Гильберт Бриссен - Книга Лазури

— Джун… Зачем я ему? Старая кукла, всего лишь пустой сосуд, никому не нужный… Забытый. Поломанный. Что я могу дать ему, если Отец больше не хочет меня?..

Три… Два… Один…

По-е-ха-ли.

— А с чего ты взяла, что Розен от тебя отказался?

Между сомкнутых век на миг слабо блеснули голубые огоньки.

— Что?..

— То, что ты слышала… Шинку.

Подлетев к ней со спины, я протянул вперед руку и провел пальцами по ее щеке, почти как Суок перед этим. И почти так же хлестнули пустоту золотые волосы.

— Что ты делаешь, Антракс?..

— У тебя нежная кожа, — новое прикосновение, уже с другой стороны.

— Прекрати свои шутки!

— Я не шучу. Ты красивая. Так кто же сказал тебе, что ты больше не нужна Розену?

— Но ему же не нужны ни Роза, ни…

— Поспешность, какая непростительная поспешность для Пятой Куклы! Я думал, ты можешь мыслить логически. Если для Кокуосэки твоя Роза бесполезна, почему она должна быть не нужна и Отцу?

— Бесполезна? Но почему?

— А зачем души дочерей Розена нужны чужой кукле?

— Чужой?!

— Да. Она — моя дочь.

— Но тогда…

И тут ее лицо прояснилось пониманием.

А затем вспыхнуло гневом.

— Холли! — взметнулась ее правая рука. Из ее пальцев выстрелил алый огонек и помчался ко мне, увеличиваясь в размерах.

— Бэрри-Белл!

Выросшая в туманную сферу золотая оса столкнулась с красным факелом. Глаза Пятой стали размером с блюдца. Но вспышку, похоже, она увидела, так как напряженно зашарила этими блюдцами в воздухе.

Само собой, к тому времени я уже вновь находился у нее за спиной.

— Как грубо, маленькая леди, — сымитировал я интонацию Лапласа. Как выяснилось — зря.

— Грубо? Так вот, значит, как… Ты нашел себе новое тело, демон?

Секунды две я раздумывал, не развить ли и впрямь это ее предположение. Потом решил, что не стоит.

— Неправда твоя, Чистый Рубин. К нашему общему красноглазому знакомцу я не имею никакого отношения — насколько вообще кукольник может не иметь отношения к нему. То есть почти никакого.

— Тогда кто ты такой, наконец?

— Всего лишь Антракс, — я летал вокруг нее восьмерками. — Всего лишь пятый ученик Розена.

— Так я и думала. Еще один негодяй, взалкавший славы. Покажись!

— Зачем? — усмехнулся я.

— Тогда убирайся! И прихвати с собой свою подделку, пока я не разнесла ее на части!

— Свое мнение насчет того, кто кого при этом разнесет, я оставлю при себе. Твой медиум уже долгое время находится слишком далеко, тебя не хватит и на пять минут сражения. Но почему ты называешь мою Суок подделкой?

— Не прикидывайся!

— Кем я могу прикидываться, Шинку? Пусть Кокуосэки и принимает участие в Игре, сама она не стремится стать Алисой.

— Тогда зачем? Нет, ты лжешь!

— Разве мой маленький помощник не убеждает тебя, Пятая? Розен сам дал мне его. Сделал бы он это, если б не доверял мне, как ты считаешь?

Она задумалась. Уже хорошо. Надо ковать железо.

— Можешь не отвечать, единственный вариант очевиден. Нет, не сделал бы. И я не собираюсь похищать твою Розу, как это сделал мой глупый предшественник.

— Но… как же Хинаичиго? Это ведь ее дух!

— О Хине не беспокойся, у нас с учителем особые планы относительно нее. Бэрри-Белл поступил в мое распоряжение лишь на время, чтобы ты мне поверила. Отец знает твою… назовем это прямодушием.

— Как? — тихо спросила она. — Как вам это удается, люди? Почему вы легко можете отыскать Отца, поступить к нему в ученики, а мы, его дочери, вынуждены сражаться… убивать друг друга… Где справедливость, Антракс?

— Можешь мне поверить, отыскать его более чем нелегко. Но мне запрещено говорить с тобой на эту тему. У меня другая цель.

— Какая? Зачем ты пришел, наконец?

Крещендо!

— Зачем я пришел?.. — медленно повторил я. — Зачем я пришел…

Воздух тихо зашелестел, когда я, быстро спустившись по дуге, дотронулся языком до ее шеи под затылком и снова скрылся в сумерках. Содрогнувшись, будто обожженная моей слюной, Шинку заметалась на месте, ища меня.

— Что ты делаешь?!

— Я пришел потому, что люблю тебя, Шинку, — тихо произнес я из мрака.

В ее глазах заплескались изумление и непонятный ужас.

— Любишь?..

— Да, — подкравшись сзади, я снова коснулся ее щеки и отпрянул.

— Пре… прекрати!

— Почему? Тебе это не нравится?

— Н-нет!.. Перестань, это неправильно!

— Любить — неправильно?

— Я не… Я не знаю, не надо так делать!

— А как надо?

— Не знаю… Хватит, уйди!

— Не уйду, — ухмыльнулся я, снова оказываясь у нее за спиной.

Я взял ее за плечи. Мои ладони ласково, но крепко сжались, ощущая бьющую маленькое тело дрожь.

— П-перестань…

— С тех самых пор, когда я увидел тебя в небе над Лондоном, я полюбил тебя, Чистый Рубин. Только чтобы быть рядом с тобой, я нашел Розена в Н-поле и поступил в ученики к нему.

— Не надо…

— И вот теперь наконец я стою возле тебя, чувствую запах твоей кожи… — мой язык заплясал на ее шее под волосами.

Яростно рванувшись, она высвободилась и сразу обернулась. Я видел страх на ее лице, паря на три метра левее.

— Не пытайся на меня посмотреть. Увиденное тебе не понравится.

— Перестань… так делать! И покажись, я хочу увидеть твое лицо!

— Зато я этого не хочу, — я опять подкрался к ней сзади и взял за плечи. — Да и что тебе за дело? Ведь я люблю тебя.

Дрожь била ее все сильнее и сильнее.

— Нет… Антракс, не надо…

— Почему? — мои руки скользнули вперед и обняли ее крест-накрест. Я коснулся грудью ее спины, уложив голову к ней на плечо. — Кто помешает нам?

— Хватит… Мне стыдно, прекрати…

— Не прекращу.

Уронив голову вниз, я слегка прикусил зубами мягкую кожу у нее на шее. Она содрогнулась, как от удара.

— Что ты… делаешь?..

— Я люблю тебя.

Разжав зубы, я коснулся губами ушной раковины. На шее не осталось даже и следа. Она неподвижно стояла, глядя прямо перед собой, и дыхание ее было прерывистым, а тело легонько сотрясалось. Я чувствовал его тепло.

— И я хочу помочь тебе, — прошептал я ей в ухо. — Знай, что Отец не отрекался от тебя. Он даже не знал, что тебе возвратили медальон. Потому что его сделал не он.

— Не… Отец? Кто же тогда?

— Тот, кто принес его тебе. Мой старший собрат, третий ученик. Коракс.

— Коракс?.. Но зачем ему…

— Подумай сама, — мои руки разжались. Я встал и снова отошел в темноту.

— Куда ты? Стой! — обернулась она.

— Всегда готов вернуться.

— Н-не надо, перестань! Скажи, зачем Коракс сделал это!

— Зачем мне говорить… — я позволил себе помедлить, любуясь голубым пламенем в ее глазах. То, что надо. Ярость и гнев. Пока — на меня. Пока. — …если ты можешь прочесть сама?

Пачка распечаток упала к ее ногам.

— Что это?

— Всего лишь… лабораторный журнал. А равно и дневник. Его дневник. Не очень-то предусмотрительно с его стороны оставлять такие вещи там, где их может найти кто-то другой, не правда ли?