Елена Белова - Возрождение из пепла

– Хорошо. – Лина лихорадочно осмысляла новую информацию. Вот почему в детстве в ней так редко просыпался Феникс – она любила танцевать. Вот почему мать не давала ей заводить зверьков – они любят хозяина. Значит, она могла не убивать, могла не отбирать чужие силы, просто жить! Могла. – Почему я этого не знала?!

Старшая феникс погрустнела.

– Я думаю, детка, ты знаешь ответ. Лиз хотела, чтобы ты стала гордостью клана Феникс. Ее гордостью.

– Гордость! – У девушки не нашлось слов. Это ее жизнь, ее! Ее, а не… Ох, мама.

– Она просила не мешать ей, а я слишком любила мою последнюю внучку. Прости, детка. Но сейчас… ты уже знаешь, что Лиз вернулась?

– Что? Вы знаете? – Возможно, в голосе девушки было многовато эмоций, но Хранительница Пламени – ее прабабушка? Это слишком. Новости требовали осмысления. Немедленного!

– Она снова попытается управлять твоей жизнью.

– Не выйдет. – Лина и сама удивилась, как зло звучит ее голос, но такое… такое…

– Лиз упряма. И тебе, детка, если ты хочешь исправить то, что она сломала, нужно идти в бой с открытыми глазами. Тебе нужно не только питание, но и оружие. Поэтому ты должна знать кое-что еще.

– Еще?!

– Ты знаешь, что у нашего клана древние традиции.

– Которые я нарушаю? – взъерошилась младшая феникс. «Эй-эй, Лина, потише, не забывай, с кем говоришь. Вредностью от подопечного заразилась?»

– А мышка все о кошке, – подмигнула совсем несердито Анна. – Не о том я совсем, лучше вспомни «Право Избранника».

– Я помню. Феникс имеет право на любовь… – Лина запнулась. Странный разговор, ох странный.

– А ты помнишь дополнения?

– У нас экзамен? «Избранник может быть только воином или артистом, дабы не утратился дар Феникса», – по памяти отбарабанила девушка. Вот же странная традиция.

– И выбор идет через поколение. Твой дед был артист… и твой Избранник должен быть из них.

– Знаю, а отец – воином.

– Нет. – Седовласая Хранительница мягко качнула головой, и ее голос обрел какую-то особую теплоту, таинственность. – Послушай, Лина, ты с детства знаешь, что ты ведьма клана Феникс, но сознаешь ли ты, насколько мы необычны? Мы ведьмы, но нам не вредит Пламя. Мы умеем призывать металл, и нам дан дар воскресать. Мы живем дольше людей, и так уже тысячи лет. Это дар Феникса, наше наследство. В наших душах пламя и металл – поэтому мы так горячи и беспокойны, способны на вдохновение, чувство, интуицию, и одновременно с этим нам подвластны холодная логика и трезвый расчет.

«Ближе к делу», – нетерпеливо подумал «трезвый расчет». Анна словно прочитала ее мысль.

– Потому-то фениксы и призывают к своей руке то воинов – воплощение силы металла, то людей, одаренных Пламенем, – артистов. Дабы новые дочери феникса не утратили ни того, не другого. Лизонька… Лиз… нарушила закон. Дважды.

В первую секунду Лина просто не поверила.

– Что?! Мама? Она же такая… правильная. Не может быть!

Мать была ярой сторонницей традиций, и это превратило жизнь единственной дочери в кошмар.

– Когда Лиз полюбила молодого музыканта, это нарушило закон, это было плохо. Но такое случалось раньше. Такие, как ты, в ком недостаточно металла, чтобы стать убийцей, потом находят свой путь. Путь Пламени. Скульпторы. Художницы. Великие плясуньи и певицы. Это тоже честь для клана, ведь Феникс – пламенная птица. Но потом твоя мать нарушила традицию еще раз: сломала твою судьбу. Сделала из тебя убийцу.

Онемевшая Лина не могла шевельнуться. Как же так?!

Не может быть!

– Ты дочь Пламени. Теперь ты знаешь, – тихо сказала Анна. – Знаешь все.

Все. И правда.

– И что теперь?

– Ничего. Ничего плохого. Ты вольна идти своей дорогой, что бы ты ни выбрала в дальнейшем. Просто выбор нужно делать с открытыми глазами. Еще не поздно.

«Смешно. Ты вольна делать что захочешь. Лети, птица… а гири на крыльях – это мелочи». Лина посмотрела на пляшущее за спиной Хранительницы Пламя. Неужели ей больше не придется видеть его? Она свободна уйти из клана, насовсем уйти…

– Что – не поздно? Вернуть мою жизнь обратно? – Ладно, что уж. – А кто станет новым главой клана?

– Хочешь чаю? – вдруг спрашивает Анна. И, не дожидаясь ответа, достает чашки.

– Хранительница?

– Можешь звать меня бабушкой…

Ну нет. Голос Лины стал сухим и официальным:

– Хранительница Анна, я прошу ответа на мой вопрос. Кому я должна передать место Приближенной?

– Это трудный вопрос, – вздыхает Хранительница. – Прости, девочка. Но место тебе передать некому. Лиз я больше не позволю править судьбами – тот, кто не в силах справиться с собой, не имеет права на владычество.

Вот как…

– А Марианна? Анжелика? Белла, наконец?

Анна не отвечает. Она смотрит в Пламя, и глаза ее полны золота.

– Знаешь, сколько было девушек тогда, на первом ритуале, когда птица Феникс даровала нам свой Огонь?

Лина мысленно прокрутила в памяти слова матери-наставницы. Хм.

– Нет. Об этом нам не говорили.

– Нас было сто, Лина.

– Сколько?

– Сто. Дар получили все.

А их осталось четверо…

– Что же случилось?

– Не знаю. Точно не знаю. Моя предшественница собиралась мне рассказать, но не получилось, умерла она неожиданно и без ритуала. Остались лишь обрывочные записи. И там, в древних записях, нет ни слова об убийствах ради питания. Только из самозащиты. Могу только догадываться, что где-то и когда-то мы отступили. Выбрали не тот путь. Стали убивать, решив, что так проще. И постепенно утрачивали себя и память о себе. Сколько жертв понадобилось, чтобы стало ясно – фениксы должны измениться. Мы почти вымерли… Но теперь есть надежда. Лина, Марианна и Анжелика такие же, как ты. А Белла слишком молода… Придется тебе нести груз обязанностей и дальше. Прости старую женщину за ее ошибку и… берегись. Теперь все зависит от вас, новое поколение. Пей чай, Лина. И прости меня.

Лина отхлебнула отвара, не чувствуя вкуса.

Ей нужно найти маму. Лиз. Пусть не сегодня, но найти.

Им есть о чем поговорить.

День не задался с утра.

Во-первых, над головой как дамоклов меч висела предстоящая встреча с палачом-врачевателем. Во-вторых, клан и Хранительница снова требовали Сбора, а сообщать, что они в общем-то не совсем правильно живут, девушке не хотелось. Не до того. В-третьих, Лина снова не выспалась.

Сначала ей растрепал нервы этот чертов прием и дорогой Повелитель, потом никак не желал успокаиваться Феникс… потом по самоконтролю увесисто долбанула бабушка со своим сообщением о матери и природе Пламени Феникса. Лина не могла уснуть, все листала и листала страницы собственной памяти, по-новому оценивая мамины упреки, ее жесткость и непримиримость к недостаткам дочери, ее вспыльчивость, ее ненависть ко всем «неправильным увлечениям».