Олег Яковлев - Там, где фальшивые лица

Грозовая тьма давила: можно было подумать, что тучи вот-вот рухнут на землю, а гром все подбадривал молнии, стремившиеся ухватить одна другую за колючие синие руки. Дождь продолжался, рисуя на лужах круги, все ристалищное поле уже представляло собой грязное разбитое болото, кроме места, где проходил рыцарский путь, мощенный серыми плитами. Поединок происходил уже неподалеку от ворот лагеря зачинщиков… Барон оттеснил туда своего противника, наверное, чтобы все рыцари видели, как Бремеры расправляются с неугодными. Граф де Нот начал слабеть – уже почти все его удары проходили мимо, а сэр Джон уклонялся лишь для пущего эффекта, больше играя на публику и проводя умопомрачительные приемы и блоки. В какой-то миг барон совершил ловкий подхват, зацепив кончиком клинка гарду белого меча, крутанул рукой, поворачивая оружие. Меч Ильдиара улетел в сторону и упал у самого края ристалища, в пяти футах от того места, где стояла толпа. Зрители радостно закричали, поддерживая удачу своего любимца.

Ильдиар выхватил из чехла на поясе длинный кинжал. Даже с ним, он знал, против баронского меча у него были бы шансы на победу, но только не сегодня… В другой раз он утомил бы грузного противника, заставил бы его попрыгать за собой по ристалищу, по лужам и грязи. Все было бы на его стороне, даже треклятый дождь, даже неугомонный ветер, сметающий капли в шлем и прорезь… Сейчас же граф де Нот сделал простой выпад, пойдя в глупую атаку на вооруженного более длинным клинком барона.

В голову начали лезть обреченные мысли… Уже некуда было от них скрыться.

«Изабелла, живи и будь счастлива… Интересно, оценишь ли ты этот жест? Долго ли станешь горевать?»

Ильдиар ужаснулся бы, взглянув на себя со стороны. О чем он только думает?! О чем?! Мысли, недостойные паладина, заполонили разум графа, он бы сам возненавидел себя за них, но сейчас это казалось ему само собой разумеющимся – да ему было, в общем-то, все равно – совсем скоро бесстрастный Анку провезет его на своей телеге по смертному пути. А толпа вокруг все изливала свое негодование… Как ему надоели их крики! Да-да, он уже превосходно уяснил, что является собакой, изменником, детоубийцей, душегубом и так далее… Все верно, и список кар на свою голову он тоже преотлично запомнил. Сколько же можно кричать?! Сколько можно?! И этот бансротов дождь… Но тут вдруг его губы разомкнулись в яростной злорадной усмешке: если уж он сегодня должен пасть, то и им, всем этим мерзавцам, не видать праздника, не видать веселой ярмарки, цирковых представлений, акробатов и жонглеров, пройдох-шутов и ручных зверей. Из-за непогоды даже турнир будет перенесен… Ильдиар точно ужаснулся бы тому, что сейчас пал до лишенного достоинства, злоречивого глупца, который предается подобным недостойным мыслям, если бы смог взглянуть на себя со стороны. Любой на его месте мог бы так думать, но только не он. Он не должен был…

Джон снова начал атаку, кинжал Ильдиара в ответ поднимался уже более по велению законов поединка, нежели сил или воли. И все же никто не смог бы потом сказать, что он, великий магистр Священного Пламени, граф и военный министр Его Величества, генерал и полководец… просто рыцарь, нарушил свое слово, лично данное когда-то одному давнему противнику – не применять «колдовство» в поединках, иначе горел бы барон Бремер в священном пламени. Но честь, как известно, дороже жизни истинного рыцаря и человека слова. Что весьма прискорбно… Жить все же хотелось. Хотя бы для того, чтобы увидеть еще раз Изабеллу.

«Проклятый Танкред! Гори в Бездне! Пусть Хранн покарает тебя за то, что ты похитил мою любимую… – Ильдиар пытался еще что-то сделать, но уже едва ли понимал, что именно. – Будь ты проклят за то, что обрек меня на гибель без возможности даже защититься. Как ты там говорил? Капля крови Джона – за каплю ее крови? Кто-нибудь однажды и из тебя выпустит всю твою поганую кровь».

В какой-то миг барон выбил и кинжал – тот отлетел в грязь в противоположную сторону от той, где в луже лежал белый Тайран. Подумать только: Ильдиар де Нот обезоружен в бою на мечах! Братья по ордену точно бы не поверили. Но, хвала Хранну, им не доведется сегодня любоваться его бесчестьем – прецептория окружена тайной стражей, и по его, великого магистра, приказу ни один из святых братьев не покинет здания, чтобы прийти ему на помощь. Он не хотел жертвовать еще и их жизнями.

– Ну что, сосунок, моли о пощаде! – громко расхохотался барон. Его смех из-за забрала походил на рев тролля, а раздающийся гром, казалось, являлся раскатистым эхом от его голоса.

Толпа поддержала Бремера, разразившись смехом-лаем, как шакалы над трупом льва. Но этим падальщикам еще придется помокнуть под ливнем, ожидая часа, когда можно будет забрать его труп – граф де Нот дал себе в этом слово.

– Попробуй вырвать мольбу с моих уст! – прохрипел Ильдиар.

Джон Бремер ударил раз, другой, третий. Стремительная подсечка настигла свою жертву, и граф рухнул на землю, беспомощно распластавшись спиной в грязной луже… люди вокруг заулюлюкали, закричали что-то нелестное в адрес великого магистра ордена Священного Пламени. Но тот не слышал, все звуки ушли куда-то вдаль. Нет, Ильдиар до сих пор не был ранен, но он был измотан как никогда, в голове звучал неясный монотонный гул, то нарастающий до громовых раскатов, то переходящий в свистящий шепот. Серая пелена дождя уже стала чем-то привычным, глаза перестали различать капли и струи ливня, все вокруг подернулось какой-то туманной поволокой, дыхание никак не могло выровняться.

Барон не спешил добивать своего противника, он широко развел руки в стороны и грозно потряс мечом, приветствуя толпу. Толпа в ответ разразилась бурными воплями – все они были на стороне победителя и люто ненавидели лежащего в грязи злодея и детоубийцу. Многочисленные подвиги Ильдиара де Нота, вся его былая слава, истаяли в одночасье, моментально померкли на фоне тех обвинений, которыми толпа обливала его, словно помоями.

Барон повернулся к поверженному врагу спиной, победно вскинул меч в воздух. «Божий суд! Божий суд!» – кричали из толпы особо рьяные до крови зрители, вздымая вверх сжатые кулаки.

Ильдиар еще пытался отползти, упираясь руками и коленями в плиты рыцарского пути. Весь его доспех был покрыт бурой грязью, а плащ и вовсе превратился в нечто такое, что не могло даже похвастаться званием старой собачьей подстилки. Сэр Джон неспешно подошел к своему противнику, остановил его и, поставив тяжелый стальной сапог графу на спину, вновь повернулся к толпе. Паладин распростерся на истерзанной ливнем земле, придавленный могучей ногой. Голова его оказалась повернута набок и лежала в луже, в щели шлема затекла грязь и вонючая вода, руки беспомощно стучали по земле, поднимая тучи брызг… на лице кровь из разбитых бровей смешалась с потом и влажным песком арены, рот был полон мерзкой жидкой земли. Граф де Нот почувствовал, что начинает задыхаться под забралом, его жутко тошнило, к горлу подкатывался комок, а он все бил и бил руками по земле, пытаясь вырваться и подняться. Сейчас Белый Рыцарь напоминал тонущего щенка, что еще барахтается в воде из последних сил и обломанными когтями безуспешно пытается вырвать себе право дышать, но у него ничего не получается. Всего лишь жалкий щенок, что он может сделать тем, кто решил лишить его жизни?..