Людмила Астахова - Плоды свободы

Замок Эйлвенд стоял нерушимо. Восхода Четвертой Луны оказалось мало, чтобы поколебать основание Скалы Ветров. Гвардейцы Кармэльского Победоносного стояли на страже у решетки, как и прежде, разве что взяли «на караул», едва лишь первые отблески алых лучей отразились от штыков, да полковые музыканты, выстроившись на плацу, исполняли поочередно то государственный гимн, то встречный марш. В общем, попади сейчас в Эйнсли сторонний наблюдатель, оглох бы тут же, ибо ролфийские волынки и ролфийские песни – это слишком много для всех, кроме самих ролфи.

Но Знаменная башня замка Эйлвенд слишком высока, чтобы до смотровой площадки наверху доносилось что-то, кроме свиста ветра, грохота моря и воплей разбуженных птиц.

Да и троим на самой высокой точке Скалы Ветров было не до тех событий, что происходили внизу, на земле.

– Он обрел плоть, Вилдайр, он стал уязвим! – сразу и не поймешь, с чьих уст срывались эти слова, хлесткие и жгучие, как искры. Губы ли Вигдэйн рождали их или же сама Локка говорила сейчас страстно, горячо, блестя белками бешено косящих глаз сквозь пряди распущенных волос, растрепанных ветром. – Мы не должны медлить! Именно этого добивались отступники, когда создавали свое людоедское чудище! Они добились, что ж! – теперь мы должны добить их!

– Но мы сами до сих пор не собрали все силы, и это твоя вина, Вилдайр, – Мэрсейл вторила огненной княгине тоном менее горячим, но более опасным, пожалуй. – Только твоя и ничья больше. Где Третья? Почему ты до сих пор не схватил эту змею за хвост, не засунул ее в корзинку и не притащил к нам? Нас должно быть трое, трое и один, иначе мы не сможем ему противостоять. Он ведь не только плоть, он и личность обрел! Личность и все знания, накопленные Херевардом, и всю его одержимость, и весь опыт!

– Уничтожать его придется сразу в двух мирах, – подхватила Вигдэйн. – Плоть Хереварда – здесь, и сущность Предвечного – там. А ты дал слабину, ты промедлил, играясь в снисходительность, ты позволил Третьей ускользнуть!

– Это кончится еще хуже, чем кончилось тогда, в Буджэйре. Наши братья не пожелали биться до конца, они понадеялись на удачу – и что же? Их земля мертва! Ты хочешь погубить теперь и нашу?

– Довольно, – Священный Князь поднял ладонь, и жены смолкли разом, будто этот простой жест намертво запечатал им уста. – Я понял, женщины. Выпускать из рук нашу Яблоню было глупо, я признаю. Но, клянусь Белой Сворой, мог же я хоть изредка побыть человеком? А?

– Что ж, ты побыл им, – сморщила нос Локка, плеснув золотом из глаз Вигдэйн. – Понравилось?

А Морайг, притаившись за усмешкой Мэрсейл, добавила:

– А расплатятся за это несвоевременное желание все прочие, как водится. Как и всегда. Но ты еще можешь успеть, наш Волк. Снаряжай флот. Я дам послушный ветер и усмирю шторма. На этот раз драться придется всем.

– Ну что ж, это мое право и долг, – Вилдайр кивнул. – Но, мои леди, а как быть с этим? – и Священный Князь, ухмыльнувшись, показал на Четвертую Луну, дерзко попиравшую все стройные теории и традиции рунной магии одним своим появлением. – Мне думается, ее явление обеспечит нам перевес, не так ли?

– Вполне возможно, – морская княгиня покосилась на новое светило. – Но чтобы этот перевес обеспечить, тебе придется не только изловить третью супругу, но и обзавестись четвертой женой. И верно, табурет на четырех ножках стоит крепче, но покуда нам и привычный строй не собрать. Так что Фрэйна может подождать, пока родится подходящее тебе воплощение. Ступай, лови дочь Глэнны и будь покоен. Мы займемся остальным.

– О да, – кровожадно облизнулась Вигдэйн. – Мы займемся. Будь покоен, наш Волк.

Посмотрев вслед спешно удалившемуся князю, его жены переглянулись, как заправские заговорщицы, и одинаково усмехнулись друг другу.

– Позовем Яблоню в наш сон, – предложила Война.

– И не мешкая, – согласилось Море.

Не то чтобы Элир и впрямь расчувствовался до слез и сопливых всхлипов, но пробрало его неслабо, до самых костей пронял страх потерять ролфийку навечно. Коль помрет бешеная волчица, то убежит снежной тропой, на которую шуриа ходу нет и не будет никогда. Вместе они, только пока живы.

Поэтому Джэйфф сделал все, чтобы его чудом спасшиеся соратники дожили-таки до утра. Далеко от пожарища отходить не стали. Где огонь, там и тепло, тем паче Этенхарский холм теперь вроде как очистился от мерзости Предвечного. Ну и помародерствовал шурианский воин вдосталь и от всей души. Собрал все, что только годилось для обустройства ночевки – одеяла и кое-какую одежду. Все, конечно, насквозь провонявшее дымом, зато почти целое.

– От твоих форм, красота моя ненаглядная, не оторвать глаз, бесспорно, – проворковал он, надевая на ролфийку собственную рубашку.

– Бесстыдник ты, и глаза твои бесстыжие, – хмыкнула Грэйн, отпихивая его локтем. – И руки загребущие. Эй! Руки! Нашел время!

А как не пообжимать ненароком долгожданную женщину, коль нашлись место и повод? Жестокая ролфи!

– Ты капралом своим занимайся, волчишка. Не отвлекайся по пустякам.

– Сержантом, – педантично поправила эрна Кэдвен и снова пустила в ход локоть.

А вот как тут прикажешь не обращать внимания на ласковые прикосновения, на игривые «чмоки» во все доступные места? Хитрый змей!

Джойане же словно одномоментно вытащили все косточки в теле. То ли не прошло даром заточение в каливе, то ли сморила усталость, оказавшаяся для маленькой женщины чрезмерной. Едва сородич соорудил ей что-то вроде подстилки-гнездышка из паленого рванья, шуриа свернулась клубочком и тут же провалилась в сон. Плевать, что Священная Невеста вся насквозь прокопченная, грязная от пяток до макушки, в драных чулках, с вороньим гнездом вместо волос, главное – есть, где голову преклонить, а рядом друзья, которые защитят и укроют шинелью. Вот и свалилась неугомонная леди Алэйя без задних, как говорится, ног.

– Ишь ты! И ладошки под щечкой сложила, – умилился Джэйфф, глядя на соплеменницу. – Бедолага.

Джона тихонечко всхлипнула во сне, жалобно искривив по-лягушачьи широкий рот. Видно, как это часто бывает, снилось ей продолжение недавних страшных приключений. Вроде бы уже кончились треволнения, а покоя все равно нет, даже в снах.

Ролфи поплотнее укрыла подругу, не в силах помочь никаким иным способом, только поделиться теплом.

– Вот и хорошо, что спит. Надо поговорить, но ей это слушать незачем, – молвила она задумчиво, потирая руки над костерком.

Джэйфф кивнул в знак согласия.

– Что там с леди Конри?

– Не поручусь за точность момента, но она сейчас валит всю вину за содеянное на муженька.

Осторожный эрн Оринэйр лишил Джэйффа возможности и, говоря по чести, заслуженного права насладиться падением Черной Волчицы сполна. Мысль о том, что Элайн так испугалась шурианской мести, что сдалась на милость Собственной Канцелярии, не греет абсолютно. Только не Джэйффа Элира. Слишком просто, слишком буднично.