Джоанн Роулинг - Дары смерти (перевод Snitch)

Гарри чувствовал, что он в ответе за это: в конце концов, именно он настоял на том, чтобы гоблин остался в ракушечном коттедже, чтобы Гарри смог расспросить его; это была его вина, что все семейство Уизли должно было прятаться, что Билл, Фред, Джордж и мистер Уизли больше не могли работать.

— Прости, — сказал он Флер одним ненастным апрельским вечером, когда помогал ей готовить ужин. — Я не хотел впутывать вас во все это.

Она только что заколдовала ножи, и те принялись рубить стейки для Рукрюка и Билла, который предпочитал мясо с кровью после того, как на него напал Грейбек. Пока ножи быстро резали за ее спиной, слегка раздраженное выражение ее лица немного смягчились.

- 'Арри, ты спас мою сест'у, я не забыла.

Это было, строго говоря, неверно, но Гарри решил не напоминать ей, что Габриэль на самом деле ничего не грозило.

— В любом случае, — продолжила Флер, указав палочкой на горшок с соусом на плите, который тотчас начал кипеть, — мисте' Олливанде' уезжает к Мю'эил сегодня вече'ом. Станет немного легче. Гоблин, — она слегка нахмурилась, упоминая Рукрюка, — может пе'ехать вниз, а ты, 'он и Дин можете занять его комнату.

— Мы не против спать в гостиной, — сказал Гарри, знавший, что Рукрюк плохо отнесется к идее спать на диване; не портить же ему настроение было крайне необходимо для их плана. — Не волнуйся за нас. — И когда она попыталась возразить, он продолжил. — Мы скоро от вас тоже съедем — мы с Роном и Гермионой. Нам не нужно больше здесь оставаться.

— Что ты имеешь в виду? — удивилась Флер, повернув к нему нахмуренное лицо, направив палочку на кастрюлю, зависшую теперь в воздухе. — Конечно, не нужно уезжать, вы здесь в безопасности!

Она выглядела, совсем как миссис Уизли, когда произносила это, и Гарри был рад, что в этот момент отворилась задняя дверь. Вошли Луна и Дин, их волосы были мокрыми от дождя, а руки полны дров.

— …и крошечные ушки, — говорила Луна, — почти как у бегемота. Папа только говорит, что они фиолетовые и волосатые. И если ты хочешь их вызвать, надо напеть какой-нибудь мотив; они предпочитают вальс, что-нибудь не слишком быстрое…

С неловким видом Дин пожал плечами, когда проходил мимо Гарри за Луной в гостиную, ставшей также столовой, где Рон и Гермиона накрывали на стол. Ухватившись за возможность избежать вопросов Флер, Гарри подхватил два кувшина с тыквенным соком и последовал за ними.

— …и если ты когда-нибудь приедешь к нам, я покажу тебе рог; папа писал мне о нем, но я его еще не видела, потому что Пожиратели смерти забрали меня с Хогвартс-Экспресса, и я так и не доехала до дома на Рождество, — говорила Луна, пока они с Дином разжигали камин.

— Луна, мы же говорили тебе, — обратилась к ней сверху Гермиона. — Рог взорвался. Он был от Вспыха, а не от криворого храпоспина …

— Нет, это точно был рог храпоспина, — безмятежно произнесла Луна. — Папа рассказывал мне. Он уже, наверное, восстановился, они чинятся сами, знаете.

Гермиона покачала головой и продолжила раскладывать вилки; появился Билл, ведущий мистера Олливандера вниз по лестнице. Изготовитель палочек все еще выглядел слабым и цеплялся за руку Билла, поддерживавшего его и несшего большой чемодан.

— Я буду скучать по вас, мистер Олливандер, — сказала Луна, подходя к старику.

— А я по тебе, — отозвался Олливандер, поглаживая ее по плечу. — Ты была мне немыслимым утешением в том ужасном месте.

— Что же, au revoir, мисте' Олливанде', - сказала Флёр, целуя его в обе щеки. — И не были бы вы столь любезны пе'едать от нас с Биллом посылку тетушке Мю'эил? Я так и не ве'нула ее ей тиа'у…

— Сочту за честь, — ответил Олливандер с легким поклоном. — Это самое малое, чем я могу отблагодарить вас за ваше гостеприимство.

Флер достала потрепанный бархатный футляр и открыла его, чтобы показать изготовителю палочек. Тиара лежала искрясь и переливаясь под светом нависающей лампы.

— Лунные камни и бриллианты, — сказал Рукрюк, прокравшийся в комнату так, что Гарри не заметил. — Сделана гоблинами, не так ли?

— И оплачена волшебниками, — тихо добавил Билл; гоблин пронзил его взглядом, осторожным и вызывающим одновременно.

В окна коттеджа бился порывистый ветер. Билл и Олливандер ушли в ночь. Оставшиеся втиснулись за стол, локоть к локтю, и, хотя места едва хватало, чтобы пошевелить рукой, принялись за ужин. Огонь громко трещал в камине за ними. Флер, как заметил Гарри, просто водила вилкой по тарелке; каждые несколько минут она взглядывала на окно; Билл, однако, вернулся даже раньше, чем они закончили с первым блюдом. Его длинные волосы растрепались на ветру.

— Все хорошо, — сказал он Флер. — Олливандер устроился, мама и папа передают привет. Джинни всех целует. Фред и Джордж приперли Мюриэл к стенке, они все еще высылают заказы совиной почтой из задней комнаты. Она, правда, обрадовалась, что получила назад тиару. Она думала, мы ее украли.

— А, твоя тетушка п'осто charmante, — сердито ответила Флер, взмахнув рукой и заставив грязные тарелки взлететь и уложиться стопой в воздухе. Она подхватила их и решительно вышла из комнаты.

— Папа сделал одну тиару, — вставила Луна, — даже, наверное, корону.

Рон поймал взгляд Гарри и ухмыльнулся; Гарри знал, что тот вспомнил нелепый головной убор, который они видели дома у Ксенофилия.

— Да, он пытается воссоздать утерянную диадему Равенкло. Он считает, что распознал основную часть элементов. Крылья вуховертки внесли ощутимую разницу…

Во входную дверь громко постучали. Все головы повернулись к ней. Флер прибежала с кухни, Билл вскочил, Гарри, Рон и Гермиона тоже. Рукрюк беззвучно скользнул под стол.

— Кто там? — крикнул Билл.

— Это я, Рем Джон Люпин! — отозвался голос, перекрикивающий завывания ветра. Гарри окатила волна страха: что случилось? — Я оборотень, женатый на Нимфадоре Тонкс, и ты, хранитель секрета Коттеджа ракушек, дал мне адрес и разрешил прийти в случае необходимости!

— Люпин, — пробормотал Билл, и он подбежал к двери и распахнул ее.

Люпин споткнулся о порог. Он был в длинном плаще, бледный и взъерошенный. Он выпрямился, оглядел комнату, проверяя, кто в ней есть, и воскликнул: "Мальчик! Мы назвали его Тедом в честь отца Нимфадоры!"

Гермиона взвизнула.

— Чт… Тонкс… Тонкс родила?

— Да, да, она родила! — закричал Люпин. Вокруг стола раздались радостные возгласы, вздохи облегчения; Гермиона и Флер воскликнули тонкими голосами: "Поздравляем!", а Рон сказал: "Черт, родила!", будто никогда не слышал ни о чем подобном.

— Да… да… мальчика, — повторял Люпин, ослепленный, казалось, собственным счастьем. Он обошел вокруг стола и обнял Гарри, будто и не было той ссоры в подвале на площади Гриммолд.

— Будешь крестным? — спросил Люпин, отпустив Гарри.