Наследие

Потом вдохнул.

Выдохнул.

И для него исчезли и время, и память.

Роран, сгорбившись, сидел на краешке стола и крутил в руках инкрустированный самоцветами кубок.

Давно спустилась ночь, и единственным источником света в роскошной спальне служили две свечи на столе да неярко горевший огонь в камине, к которому была при­двинута кровать с балдахином. Кровать была пуста. Весь замок притих, и было слышно лишь, как потрескивают дрова в камине.

Слабый солоноватый бриз залетал в окно, шевеля бе­лые шторы. Роран повернулся навстречу этому ветерку, ловя воспаленной кожей лица благодатную прохладу.

За окном широко раскинулся Ароуз, окутанный ноч­ной мглой. На улицах и на перекрестках яркими точками светились сторожевые костры, но дома стояли темные, притихшие. Обычно весьма шумные и говорливые жители этого южного города сегодня попрятались по домам. Те, кто сумел, конечно.

Ветерок вскоре утих. Роран отпил еще немного из сво­его роскошного кубка, стараясь вливать вино прямо в глот­ку и не прикасаться разбитыми губами к краям. Больно было даже глотать. Капля вина все же попала на трещину в нижней губе, и Роран даже дыхание затаил, такой острой была боль.

Поставив кубок на стол рядом с полупустой бутылкой вина и блюдом, на котором лежали куски хлеба и барани­ны, Роран встал и посмотрелся в зеркало, висевшее на сте­не между двумя горевшими свечами, но ничего хорошего там не увидел. На него смотрело измученное, осунувшееся, покрытое ссадинами, синяками и запекшейся кровью лицо.

Роран досадливо поморщился и отвернулся. Ладно, пусть Насуада сама с ним связывается, когда ей будет угод­но. А он подождет. Все. Он больше ничего сейчас делать не может, даже лечь спать, так сильно у него все болит.

Роран снова взял в руки кубок и стал разглядывать его со всех сторон.

Время шло.

Была уже глубокая ночь, когда поверхность зеркала вдруг задрожала, точно лужица ртути, и Рорану даже при­шлось протереть усталые глаза, чтобы убедиться, что ему это не мерещится. Спать все-таки хотелось ужасно.

В зеркале возникло лицо Насуады, красивое, с правиль­ными чертами лица и, как всегда, чрезвычайно серьезное.

— Роран? — вместо приветствия сказала она, и он откликнулся:

— Госпожа Насуада? — И постарался отодвинуться от стола как можно дальше, поскольку поверхность зеркала оказалась от него всего в нескольких дюймах.

— Тебя взяли в плен?

— Нет.

— В таком случае, насколько я понимаю, Карн либо мертв, либо ранен.

— Он погиб, сражаясь с другим заклинателем.

— Жаль… Он, по-моему, был весьма порядочным чело­веком. К тому же у нас слишком мало заклинателей, чтобы мы могли позволить себе их терять. — Она помолчала. — А что Ароуз?

— Город мы взяли.

Брови Насуады поползли вверх.

— Правда? Это просто невероятно! Расскажи мне, как это было. Все ли пошло по плану?

Стараясь как можно меньше шевелить губами и от­крывать рот, ибо всякие разговоры вызывали у него не­стерпимую боль, Роран дал Насуаде нечто вроде краткого отчета о том, что было сделано с момента его прибытия в Ароуз. Рассказал он и о покушении на его жизнь, и о том одноглазом убийце, что прокрался к нему в палатку и утверждал, что он его друг. А потом, как они разрушили мельничные плотины, как с боем пробивались через весь город к дворцу лорда Холстеда; рассказал о дуэли Карна с вражеским магом.

А под конец упомянул о том, как ему выстрелили в спи­ну и как Бригман потом вырезал из его плоти застрявший там наконечник стрелы.

— Мне здорово повезло, что Бригман под рукой ока­зался. Он отлично со всем справился. Если бы не он, я бы практически совсем из строя вышел. Да еще и подходяще­го целителя искать бы пришлось. — Роран внутренне со­дрогнулся, на мгновение вспомнив, как Бригман чистил ему рану, словно вновь ощутив прикосновение раскален­ного металла к своей спине.

— Надеюсь, вы все-таки нашли целителя, который су­мел о тебе позаботиться?

— Да, нашли, но позже. И магией он совсем не владел.

Насуада откинулась на спинку стула и некоторое время внимательно на него смотрела.

— Я просто удивлена, что у тебя еще есть силы со мной разговаривать, — промолвила она. — Вы, жители Карвахолла, и впрямь сделаны из прочного материала.

— Ну, а захват дворца, — снова заговорил Роран, — обе­спечил нам контроль и надо всем городом. Хотя, конечно, в Ароузе еще полно мест, где мы не чувствуем себя доста­точно уверенно. Нам оказалось не так уж сложно убедить здешних солдат сдаться, как только они поняли, что мы, буквально проскользнув у них за спиной, заняли весь центр города.

— А что же лорд Холстед? Его вы тоже в плен взяли?

— Холстед пытался бежать из дворца, когда мои люди случайно на него наткнулись. При нем было всего не­сколько охранников — совершенно не достаточно, что­бы сражаться с нашим отрядом. В итоге он и его свита спрятались в винном погребе и забаррикадировались там… — Роран потер большим пальцем выпуклый рубин, вделанный в стенку кубка. — Сдаваться они не желали, а штурмовать этот погреб мне не хотелось — это могло слишком дорого нам стоить. Так что… я приказал людям притащить с кухни горшки с маслом, поджечь их и бро­сить внутрь.

— Ты хотел попросту выкурить их оттуда?

Роран кивнул.

— Ну да. Между прочим, некоторые из них выбежали почти сразу, как только дверь загорелась. Но Холстед ждал слишком долго. В общем, мы его на полу нашли. Он задо­хнулся в дыму.

— Как это неудачно!

— Задохнулась и его дочь, леди Галиана. — У Рорана перед глазами тут же снова возникла эта печальная карти­на: маленькая, изящная женщина, распростертая на полу, в прелестном платье цвета лаванды, расшитом оборками и лентами.

Насуада нахмурилась.

— Кто наследует Холстеду в графстве Фенмарк?

— Тарос Быстрый.

— Тот самый, что вчера пытался атаковать лагерь варденов?

— Тот самый.

День уже клонился к вечеру, когда вардены привели к нему Тароса. Маленький бородатый воин был, похоже, совершенно ошарашен случившимся, хотя и не ранен. Шлем свой с ярким плюмажем он где-то потерял. И Роран, лежа ничком на мягкой кушетке, чтобы пощадить раненую и изрезанную ножом Бригмана спину, сказал ему:

— По-моему, ты мне должен бутылку вина.

— Как это вам удалось? — спросил Тарос вместо отве­та, и в голосе его прозвучало отчаяние. — Ведь Ароуз был неприступен! Никто, кроме драконов, не мог разрушить наши стены! А ты вон что натворил… Нет, ты не просто человек, ты что-то другое… — И Тарос умолк, не в силах продолжать.

* * *

— А как Тарос отреагировал на смерть своего отца и се­стры? — спросила Насуада.

Роран подпер голову рукой и вытер рукавом скользкий от пота лоб. Его знобило, но он почему-то все время потел. Руки и ноги у него были совершенно ледяными.