Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — курфюрст

Все распахнули рты, Атарк же перебил бесцеремонно:

— Постой-постой… я много от тебя ждал, но не такой прыти! Трех армий?

— Да, — ответил я. — Возможно, вы не знаете, что там наверху три могучих королевства пошли войной на четвертое, очень гадкое и нехорошее…

Он остановил меня властным жестом.

— Нам нет дела, что творят люди, и вообще что там у вас за королевства. Для нас вы все — просто люди.

Я сказал с восторгом:

— Насколько же гуманный и замечательный принцип!.. «Просто люди» — как гениально сказано… Эх, когда же дождемся, чтобы все человечество и гномство слились в единую семью народов, где не будет различий по расе, вере или способу совокупления!.. Но, увы, пока этого еще нет, будем эту светлую гномью мечту воплощать медленно, осторожно и без перегибов.

Теперь уже Урант, что наверняка знает кое-что о происходящем наверху, спросил настороженно:

— Стой-стой, а ты, значит… над теми королями?

Гномы довольно загудели, их вожак поймал меня на лжи, но я спокойно кивнул.

— Совершенно верно. Они у меня, можно сказать, мальчики. На побегушках. Ну там подать, принести, отнести… Так вот говорю, что я все тот же, что и тогда с Атарком, но теперь могу намного больше. И, помня свою всегдашнюю странную любовь к трудолюбивым гномам, я хочу заключить с вами прочный и нерушимый союз.

Атарк скептически оттопырил губу.

— Ну-ну… золота хочешь?

Я отмахнулся.

— Что золото, когда я сам золото?.. И сердце у меня золотое. И душа. Я хочу союз и дружбу, чтобы отныне гномы пользовались для людей полной неприкосновенностью, а люди — для гномов. В моем королевстве гномы не будут прятаться, их дома будут и на поверхности, а руду будут добывать открыто, а не тайком в подземных норах.

Гномы загудели, а Урант сказал скептически:

— Ну-ну, говори. Так тебе и поверят. Как будто не знаем людскую натуру. И вообще… зачем это тебе? В чем хитрость?

Я кивнул, посмотрел открыто.

— Скажу честно, хитрость есть. И немалая. Если будете добывать руду открыто и без помех со стороны людей или всяких там терьярдеров, то добудете ее намного больше. Начнете ковать мечи и доспехи на поверхности — снизите себестоимость за счет издержек. Нам выгоднее покупать дешевле, разве не ясно?.. Часть наших кузнецов и оружейников разорится и бросит это дело, это хорошо, мне лесорубов недостает и плотников, корабли строю… В общем, я просто заинтересован как умелый хозяйственник! А я еще та цаца, всем гномам гном.

Он посмотрел исподлобья.

— Да? А почему же раньше все старались истребить наше племя? Да и сейчас, как только увидят…

— Я не все, — ответил я гордо.

— Чем ты лучше?

— Я же сказал, — напомнил я, — я сам золотце еще то! Даже блещу. Меня здесь не было, вот и творилось всякое непотребство. Зато когда моя власть укрепится, все будет по-новому. В древние времена люди были слабые, а у гномов были целые королевства! Страшно, вот и воевали с вами. Сейчас вы под землей, а это нехорошо. Вас надо спасать как исчезающие виды. Я уже присмотрел для вас Опаловую гору, и ее окрестности… гм… можно бы выделить вам для поселения. С запретом людям пересекать границу! Вам будет можно выходить и оттуда, бывать в городах и селах людей. А людям запретим, чтобы не искажали ваш уклад и ваши священные нравы в резервациях.

Долгое молчание было ответом, наконец Атарк спросил с недоверием:

— Опаловую? Ту самую? Нам?

— Да, — подтвердил я. — Открыто! Не таясь. Как и мы, когда разрабатываем всякое-разное.

Он покосился на своих, те молчат, сопят, оправдывая репутацию существ серьезных и глубокомысленных, что ничего с бухты-барахты не решают.

— Это надо подумать, — сказал наконец Атарк. — И обмозговать.

— Мозгуйте, — согласился я, — у вас мозги настоящие, тяжелые, добротные, такие и мыслят медленно и основательно. Не эльфы какие-то, которым все ха-ха, а то и вовсе хи-хи.

Атарк повернулся ко мне всем корпусом и посмотрел в упор тяжелым, как Великий Хребет, взглядом.

— Не хитри, — прорычал он мощно, — говори сразу, что хочешь? Не поверю, что вот так из-за доброты своей душевной, ха-ха, смотрите на него, красавца!

— Красавца, — подтвердил я с достоинством. — И как раз из-за бесконечной душевной доброты и ничего более!.. Я вот весь такой, я же гном в душе, разве не видно?.. А кое-где и снаружи. Потому и бьюсь, как рыба об лед, за гномство, за гномьи принципы и гномье виденье действительности, что единственно правильное и верное!.. Хотя, конечно…

Гномы слушали внимательно, стараясь ничего не упустить, Атарк же сразу ухватился за последние слова:

— Ага, вот и пошли это «хотя»! Ну-ну?

Я пожал плечами.

— Я отдаю вам Опаловую гору задаром, вы же свои, однако меня не поймут мои рыцари, я же все-таки их вождь, обязан и о них заботиться, защищать всякие там их интересы!.. Потому я придумал, как сделать так, чтобы и мои лорды увидели, какие вы замечательные, как помогаете в войне с преступным режимом узурпатора и захватчика, посмевшего и дерзнувшего, и тогда все скажут, что да, гномам нужно отдать эту гору, раз им нужнее.

Гномы молчали, сразу потускнев, Атарк сказал твердо:

— Извини, дорогой друг, но такое не по нам. Мы, гномы, хоть и недолюбливаем вас, но никогда не воевали против людей!

Я напомнил:

— Говорят, вы часто пакостите людям!

Он нахмурился.

— Пакостить — одно, воевать — другое. Да и пакость ли — еще надо разбираться. Когда гном сопрет кувшин молока, а взамен оставит кусочек золота — пакость ли? А если кого в болото заведет или в ловушку, то неча у нас в сараях шарить, все ломать, клады искать.

— Ладно-ладно, — сказал я нетерпеливо, — зато подумай про Опаловую гору.

Он вздохнул.

— Подумал. И все мы подумали. И решили. Хоть мы и жадные, как вы считаете, до всяких драгоценных камешков, но все равно… воевать с людьми не будем. Это наше древнее правило, мы его никогда не нарушали.

Сердце мое сжалось в комок, в животе болезненно дернулось.

— Атарк… подумай! Я знаю, драгоценности вам нужны не для красоты, вы умеете из них извлекать нечто… А там целая гора!.. На сто лет хватит рыться в ее недрах. А то и на тысячу!

Он покачал головой.

— Мы сказали — нет. Ты пей, мы все-таки отмечаем победу над терьярдером, а ты не просто чуточку помог, как скромно говоришь, а ты почти все сделал!.. Ты все равно наш друг отныне.

Гномы оживились, снова шумно сдвигали чаши над столом, проливая вино, пили, ели, орали песни, бахвалились отвагой и силой. Атарк и Урант как будто чувствуют вину, что отказали мне в таком важном для меня деле, ухаживают и подливают в кубок лично, выказывая высшую степень уважения к гостю.

На пятом или шестом кубке в одурманенный, но постоянно бешено работающий мозг над этой идеей пришла новая ослепительная мысль.