Олег Яковлев - Там, где фальшивые лица

– Знаете, что я вам сейчас расскажу… – начал было Дарвейг, еще не понимая, что подле него никого нет. Где-то совсем рядом снова ухнул филин, будто насмехаясь над ним. Гном вскрикнул от страха и вскочил на ноги. Все его друзья исчезли в неизвестном направлении…

С самого момента своего пробуждения Лори утратил всяческий покой и стал походить на беснующегося в своем бессилии призрака, которого только что подло убил лучший друг, оставшийся при этом безнаказанным, а после женившийся на его любимой и завладевший его состоянием. Он облазил все руины, но ничего не нашел – ни следа, ни намека, ничего, что могло бы рассказать, куда подевались друзья. Плащи их лежали скомканными там, где они спали, а пони, укрытые от непогоды в той же башне, молчали и безучастно глядели на впавшего в отчаяние гнома. Он устал, промерз, как сосулька, проголодался, но страх и непонимание застлали собой все. А еще обида… совершенно глупая и детская. Почему друзья его бросили? Дарвейг не понимал, почему он остался целым и невредимым, почему его не тронули неведомые похитители… или призраки… или сама полуночная зима, подери ее Бансрот. Он не знал, куда пропали его друзья, кто их увел и живы ли они вообще.

Время подползало к очередному полудню. Гном устал. Он не нашел ни одного ответа на свои вопросы, не присел ни на минуту. Поэтому нечего удивляться тому, что он попросту заснул, лишь только снова очутился в башне…

Когда ближе к полуночи крикнул уже знакомый филин, Лори проснулся. Гном еще долгое время молча лежал на спине и глядел в одну точку на слегка просевшем от нападавшего снега навесе из плащей. Глаза его были расширены и еще более безумны, нежели обычно. Он не шевелился и не мог поверить в то, чему только что стал свидетелем, в то, что в эти самые мгновения неотвратимо складывалось у него в голове в некий чудовищный вывод, и в то, как такое вообще возможно. А все оттого, что ему вновь приснился кошмар. Да не просто какое-нибудь страшилище, временная безвыходная ситуация, падение в пропасть или даже собственная гибель. Нет. Ему приснился до мельчайших подробностей вчерашний жуткий сон. Были, конечно, различия, но это скорее из ряда закономерностей, присущих копии какой-нибудь картины. Он кое-что начал понимать, но один найденный ответ тут же порождал сонм новых вопросов, на которые уже неоткуда было ждать разъяснений. Лори Дарвейг по прозвищу Неудачник поднялся и начал собираться в дорогу. Он не думал, что сейчас ночь, что метель задушит в своих объятиях любого, кто посмеет бросить ей вызов, – в его голове созрел план. И пусть этот план был тонким, как весенняя льдина под ногами, и таким же хрупким, это ничего не меняло. Принятое решение в тот миг показалось Лори единственным выходом. Гном оделся потеплее и вышел в ночь. Не обратил он внимания и на то, что хворост в костре, который он разжег еще в полдень перед сном, не выгорел весь, а потрескивал сейчас так же весело, будто его только что выложили и подожгли.

…Каждый из тех, кто бывал хоть раз на Севере, возле озер Холодной Полуночи, в окрестностях Истара или в одном из трех лесов у подножий Тэриона, знал о Старике. Именем отшельника часто пугали чужаков, но и местные всегда обходили его дом стороной. Жители Града Рейнгвальда считали его самым злобным из всех лесных духов, кто-то величал его Демоном, другие утверждали, что он – оживший и утративший покой мертвец, некоторые даже клялись, что точно знают о его происхождении из рода мудрых троллей. Но все сходились в одном мнении: он колдун, некромант и чернокнижник. Никто точно не знал, где располагается его обиталище, но слухи неустанно твердили: тот, кто действительно хочет его найти, непременно найдет…

Так и случилось: Лори вскоре вышел к одинокой хижине в лесу. Срубленная из сосновых бревен, она стояла в тени деревьев, а покатую крышу укрывала хвоя низко свисающих ветвей. К невысокой дверце вела протоптанная в снегу дорожка.

Гном постучал, но никто не отозвался. Створка поддалась под кулаком Лори, и тогда он просто толкнул дверь и вошел внутрь. На столе горели свечи, вырывая из темноты лишь центр комнаты, единственного помещения в небольшом доме, в то время как углы терялись во тьме. Пол плотным ковром устилали еловые ветки, а за заслонкой печи гудел огонь. У одной из стен один на другом громоздились старинные резные сундуки, в них упиралась жесткая на вид кровать, подле стояло одно-единственное кресло, обитое бурой шкурой.

– Есть кто дома? – позвал Лори, но в ответ раздалось лишь сварливое воркование из-под стола. Гном заглянул туда и увидел несколько клеток с черными птицами. Судя по всему, их разбудил голос чужака, и они были жутко недовольны по этому поводу. Одна из птиц с белым ободком на голове указала клювом на крючок клетки: выпусти, мол. При этом пернатый пленник отнюдь не молил – он напустил на себя такой гордый и неприступный вид, будто требовал и ожидал беспрекословного подчинения.

– Вот еще, – проворчал Неудачник. – Только не хватало мне выслушивать еще и ваши жалобы. И без вас забот не оберешься. Верно, Вчера?

– А говорить с собой – весьма дурной признак, смею заметить, – раздался из темного угла голос, походящий на шелест опавших листьев под ногами.

Лори резко обернулся и отступил к двери, вскинув арбалет.

– Ты не бойся, не бойся старика Невермора, путник. Я не обижу…

– А я и не боюсь, – с деланой храбростью ответил Лори. – Вы – Невермор, значит? Эээ… где вы там? – Он не мог никого разглядеть – лишь очертания еще одного стола. – Мне нужна ваша…

– …голова? – закончил за него голос. – Тебе, как и другим этим самопровозглашенным почти героям, которые не могут придумать ничего остроумнее, чем как отрезать голову старику и швырнуть ее на суд бездушной толпы для глупого самовыражения и прославления своего… гм… не знаю что там у них: имени, титула, брачного договора с какой-нибудь графской дочкой (и такое бывало). Мол, срочно нужна голова, и почему-то именно моя, других, что ли, вокруг нет… А все оттого, что я стар, немощен, живу поблизости и, значит, по всеобщему мнению, гожусь на роль трофея. Так, что ли? У тебя что, гном? Золото? Слава? Невестушка, требующая свершений и знаков любви? Или все вместе?

– Эээ… нет! – Лори подумал, что тьма в углу над ним издевается. – Все совсем не так.

– Да, я вижу. Ты слишком испуган, чтобы претендовать на мою голову. Подойди. Да не бойся ты так, не бойся, а то трясешься, как лис при лае гончих псов.

Лори неуверенно шагнул вперед и увидел, что там никого нет. Он будто бы только что разговаривал с пустотой или сам с собой. А может, это мерзавец Вчера строит свои козни? В темном углу стоял широкий длинный стол, с него свешивались цепи с кандалами, что легонько покачивались из стороны в сторону и негромко позвякивали. От стола на три шага разило болью и отчаянием. И если здесь не убивали, то делали очень больно… Гном крепче сжал арбалет – различным неведомым голосам и подозрительным старикам он не доверял, а уж тем более таким, о которых гуляет столь зловещая слава, какая была у отшельника Невермора.