныла, словно обмороженная.

Я посмотрел на реку, готовый увидеть вместо неё ручеёк, Неву или Ниагару. Туман мешал раглядеть, похоже, что дающая нам защиту речка не изменилась. Или изменилась не слишком.

- Это твои фокусы? - спросил строго. Река не ответила. Что ж, она никогда не отвечает...

Нан поёжилась, зевнула и попыталась встать, я удержал.

- Рано ещё, давай доспим...

- Нельзя, - вэйри считали грехом понежиться в постели лишние минуты. Ворча, я встал и замер, очарованный видом.

Туман потёк. Ветра не ощущалось, но пряди тумана стремительно бежали по камням, между деревьев, обтекали обнажённую фигуру Нан. Через несколько минут галичник полностью очистился от тумана.

Взошло солнце.

Сколько восходов прошло с того дня, как река смыла нашу ложь? Я не знал, скажи мне кто, что минул год или век, я бы поверил.

- Купаться! - Нан разбежалась и кинулась в воду. Я завопил и заулюлюкал, бросился следом. Плавать Нан не умела, как большинство её соплеменников, в лесных дебрях нет достаточно глубоких и тёплых рек, а открытого пространства вэйри избегали, опасаясь каких-то "очей небесных тварей". Я с удовольствием учил её, вот только мы всё время отвлекались.

После купания просыпался зверский аппетит, голод - лучшая приправа к поднадоевшему уже пайку из рыбы, мяса, трав и ягод.

После завтрака купались снова. Нан велела настроиться на реку и не засорять разум грешными помыслами, я запротестовал против определения "грешные". Мы спорили, покачиваясь на волнах, потом девушка заметила, что я всё ближе к ней, завопила и попыталась уплыть. Не уплыла.

Потом рычала на меня, выжимая на берегу мокрые волосы. Практика волшебства вэйри предписывала перед значительным магическим усилием блюсти телесную и духовную чистоту, но я предпочитал собственное толкование "чистоты".

- Очиститься от грешных помыслов, свершив их? Чтобы потом ничего не отвлекало? - Нан возмущённо фыркала. - В былые времена тебя за подобную высказанную вслух мысль...

Она испуганно прервалась, но я поймал:

убили бы в священной роще

- А крутые обычаи были у вас, - сказал я, притворяясь, что ничуть не шокирован. Безуспешно притворяясь - лгать нельзя, нельзя даже скрыть что-то, сказать полуправду и недоправду. Телепатия, ёшкин свет... океан удовольствия, но и море проблем.

Нан смотрела на меня, глаза опять намокли. Прежде чем я успел что-то сказать, она расплакалась и бросилась мне на шею.

- Извини, прости, я...

- Нан, - я осторожно отстранил её. - Мы же договорились, чтобы ты не думала ничего такого и не извинялась каждую минуту...

- Извини, я... ой!.. - она страшно смутилась, но я не отпускал.

- Это ты меня извини, - сказал я, осторожно обнимая.

- Э-э-э... за что? - удивилась она в моё плечо.

- Я, гм... вот. Ещё не очистился от грешных помыслов.

Нан чуть отстранилась, посмотрела в глаза.

- Так очистимся же вместе, - предложила.

После "очищения" девушка прогнала меня прочь от реки, сказав, что собирается помедитировать, а я её всё время "отвлекаю". Я брёл, счастливо улыбаясь до ушей, и песен не орал разве что потому, что Нан могла прибежать на вопли, решив, что меня здесь убивают. На дорогу я не смотрел и чуть не врезался лбом в громадное корявое дерево, нечто среднее между черёмухой-переростком и осиной.

Интересно, как этакое чудище можно не заметить? Показалось даже, что не я вдруг набрёл на дерево, а само дерево выскочило на меня. Узловатые толстые корни, торчащие из земли, были похожи на мосластые ноги, нетрудно было вообразить, как дерево переступает ими, ковыляет неспешно, поскрипывая и кренясь.

Я пару раз обошёл чёрный ствол

- Здоров ты, мужик, - с восхищением сказал, похлопал ладонью по "бородавке" - наросту размером с голову человека. Дерево при полном безветрии зашелестело листьями. Я пожелал ему хорошо стоять и отправился дальше.

И очень скоро снова выбрел к этому же дереву. Что за ерунда... я, конечно, тот ещё горожанин, и если бы не Нан, давно бы безнадёжно потерялся в лесу. Но на протяжении сотни шагов уж как-нибудь мог сохранить примерно одно направление?

Ещё через полторы сотни шагов встретил старого знакомца.

- Ты забегаешь вперёд, - спросил я, - или всё-таки леший меня крутит?

Дерево опять что-то прошептало. Я обошёл его. Нет, то же самое, вот и нарост... Я задумчиво погладил его.

- Слушай, приятель, - сказал негромко, похлопывая по чёрной коре. - Не возражаешь, если я заберу эту штуковину, она ведь тебе всё равно на фиг не нужна?

Молчание дерева я счёл за знак согласия. Отступив, я примерился мечом... и одним взмахом начисто снёс уродливый нарост.

Не раздались вой, уханье и хохот, не обрушилась сверху тяжкая ветвь дерева и не легла на плечо рука лесника.

Просто нарост укатился в траву, и я ощутил, что всё сделал правильно.

Волокна на срезе были разноцветные, чередовались и причудливо переплетались красные, чёрные и белые. Дерево немедленно заплакало соком. Ещё раз извинившись, я погладил ствол, осторожно делясь силой. Сок подсох, на глазах темнел, превращаясь в кору.

Серый?.. - зов Нан. Что ты ещё утворил?

Я пошёл к реке, на этот раз обошлось без петляния троп. Нан вытаращила глаза и принялась ругаться, мол, только такой болван, как я, мог додуматься резать живое дерево на берегу реки Дэва.

Вся медитация пошла насмарку. Нан была напугана и зла, я перебил её невежливо и рассказал, как было дело. Девушка подумала и решила, что я, пожалуй, всё верно истолковал.

- И что теперь будешь делать? - спросила.

- Займусь резьбой по дереву.

Я уселся на валун у реки. Самый лучший инструмент - этот полиморфный... и так далее. Резцы, стамески по твоему желанию, и точить не надо.

Скоро в моих руках была грубоватая чаша. Раньше я пробовал резать по дереву, но получалось так себе, а сейчас руки обрели непривычную ловкость, словно лишь помогая чаше выйти из древесины.

- Похоже, она действительно росла там специально для нас, - Нан приняла изделие, критически осмотрела. Зачерпнула воды, повела рукой, и синие линии соткали магическую птицу. В чаше послушно отразилось то, что видело заклинание.

Девушка отошла к самой кромке воды и кинула заклинание над рекою. Птица взлетела, описала дугу и стала планировать почти горизонтально. В чаше понеслись деревья, ручьи, распадки. Я увидел нашу реку, мелькнул мимо утёс, заросший кустарником, небольшой водопад...

А потом на берегу маленького ручья увидел и настоящих людей, но птица пролетела над ними слишком быстро, чтобы можно было что-то разглядеть. Нан вздрогнула, чаша подпрыгнула в её руках. Гладкая поверхность воды не поколебалась, зато видимый горизонт дрогнул, покачнулся. Нан торопливо разворачивала птицу.