Тайна похищенной башни

– А ты смоги. Ты смоги, Серега. Если сможешь – награжу, а не сможешь – накажу.

– Говорю же, не могу! – огрызнулся Чертанов. – Нечего тут переводить. Это не надпись. Просто символ. Условное обозначение.

– Чего?

– В смысле?..

– Условное обозначение чего?

– Не знаю. Чего-то.

– А на что похоже? – попытался встать на цыпочки Колобков.

С одной ногой единственным достижением такой попытки стал сильный перекос вправо. А спустя секунду Колобков пошатнулся и начал падать – хорошо, верный телохранитель успел подхватить.

– По-моему, это… сундучок, – задумчиво произнесла Света, глядя на пиктограмму. – Да, похоже на стилизованное изображение сундучка. Прямоугольник с диагоналями крест-накрест, сверху равнобедренная трапеция и полукруг.

– Значит, клад, – кивнул Колобков, выпячивая нижнюю губу. – Значит, нам туда. Клады я с детства люблю искать. И вообще люблю.

– Петр Иваныч, а сколько вы их нашли? – ехидно поинтересовался Чертанов.

– Пока ни одного. Но у нас еще все впереди, Серега.

– А, ну-ну…

– А будешь меня подкалывать, потеряю тебя в лабиринте.

Чтобы не таскаться с рюкзаками, все вещи оставили в главном зале, возле алтаря. О возможных ворах можно не беспокоиться – тут на километры вокруг ни единой живой души. К тому же у входа пасется Рикардо – гигантский хомяк после недолгого размышления оценил соляное озеро по достоинству, и принялся с удовольствием облизывать белые камни.

В лабиринт вошли гуськом. Гена двинулся первым, тщательно проверяя и осматривая каждый булыжник. Только убедившись, что очередной участок пути безопасен, он делал отмашку остальным.

Впрочем, через какое-то время телохранитель понемногу успокоился. Ни одной ловушки в лабиринте не обнаружилось. Ни одной, даже самой маленькой. Ничего не проваливается, ничего не падает сверху, никаких замаскированных арбалетов или бластеров. Не говоря уж о минных полях.

Да и неудивительно – этот храм все-таки был общественным учреждением, регулярно посещаемым множеством людей.

Правда, по-прежнему остается непонятным предназначение лабиринта. Длинный, запутанный, со множеством ответвлений – к чему он тут вообще? Что-то вроде аттракциона, развлечения для прихожан? Или это было для них неким испытанием?

– Геныч, а мы куда вообще идем? – подал голос Колобков.

– Все время направо, – пробасил телохранитель.

– Почему?

– Так ваша дочь велела.

– Светулик?..

– Пап, а помнишь, мы в Хэмптон-Корте были, когда в Англию ездили? – спросила Света. – Помнишь, какой там лабиринт?

– Конечно, помню. У меня в этом лабиринте брать я твои потерялись. Два оболтуса – час выход искали, вышли все зареванные…

– Ну пап, так им тогда всего-то по восемь лет было…

– А мамке вашей тоже восемь? Она ж их выручать пошла, и тоже заблудилась.

– Что-то я этого не помню… – промямлила Света.

– Потому что ты в это время где-то в музее гуляла. Ты ж у меня умница – за пять минут весь лабиринт обежала, и свободна. А я потом час остальных выковыривал. Сам тоже чуть не заблудился.

Света подняла глаза к потолку, с трудом припоминая столь давние события. Все-таки с тех пор прошло больше семи лет, и многие детали из памяти выветрились.

– Понимаешь, пап, в любом лабиринте нужно придерживаться простого правила, – наставительно произнесла Светлана, спохватившись, что завела этот разговор не просто так. – Правила одной руки. Либо правой, либо левой. Просто все время веди вдоль стены одной и той же рукой – и если лабиринт правильный, обойдешь его весь, целиком, а потом выйдешь там же, где и вошел.

– Это как – правильный?

– Нигде не замкнутый. Если какая-то часть лабиринта отделена от основной, то туда ты с этим правилом не попадешь… о?..

Гена, идущий впереди всех, замер на месте. Остальные выглянули из-за его спины, и недоуменно уставились на огромное помещение с фресками и гранитными скамьями.

– Мы отсюда начали, – озвучил общие мысли Колобков. – А почему мы опять тут?

– Значит, лабиринт все-таки замкнутый… – вздохнула Света. – Мы обошли его весь, а в нужное место так и не пришли…

– И чего нам теперь?

– Идти обратно и искать нужное место. Только дай я сначала еще раз на план посмотрю.

Минут пять Света внимательно рассматривала чертеж на стене, ужасно досадуя про себя, что не захватила фотоаппарата или писчих принадлежностей. Вернее, фотоаппарат-то она захватила, но у него пару часов назад села батарейка.

Колобков тем временем дважды обошел вокруг гранитного алтаря. А потом с силой дунул, подняв тучу пыли и заставив Чертанова расчихаться. Весело гыгыкнув, Колобков не без труда подтянулся и забрался на алтарь с ногами. Усевшись так, он пошевелил пальцами ноги, осмотрел просторный зал с возвышения и радостно воскликнул:

– А ничего так! Гляди на папку, Светик! Царь во дворца, царь во дворца!

– Папа, прояви уважение к чужой религии, – укоризненно произнесла дочь.

– А вот не проявлю! Тебе, Светик, почем знать, что у них тут за религия была? Может, чертям каким-нибудь рогатым молились!

Светлана ничего не ответила – ей и без того хватало, о чем подумать. А Колобков решил воспользоваться возможностью и вынул из фольги два бутерброда – с семгой и с копченой колбасой. Несколько секунд переводя взгляд с одного на другой, он в конце концов начал кусать их по очереди.

– Приятного аппетита, Петр Иваныч, – пожелал Чертанов.

– Мм… – покосился на него шеф.

– Приятного аппетита, говорю.

– Я слышал! – огрызнулся Колобков, прекращая жевать. – И чего тебе надо? У меня рот набит, не видишь? Я что, должен прекратить есть, чтобы сказать тебе «спасибо»?

– Да я просто из вежливости…

– Серега, иди ты на хрен со своей гребаной вежливостью! Видишь, что человек кушает – отойди и не мешай! Это будет с твоей стороны вежливей любого «приятного аппетита»!

Еще раз гневно фыркнув, Колобков снова впился зубами в бутерброд.

Убедившись, что запомнила каждую черточку плана, Света наконец решительно кивнула и двинулась обратно к проходу. Доевший Колобков слез с алтаря, облизнул жирные пальцы, отряхнул с колен крошки и поковылял следом. За ним гуськом потянулись и остальные. Теперь, когда стало окончательно ясно, что ничего опасного в лабиринте нет, Гена перестал настаивать, чтобы ему идти первым.

Сначала Света шла быстро. Потом шаги понемногу начали замедляться. А потом она и вовсе замерла перед развилкой, неуверенно поворачивая голову влево-вправо.

– Куда дальше, Светулик? – спросил сзади Колобков.

– Не знаю… – растерянно повернулась к нему дочь. – Прости, пап, я… кажется, я запуталась…

– Еще бы – в такой-то мешанине. Тут и этот запутается, как его… ну этот-то мужик, который в лабиринте был?..