Родовая магия

— С этим мы что-нибудь придумаем, — отозвался Гарри, заметно успокоенный, и, в подтверждение, снова поцеловал меня. Однако не прошло и минуты, как нас прервал настойчивый стук в дверь и голос Рона.

— Гарри! Блейз! Вас тут директор вызывает, эй, ребята!

— Дамблдор, — проворчал Гарри, неохотно выпуская меня и опрокидываясь на спину. Кровать была довольно узкой, так что я, потеснившись, чтобы дать ему место, уперлась спиной в холодную каменную стену и невольно взвизгнула. — Мы сейчас идем, Рон! — крикнул Поттер, и, потянувшись всем телом, неохотно поднялся.

Собрав раскиданную по комнате одежду, мы кое-как привели себя в порядок при помощи магии — вот только никакие заклинания не уберут легкой припухлости зацелованных губ, равно как и особой, сладкой поволоки во взгляде, который устремлен на любимого человека. А еще меня несколько позабавила сентиментальная реакция Гарри, когда он увидел кровавое пятно на белом покрывале кровати: уменьшив его до размера носового платка, он свернул его и забрал с собой. Новое покрывало пришлось изготовить из одной из медицинских салфеток, лежавших на тумбочке.

— Ты что, собрался предъявлять кому-то «окровавленную простыню»? Вообще-то, насколько я помню, ее вывешивали из окна. Что, хочешь украсить таким образом вашу Гриффиндорскую башню? — поддела я его. Гарри только хмыкнул и ухмыльнулся в ответ.

— Может быть, — неопределенно сказал он. — А может быть, я ее сохраню и буду в старости показывать внукам и рассказывать им семейную историю. Если доживу.

То, с каким спокойствием он добавил последнюю фразу, заставило меня невольно улыбнуться, и, честно признаться, внушило некоторое чувство гордости. Может, наш первый раз был не великолепным. Может, я и не достигла пика удовольствия, а Гарри теперь чувствует себя неловко… Но если это помогло ему поверить в то, что еще возможно вот такое вот будущее — с внуками и семейной историей, — значит все было не напрасно. Наш первый раз не был великолепен. Но для нас — он был идеален, и по-другому быть просто не могло.

Pov Драко Малфоя

Мне всегда казалось, что пребывать в заточении — ужасно скучное занятие. Читая приключенческие романы, где герои попадали в плен, а то и томились в темнице по нескольку лет, я всегда поражался тому, как же они могли выдерживать это и не сходить с ума? Ну, вероятно, мое представление о пребывании в плену было довольно примитивным — все, что я мог придумать, это что несчастный узник целыми днями томится в своей камере, и единственное его развлечение — это приход его палача раз в сутки — ну, или чаще/реже, в зависимости от пожеланий его пленителя. Сириус Блэк, наверное, мог бы порассказать о том, как дела обстоят на самом деле, но, вот беда, мне как-то не приходило в голову расспрашивать его, пока была такая возможность.

Ну, зато теперь у меня была возможность выяснить все на собственном опыте (хотя я не то чтобы так уж рвался знать это, в самом деле). Впрочем, конечно, общество Джинни практически сводило все неудобства на нет… До определенной степени. Естественно, в ее присутствии и намека не могло быть на скуку. Но, увы, это, ни в коей мере, не отменяло визитов «палача»…

После первой бессонной ночи мы смогли уснуть только под утро — даже не раздевшись, прижавшись друг к другу, как испуганные дети, мы свернулись на огромной кровати и провалились в тяжелый и какой-то вязкий сон. Подсознательно я констатировал наступление описанного в учебниках побочного эффекта от зелья Покорности, хотя ничего удивительного в этом, конечно же, в нашей ситуации не было.

Я проснулся через несколько часов — от непонятного, странного ощущения покалывания, источником которого было мое левое бедро, на котором я, собственно, и лежал. Джинни все еще спала, свернувшись калачиком, и спиной прижавшись ко мне — точно в такой же позе мы проснулись после нашей первой ночи, вспомнил я со странным щемящим чувством. Покалывание в бедре, тем временем, стало настойчивее, и мне все-таки пришлось обратить на него внимание. Поначалу-то я подумал, что это просто результат нарушения кровообращения от долгого пребывания в одной позе — но теперь был вынужден признать свою ошибку. Нехотя отстранившись от Джинни, я перекатился на спину, и зашарил рукой по бедру в поисках источника беспокойства. Девушка, ощутив, видимо, некоторый холод, когда я отодвинулся, недовольно что-то проворчала и заворочалась, тоже просыпаясь.

В первый момент, спросонья, я даже предположить не мог, в чем же все-таки дело — но сунув руку в карман, к собственному удивлению, обнаружил под пальцами небольшой мешочек из мягкой, хорошо выделанной кожи. Заморгав, я вытащил его, просто не веря, что Пожиратели, которые меня обыскивали, оставили ЭТО при мне! Развязав тесемки дрожащими руками, я вытряхнул на ладонь зеркальце в темной деревянной рамке. Стеклышко светилось ровным голубовато-серебристым светом и вибрировало так, что свербение отдавалось чуть ли не в костях. В голове у меня все еще царил туман после короткого сна, но я все-таки с трудом заставил себя вспомнить, что нужно делать и уставился в стекло.

— Я здесь, — проговорил я. Сияние, мигнув, померкло, и в следующее мгновение зеркало отразило взволнованное, потрясенное лицо Гарри. От его вопля я поморщился и заморгал, прогоняя остатки сна. Я старался не особенно радоваться, ведь по сути, возможность поговорить с Гарри мало чем могла нам помочь, — но, почти против моей воли, де-то глубоко в сердце все же затеплилась надежда…

Разговор, впрочем, как я и думал, не принес особенного облегчения — хотя конечно, знать, что для нашего спасения мобилизованы чуть ли ни все доступные Ордену Феникса силы, было немного… скажем, обнадеживающе. Но с другой стороны, я прекрасно понимал, что с тем уровнем защиты, который установлен здесь, пробиться сюда им будет не так-то просто — и это еще при условии, что члены Ордена вообще смогут отыскать нас, а это более чем сомнительно. Отцовские поисковые чары, конечно, хороши, но уж если они не сработали сразу — мало надежды, что за следующие два с половиной дня что-то изменится. Если только нам очень-очень повезет.

Остаток воскресного дня мы провели в постели — нет, разумеется, не в сексуальном плане: ни у кого из нас не было желания ускорять ход событий и облегчать Темному Лорду задачу. Некоторое время после разговора с Гарри, мы обсуждали то, что узнали от него, но… Вскоре второй побочный эффект от зелья Покорности — некоторая апатия, отбивающая у пленника даже не охоту к сопротивлению, а, кажется, саму веру в то, что все попытки сопротивляться хоть к чему-нибудь приведут. Обсуждение постепенно сошло на нет, вскоре мы снова прижались друг к другу и уснули. Пожиратели и их хозяин не беспокоили нас — по крайней мере, до поры до времени. Где-то во второй половине дня в комнату протиснулся запуганный чуть ли не до полусмерти домовой эльф с подносом еды. Бедняга, видно, получил приказ молчать в нашем присутствии как рыба: на все мои попытки разговорить его он только выпучивал глаза и то и дело порывался начать биться головой о стену. В конце концов Джинни сжалилась над никчемным созданием и мягко тронув меня за рукав, попросила прекратить мучить его. Я и сам к тому времени уже понял, что ничего не смогу добиться от глупого домовика, так что жестом велел ему убираться.