Александр Архиповец - Хроники Сергея Краевского

Но голос девушки! Голос рвал ностальгией душу жившего в шкуре волка. Острое чувство утраты заставило трепетать сердце.

"Я должен, обязан ее вспомнить! Ну же!"

Казалось, еще немного, еще чуть-чуть и пелена падет, вернется привычный мир и родная плоть.

Какой бы тонкой преграда ни была, но преодолеть ее не удалось. На смену возбуждению пришли головная боль и апатия.

В этот миг немного успокоившаяся красавица, плескавшаяся теперь, словно русалка, в водах озера, увидела волка. Приостановив грациозный танец, горько усмехнулась.

— А, это ты, оборотень. Еще одна жертва Горуна! Почему он сразу тебя не убил? Чего ждет, играя, словно кошка с мышью? Помолчав немного, добавила: — Войди, несчастный, в воду, обрети хоть ненадолго свое истинное обличье. Но лишь обличье. Сущности наши безнадежно заблудились в лабиринте созданного L-Дохом по желанию Горуна мире. Входи же скорее, пока светят обе луны. Волшебство продлится недолго.

Волк, не раздумывая, бросился в воду. Она обожгла, но не холодом, а огнем трансформации.

Явились пульсирующие боли в голове и тянущие, готовые вот-вот разорвать в позвоночнике и костях. По жилам вместо крови побежал жидкий огонь.

Тело окутала дымка, быстро смешавшаяся с едва заметным паром, подымающимся от теплой воды.

Легкий ветерок приподнял край призрачного савана.

Вместо волка по грудь в воде стоял Сергей Краевский.

Пережитое, словно бессердечный художник несколькими небрежными мазками, изменило его обличье, сделало еще больше похожим на незнакомца, некогда встреченного на далекой Земле.

Черты лица стали грубее, резче, появились жесткие морщинки и седая прядь в каштановых волосах. Заблестела серебряными волосками отросшая борода.

В затуманенных забвением глазах ненависть и жажда мести вытеснили сострадание и печаль.

Сергей и Дриола смотрели друг другу в глаза, страстно желая скинуть магические оковы, восстановить память, обрести себя.

Казалось, что момент истины близок. Руки потянулись на-встречу друг другу и соприкоснулись…

Сейчас свершится чудо.

Но… но… но…

Как часто счастье кажется нам таким близким. Вот оно! Бери свое долгожданное и выстраданное… По праву добытое. Бери и наслаждайся мигом удачи. Но вдруг оказывается, что это лишь мираж. Воплощенная фантазией в заманчивые формы несбыточная мечта. Утекающая сквозь пальцы, как горячий сухой песок.

Но… среди звездного неба не грянул гром, не сверкнула молния, поражая злого чародея, не распустился цветок папоротника, не сгорела лягушачья кожа так же, как и не вернулась память.

Но… прикосновение породило огонь страсти.

Дриола, ахнув, приникла к груди рыцаря. И он крепко обнял девушку, стараясь прикрыть собой, защитить от тягот и бед жестокого мира. Взяв на руки, осторожно вынес на берег, уложил на мягкие прибрежные травы. Склонившись, развел руками упавшие на лицо волосы, стал целовать неповторимые глаза, лоб, щеки, губы. Вначале они лишь дрожали, но поверив молчаливым обещаниям и ласкам друга, приоткрылись навстречу. Ведь они так истосковались в одиночестве, прозябая год за годом без нежности и любви.

И вот долгожданная любовь как городской цветок, разрушив толстый слой асфальта, пробила себе дорогу. Наполнила тела неутомимой жаждой и всепоглощающим желанием. Заставила позабыть о том, что с ними произошло и где они сейчас, позволила слиться воедино, переплела дыхания. Велела в унисон биться сердцам, вздрагивать и стонать, но уже не от обид и боли, а от сладострастия и блаженства.

Не увидели любовники коварно подкравшейся и закрывшей луну одинокой тучки, не почувствовали близости трансмутации.

Спустя мгновенье, на берегу в любовном танце кружились огромный оборотень и страшная, уродливая старуха.

Жуткий, леденящий душу вой разорвал ночную тишину. В нем звучали обида, жажда крови и обещание смерти. Несчастен тот, кто попадется на пути…

Отвратительная в своей наготе Дрилла выла страшнее волка. Ломая ногти, царапала землю, словно рвала плоть врага. Из беззубого рта, как у бешеной собаки, текла пена. Затуманенный безумием взгляд буравил ненавистный проклятый мир, хотел сжечь того, кто так страшно над ней поглумился.

Словно псы, избитые хозяином во время случки и не могущие его укусить, они уползали в разные стороны.

Холодные и по-прежнему прекрасные звезды сияли с небес. Прочь уплыла коварная тучка, и красота Двойного Полнолуния вновь очаровала лес, поляну и озеро.

Затих в чаще вой голодного оборотня, умолкли хриплые вопли Дриллы.

В наступившей тишине где-то в вышине, среди звезд, казалось, раздавался торжествующий хохот Великого и Могучего.

Свершилась часть его мести. Сегодня он разлучил влюбленных навсегда.

Волчьим телом он овладел лишь под утро… В тот неуловимый миг, когда двойные ночные тени растаяли в розовых лучах восходящего светила. Тучи, окутавшие небосклон, грозили слиться воедино и брызнуть слезами дождя на замерший в ожидании бури лес. Утихший было ветерок понемногу стал набирать силу. Шелестел листвой, пригибал высокие травы. Его порывы с каждой минутой становились сильнее, гнали степную пыль и гарь сквозь стройные ряды вековых дубов в самую гущу, к лесному озеру. Подняли волны, смутили чистоту вод, заставили притаиться его обитателей.

Морда и лапы оборотня темнели бурыми пятнами, а в душе царили тоска и безнадега, ощущение великой беды. Память услужливо, прокрутила все события вплоть до того момента, когда он вошел в ночное озеро.

Старая ведьма, превратившись в юную красавицу, звала в воду. Но что случилось затем, хоть убей, не помнил. Но знал — нечто страшное и непоправимое. Может, он погорячился и слопал Ягусю? Хотя нет, вряд ли. Безумствовал и убивал позже, ослепленный ненавистью и отчаяньем. Топил печаль и тоску в крови. Что ж, вполне по-волчьи!

От одной мысли, что нужно возвращаться к озеру становилось тошно. Ноги несли в другую сторону. Но выхода не было. Только там можно найти ответ на мучившие вопросы.

Старуху он нашел сидящей на берегу, уставившуюся безумным взором на бегущие в противоположном направлении волны.

Ветер растрепал ее седые волосы, сделал худое, угловатое лицо похожим на лик застывшего каменного идола. Ни одна черта не дрогнула, не шевельнулись ни брови, ни губы. Казалось, что появление волка осталось незамеченным.

Тем неожиданней прозвучал глухой, неживой голос:

— Сейчас ты уйдешь прочь и никогда, слышишь, никогда не вернешься. Запомни, я больше не помогу. Судьбы наши разошлись навсегда. Веки ее наконец шевельнулись, губы свела судорога. Оборотень подумал, что ведьма сейчас грохнется наземь. Но она, переборов минутную слабость, продолжила: — Ступай туда, где садится Гелеос. В конце второго дня подойдешь к подножию гор. Поднявшись вдоль горной реки, найдешь пещеру ведьмака. Может, он захочет тебе помочь. Но цену запросит страшную. Я свою заплатить не смогла… А ты, быть может… Прочь! Не могу тебя больше видеть…