Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – гранд

Второй уточнил:

– И весьма.

– Никуда не уйду, – пообещал я.

Нечасто выпадают свободные минуты, обычно это меня ждут, а теперь вот я в этой роли, я же не ландесфюрст здесь, а конт, так что не до задирания носа с двумя дырочками, и я смиренно вышел из дворца и бесцельно прошелся по площади.

Дивный светлый мир, даже небо над Эльфийским Лесом всегда ясное, фасад дворца блещет ярко, но не слепит глаза.

Эльфийка, я узнал одну из сестер Гелионтэль, стоит с букетом цветов в руках, я видел, как с мечтательной улыбкой прижала к груди, уткнулась в них лицом, жадно вбирая нежные запахи.

Я замедлил шаг и деликатно кашлянул, выходя из-за деревьев.

– Прекрасные цветы, – сказал я мирно. – И хорошо подобраны.

Она сперва застыла от ужаса, я хоть и родня, но весьма странная, я приближаться не стал, и она робко улыбнулась мне.

– Это я сама собрала их.

В ее голосе прозвучала легкая печаль.

– У вас хороший вкус, – пробормотал я.

Она прямо взглянула мне в глаза.

– Но я бы предпочла… пусть и не такой удачный набор… но чтоб мне подарили!

Я смолчал в затруднении, поклонился, даже отступил, чтобы не так страшилась такого странного эльфа, а она снова улыбнулась мне чуть виновато, словно извинялась, что приоткрылась передо мной, и пошла быстро в чащу.

Вообще-то я сам собирался туда, но теперь свернул в сторону, а то мало ли что подумает, надо беречь репутацию хотя бы там, где удается.

За деревьями показалось и начало приближаться лесное болото с оранжевой и плотной, как жидкое масло, водой, а в нем странные растения, похожие на торчащие из воды по плечи руки с вытянутыми к небу растопыренными пальцами.

Некоторые в самом деле словно опираются на тела, пустив в них корни, у двух пальцы не растопырены, а сжаты в кулаки, а еще один держит некий шар, почти до половины обхватив его серыми и высохшими, как у скелета, фалангами.

Я прошел по берегу, дальше такие же торчащие руки вроде бы крупнее, к тому же будто покрыты снегом, хотя это может быть какой-то мох с коротким плотным ворсом.

С заунывными криками пролетели странные птицы, худые и распластанные, словно вырезанные из больших листьев.

Болото тянулось и тянулось, но я шел по прямой, и оно неохотно отступило в сторону.

Вообще-то Эльфийский Лес не лес в прямом смысле, а ухоженный парк с огромными величественными деревьями, прекрасными в декоративной изогнутости ветвей, между ними всегда либо ровный ковер травы, либо красиво усыпанная сосновыми иглами земля.

Некоторые деревья, особо старые, покрыты толстым слоем мха, тоже очень живописно. Мох то угрожающе-зеленый, то бурый, то пурпурно-красный, везде по деревьям ходят важные жуки, цепочками бегут на диво крупные муравьи, что за вид, интересно, если древние, то слишком высокая организация…

На полянке среди изумрудной травы красиво лежат, подогнув под себя ноги, антилопы. Одна подняла голову, привстала и посмотрела ясными девичьими глазами, круглыми и слегка удивленными, но я прошел мимо, и она легла рядом с подругами, нежась на солнышке.

Деревья поднимаются из земли так красиво и соразмеренно, что это же колонны, на кронах которых держится этот мир. Дальше блеснула гладь озера, и я сразу увидел, что это эльфийское озеро, настолько ухоженное, я бы сказал, чистое, хотя там на темной воде распластались мясистые листья кувшинок, на них греются под солнцем толстые важные жабы, хотя нет, это лягушки, но тоже толстые и важные.

Сверкают слюдяными крыльями стрекозы, я сделал еще несколько шагов и остановился. Дальше в теплой воде на мелководье лежит на спине, раскинув руки и глядя в небо, ясноглазая эльфийка.

Она услышала мои шаги, повернула голову, я в неловкости сказал торопливо:

– Простите… не хотел вас беспокоить…

Она проговорила чистым ясным голосом, в котором ощутилось тепло этого озера, ласковые объятия его волн:

– Я не беспокоюсь…

От ее легкого движения пошли медленные ленивые волны, я смотрел на нее с удовольствием, из воды высовывается только лицо, груди и чуть согнутые колени. Лица такие мне нравятся, чистые, без всяких татуашей и украшений, огромные глазища чуть навыкате, что говорит о хорошем гормональном равновесии, крупные полные губы с сильно вздернутой верхней губой, что кое-что значит тоже, хорошие щеки и подбородок, ну а грудь вполне как бы, и размер и форма, хотя я вообще-то еще тот эстет и потому всеяден.

– Теплая вода? – поинтересовался я, и хотя вопрос глуп, но его всегда задают человеку в воде, даже если он тонет.

– Как раз, – ответила она. – Можете войти…

Она смотрела с приглашающей улыбкой, я заколебался, у меня с такой водой отношения сложные, привык к чистой и прозрачной, чтоб на дне все камешки или песок как на ладони, а когда вот такая теплая болотная муть, то все время то жду пиявок, то еще какая-то штука бешено начнет извиваться под ступней, и хотя умом понимаю, что это простой пескарик дремал, зарывшись в песок, но все равно страшно…

– Воздержусь, – ответил я. – Негуманно нарушать ваше воссоединение с природой и прочим астралом.

Она на миг закрыла глаза, это удивительное зрелище, когда вот такие идеально выверенные веки красиво надвигаются на выпуклую яркую синеву, а длинные и густые ресницы опускаются до самых скул, затем внезапно распахнула глаза, мне показалось, что испуганно взлетела сказочная бабочка, и я неслышно охнул от этой дивной красоты, когда крупные прекрасные глаза снова устремили взгляд на меня.

– Как вам наша… Изаэль?

Голос ее прозвучал невинно, без подтекста, но я ответил с понятной осторожностью:

– Очень любознательная разведчица. Патриотка эльфизма и лояльница королевы Синтифаэль, рожденной из Солнца и Света.

– Она не очень пугалась?

– Ее все любили, – ответил я честно. – И восхищались ее ненашей красотой.

Она чуть повернула голову, волны снова пошли медленные, ленивые, и все опустились, не коснувшись берега.

– Она отважная, – произнесла эльфийка задумчиво. – Это моя сестра… Меня зовут Ричэль. Говорят, наш род в древности пришел из другого Леса, теперь там давно все распахано, построены города… Мы отличаемся от других…

Я ответил дипломатически:

– Разве что красотой и обаянием…

Она чуть-чуть улыбнулась.

– Нет, внешне нас не различить с местными. Но если остальных из Леса не выманить, то мы были всегда смелее. Правда, потому и гибли… сейчас нас всего двое. Я очень люблю сестру и всегда прошу ее быть осторожнее. Но я понимаю ее жажду выйти за пределы Леса, а остальные считают ее сумасшедшей из-за того, что решилась сперва проникнуть к вам и рассказать о Гелионтэль, а потом и вообще отправиться на огромном страшном коне в мир людей…

– Она вернулась с победой, – ответил я, – и новыми знаниями, а знания – сила, слава, деньги… и что тут у вас ценится?