Артем Лунин - Вечный - Кровь Леса (СИ)

Я не могла поверить, что влюбилась в нелюдя, и решила, что ты меня околдовал. Ненависть во мне придумала сказку, что ты навёл на меня тёмные чары. Я пыталась их сломать... или хотя бы увидеть... И в конце концов подумала, что чары эти выше моего понимания.

Когда ты сказал, что мы пойдём к Правдивой Воде, я испугалась, что Дэв тебя уничтожит. Он убивает за ложь, за волшебство, которое одурманивает разум. Я поняла, что вовсе не хочу сбрасывать эти чары. Они были так сладки... Я пыталась избежать пути к Дэву, обойти его, но получалось, что наши преследователи гнали нас сюда.

Потом - Хартгранн... Гнев Бога. Ведь это наше оружие, лук из легенд, он появляется в руках героев, которые должны изменить судьбу мира, обычно - обрушить всю мощь Леса на нелюдей. Но герой должен сам натянуть на лук тетиву, созданную из самого себя, из воли, намерений, магической силы, подтвердить своё право владеть Гневом Бога. Если воля слаба, лук разорвёт тетиву, и человек умирает. А ты просто призвал его, словно это самое обыкновенное дело, мимоходом натянул тетиву. И не боялся давать его мне. Я тогда по-настоящему, понимаешь ты, всерьёз!.. взаправду стреляла из него в тебя! Но то ли оружие нельзя повернуть против хозяина, то ли я на самом деле уже не желала убить...

И когда ты в последний раз стрелял из него, мы оба думали, что стали убийцами. Ты бил на поражение и не знал, что противник выжил. Я не помешала тебе выстрелить. Могла бы отомстить - когда ты лежал мало не мёртвый, одно только движение. Теперь я понимаю, что тогда сделала выбор.

Потом мы вышли сюда, и оказалось, что наша любовь создана не чарами. Я со своим предательством, со своим неверием в любовь не должна была и близко приближаться к Правдивой Воде - её вода для лжецов обращается в яд.

Но я всё же приблизилась. Вымыла тебе ноги, это означает смыть магический след. Испросила защиты у Дэва - для тебя, чужака, моего любимого... - Нан коротко зло рассмеялась. - Для себя не просила. Река предложила вернуться назад, к прошлой жизни, показала мне её. Я почти сделала шаг, но поняла, что не смогу без тебя.

Не было никаких чар. Мы действительно любим, хотя ты нелюдь, а я вэйри. Мы травой проросли друг в друга, зацепились корнями судеб, и с этим ничего не поделать...

Вчера ты рассказал про свой мир. Грезил наяву и рассказывал, а я слушала, как сказку. Твой мир прекрасен, но твоя жизнь в нём была пуста. И сказал ещё, что теперь твоя жизнь наполнена смыслом.

У этой реки нельзя солгать. Ты действительно меня любишь.

А я - я предала тебя.

Вот и всё... И что ты теперь решишь, Сергей?

Да, Сергей, что ты теперь решишь?

Нан стояла молча, надменно вскинув подбородок, быстрые струи воды обтекали белые стройные ноги. Очень стройные. И очень белые...

Да она же закоченела!..

- Выйди из воды, Нан, - велел я.

Она вышла, торопливо, послушно - и эта покорность мне очень не понравилась. Я подхватил плащ, закутал, стал растирать. Нан дрожала крупной дрожью. Я растирал её, закутал, обнял, делясь теплом.

- Что теперь, Сергей?.. - прошептала она.

Предательство?

Не по сути.

Предательство?

Какая чушь... Девочка, ты вырвалась из этого всегда , из круга ненависти. Ты смогла переломить своё воспитание, отвергнуть привычную нетерпимость... Сделала выбор - позволила себе полюбить, отказаться от прошлого и будущего ради одного волшебного "сейчас".

Ты вошла в мою жизнь и стала ею. И в твоих пальцах моё одиночество сгорает, превращается в дым.

Чем отплатил я за этот бесценный дар?

- А ты? - прошептал я, едва не корчась от стыда. - Ты меня прощаешь?

Нан непонимающе захлопала мокрыми ресницами.

- Моя очередь покаяться, - сказал я, отпуская её.

- А тебе есть в чём? - неуверенно спросила девушка.

Я встал, вошёл в воду. Река обожгла холодом, быстрые струи забурлили вокруг лодыжек, пытались сбить с ног.

- Видишь, - усмехнулся я, глядя на бурунчики. - Вода чувствует мою неправду.

- Что бы это ни было... - начала Нан.

- Сначала выслушай, - сказал я. - Потом прощай... или не прощай. Как там?.. вот я стою в воде, и хочу, чтобы она смыла ложь.

Я говорил долго. О том, что едва ли посмел её даже поцеловать, если бы видел, что она не-человек, принадлежит к чужой расе, о том, как испугался, обнаружив это, как раздумывал прекратить отношения. О физическом влечении, которое возникло раньше истинного чувства. О страхе перед этим чувством, неспособности посвятить себя одному человеку...

Глаза Нан были полны сияющих слёз.

- Что ты теперь решишь, Нан?

- Иди сюда, - сказала она. - Ты весь замёрз.

Вода из бущующе-ледяной мгновенно стала тёплой, спокойной. Я вышел, Нан накинула плащ мне на плечи. Мы стояли обнявшись, и мир замер вокруг.

- Что же теперь будет, Нан?

- А вот что, - сказала Нан, и плащ полетел на камни.

- Значит, ты прощаешь меня? - в который раз спрашивала Нан и я опять заверял, что прощать не за что. Доказывал это словами, руками, губами.

- Ты прощаешь? - спрашивал я, Нан дулась, отвечала, что очень на меня сердита, что любовь нужно доказывать не словом, но делом. Когда я проявлял поползновения доказывать делом, отпихивала меня, колотила кулачками в грудь, рвалась, царапалась и чуть ли не кусалась... а потом сдавалась и набрасывалась сама.

Потом мы купались, и усталость проходила, уносилась водой, и всё начиналось снова...

Я понял, что раньше любовью называл не то.

Я понял, что раньше не жил вовсе.

Такое простое и огромное слово - любовь. Наши взгляды встречаются, и я счастлив. Невинное соприкосновение рук пробивает наслаждением. Дни и ночи, полные сладкого безумия, почти невыносимого блаженства, казалось, мы раз за разом умирали и воскресали снова. Беспечные, как боги, мы пили амброзию жизни.

Питер.

Великий город, страшный в своей огромности и пустоте. Есть только невыносимо яркие огни улиц, угольная тьма переулков и туман от Невы. И одинокий путник, вдыхающий каменный запах, пьющий глазами названия улиц...

Хотелось бежать. Но я шёл. Хотелось сбежать прочь, но я не мог уйти. Нельзя сбежать из серой ловушки. Нельзя спастись от дождя, если он внутри.

Я шёл, разыскивая кого-то. Не знал точно, кого, но знал, что не найду, но всё равно шёл, слушал эхо, повторяющее звук моих шагов. В душе была безнадёжная горечь, я еле волочил ноги, споткнулся и почти упал, но кто-то подхватил меня.

Девушка. Стройная, мешковатый живой плащ не скрывает фигуру. Прикосновение тонких красивых рук, удивительно сильных, сочувственный взгляд... жёлтых глаз...

- Нан... - вспомнил я и понял, что это сон. Давний кошмар - пустой город и я один.

Нет, не один. Девушка никуда не исчезла, стояла рядом, оглядывалась вокруг с восхищённым удивлением: