Людмила Астахова - Волчьи игры

А девушек, притом весьма аппетитных, в Янамари-Тай служило немало, хозяин же, не только обремененный графскими обязанностями, но и по уши влюбленный в свою хворую невесту, вниманием их не баловал. Невесту, к слову, ни Джойн, ни Грэйн так до сих пор и не видели. Предосторожности в отношении шуриа понятны — если девушка и впрямь больна дифтеритом, то Священную Невесту к ней нельзя подпускать и на пушечный выстрел. Еще не хватало заразиться! Но вот эрна Кэдвен чем дальше, тем больше теряла терпение. В Янамари можно просидеть до весны, так ничего и не узнав. Джойану, кажется, это вполне устроит, но не ролфийку.

«Пока я просиживаю задницу здесь, дело с Конри так и будет висеть, словно ядро на ноге у каторжника!» — злилась Грэйн, потирая онемевшую левую руку и морща нос. Со дня приезда в поместье с эрной творилось что-то странное: то под лопаткой ноет, то рука вот немеет… А уж тоска такая, что хоть вой, подпевая бурану и славя ярость Морайг! Знать бы еще, отчего Серебряная Луна так гневается? Продлись снежная буря еще несколько дней — и Янамари-Тай занесет до самых флюгеров…

Грэйн встала, разминая затекшие плечи, и прошаркала к окну. Время, похоже, уже за полночь — нынче она засиделась, а сна нет как нет… Ролфийка смотрела в метельную темноту, прижавшись лбом и ладонями к стеклу, и едва успела отпрянуть, когда окно вдруг распахнулось наружу, в ночь. Порыв ледяного ветра разом задул все свечи. Грэйн выругалась и вскарабкалась на подоконник, прикидывая, хватит ли ей роста, чтобы дотянуться до тяжелой створки высокого старинного окна… и замерла, вцепившись в раму побелевшими пальцами.

Из вьюжной темноты, нетерпеливо переступая лапами по Снежной Тропе, на нее смотрели Маар-Кейл.

Кроме Раммана и дворецкого Юкина никто из обитателей Янамари-Тай заморской гостье не обрадовался. От шуриа успели отвыкнуть, а заодно и навыдумывать про змеиное племя небылиц и сказок. И по тому, как горничные, прижав ушки, старались прошмыгнуть мимо Джоны, она догадалась, что сказки эти страшные. Рамман хмурился, но поделать с этим ничего не мог. Людей можно заставить повиноваться, но не любить. Впрочем, Джойана меньше всего нуждалась в любви и уважении прислуги, достаточно и того, что ее с радостью встретили духи. Чуть шире стали улыбки предков на семейных портретах, перестали скрипеть ставни, а камины почти не чадили. Дом ласкался к бывшей хозяйке, как старый кот, прекрасно помнивший, кто всегда угощал его рыбкой и не жадничал со сливками. Он, как мог и умел, одаривал Джону покоем и уютом: ни единый утренний сквозняк не осмелился ущипнуть шуриа за голую ягодицу, никакая мышь не отважилась скрестись в ночи. И все-таки Джойана Алэйа была здесь лишней. Нет, не чужой, но уже лишней. В Файристе, в Янамари-Тай, в жизни сына. Рамман, конечно, рад свидеться, глядит на мамочку с умилением, хвастается успехами и жаждет познакомить с невестой, но нет-нет да и мелькнет в его серых, почти ролфийских глазах легкое раздражение: «Неужели нельзя было дождаться их с Илуфэр в Амалере?»

А вот нельзя! Джона и так слишком долго ждала удобного момента и повода, а терпение никогда не считалось шурианской добродетелью.

— Ты злишься?

— Еще как, — буркнула Джона, ковыряясь в каше и вылавливая из нее изюм.

— Я не хочу рисковать твоим здоровьем.

— А такое впечатление, будто ты ее прячешь от меня. Познакомь нас, и я тут же вернусь в Амалер.

«Да, да, да! Обиженная, несчастная, отвергнутая мать, выгнанная из собственного дома». Что-что, а жалеть себя шурианка умела, любила и всегда делала это с размахом и вкусом.

Рамман изумленно уставился на мать.

— Ты не можешь уехать в одиночку, без эрны Кэдвен.

— Что?

Джойану словно кипятком ошпарили.

— Где Грэйн?

— Ночью разбудила меня, потребовала упряжные сани и умчалась. Одна, без денщика. Сказала, что ее позвали Маар-Кейл…

Шуриа вскочила, швырнула салфетку на пол и умчалась допрашивать ир-Сэйгана. Уж она-то наслышана про Маар-Кейл. Даром, что ли, двадцать лет с хелаэнаями бок, можно сказать, о бок прожила. Причем с одним из них в буквальном смысле. Вилдайр на то и Священный Князь, чтобы разбираться в потусторонних слугах Оддэйна лучше других. А еще Хозяин Архипелага любил немножечко попугать свою Невесту на сон грядущий.

Ир-Сэйган как раз вкушал заслуженный полуночной побудкой завтрак. Толстый ломоть свежего хлеба, домашняя колбаса, истекающая жиром, каша с маслом и кружка парного молока — что еще нужно для приручения дикого волка или вечно голодного ролфийского капрала? Да еще сидя на кухне возле печки, вприглядку с пышным бюстом поварихи — настоящее солдатское счастье.

И тут — на тебе! Пальчики Священной Невесты пребольно впились ир-Сэйгану в ухо.

— Кэйррон! Говори, куда эрна Кэдвен отправилась?! Где она?! Что с ней?

— Не могу знать, ваша милость, — прошептал молодой человек, делая над собой усилие, чтобы не вскочить и не вытянуться в струнку по стойке «смирно». Шуриа ведь ухо не отпустит, а значит, повиснет на нем, точно серьга. Некрасиво получится. — Растолкала в ночи, сказала, дескать, Локка зовет, и наказала вас, миледи, пуще собственного глаза стеречь.

— Куда? Где она теперь?

— Бормотала что-то про болота…

Большего Джоне и не требовалось.

— Значит, следом поеду.

Она не спрашивала, она все уже решила.

— Не-не-не! — возопил в ужасе капрал. — Ее милость строго-настрого приказали вам здесь дожидаться.

— Это она тебе приказала, а мне Грэйн эрна Кэдвен ни словечка не сказала, — прошипела Священная Невеста зловеще.

Никогда еще капралу ир-Сэйгану не было так страшно. За недолгое, но весьма насыщенное приключениями путешествие в Янамари он успел познакомиться с Джойаной Ияри достаточно близко, чтобы не обольщаться насчет несерьезности ее намерений. Миниатюрная забавная женщина на поверку оказалась существом с железной волей и невыносимым характером. Кэйррон уже стал оглядываться по сторонам в поисках подходящего материала для пут. Полотенца пришлись бы очень кстати, чтобы стреножить Ее Священную Особу и сберечь ее непоседливое змейство от собственного безрассудства, а свою толстую шкуру от расстрела и шею от веревки.

— Миледи, мы уже не угонимся! Точно вам говорю! Да и не знаю я, куда…

— Ничего. Духи подскажут.

Маар-Кейл просто так по Джезиму не шастают и ролфийских офицерш за собой не уводят. И если Грэйн оставила свою подопечную практически без надзора, ослушалась приказа, значит, случилось что-то вопиющее. Что-то, требующее помощи божественных сил. И, разумеется, Джона ни мгновения не сомневалась — без нее ролфийка пропадет. Заманят ее черные призрачные твари, заведут в болота и там погубят.