Ник Перумов - Имя Зверя. Том 2. Исход Дракона

– Что же это такое?! – услыхал Дигвил потрясённый шёпот некрополисца. Он явно ожидал чего-то другого; а от этой беды, что нагрянула, спасаться следовало отнюдь не на крышах.

С юга уже дул ветер. Горячий, сухой, раскалённый; на крышах таял снег.

– Где моя семья?! – заорал Дигвил, хватая некрополисца за плечо. – Где твои Гончие?!

Сейчас рыцарь уже не думал ни о каких тайнах.

– Не знаю! – огрызнулся Мастер. – Это… что-то совсем новое.

Пожары занимались во многих местах. Полуодетые горожане выскакивали на улицы – и им ещё сильно повезло, потому что вспыхнувшие дома рушились моментально, оставляя просто груду пылающих развалин. Кажется, что горел даже камень.

Дико и страшно кричали ничего не понимающие, растерянные люди. В Меодоре случались пожары, но каменный город всё-таки был лучше защищён от огня, чем деревеньки серфов, здесь умели бороться с пламенем. Однако нынешние пожары ничуть не походили на обычные. Словно внутри дома вспыхивал весь воздух, из окон вырывались клубы рыжего огня, в несколько мгновений рушилась крыша, погребая всех не успевших выскочить. Хотя едва ли кто-то и мог – пламя, похоже, убивало всех в момент самой первой вспышки.

– Ты как хочешь, – Дигвил тоже отбросил всякие сантименты, – но я бегу…

– Куда бежишь?! – яростно перебил его некрополисец. – Мои сейчас будут здесь. Я уверен. Потом вытащим твоих. Не сомневайся.

Он оказался прав. Тень соткалась буквально из ничего, Дигвил, как ни старался, так и не смог заметить, откуда она появилась. Девушка, до самых глаз закутанная в непонятные тряпки; на первый взгляд это могло показаться нищенскими лохмотьями, и, лишь приглядевшись, дон Деррано смог понять, насколько тщательно пригнан там «по месту» каждый лоскуток.

Гончая склонилась перед Латариусом, быстрым, почти не различимым глазом движением. Что-то прошептала на ухо.

– Не может быть, – выдохнул некрополисец.

– Что с моей семьёй?! – не выдержал Дигвил, придвигаясь ближе.

– Ещё совсем недавно были живы, – буркнул Латариус. – Веди, Аммали!

Гончая молча кивнула и, как была, ринулась вниз прямо с крыши.

– Нет уж, годы мои не те… – прокряхтел Латариус, направляясь к чердачному окну.

Внизу, на улицах Меодора, царил полный хаос. Куда-то бежали вопящие люди, кто-то волок какие-то узлы, вставали на дыбы обезумевшие тягуны; а с юга всё дул и дул сухой, безжизненный, раскалённый ветер – словно в лежащих на дальнем полудне сказочных пустынях, о которых мальчишке Дигвилу рассказывал домашний учитель и маг, мэтр Бравикус. Снег исчез с крыш и из переулков, по замощённым улицам текли потоки воды, словно весной. Жара стояла такая, что впору было броситься по-летнему в реку. Дышать становилось нечем, воздух обжигал, словно жар из кузнечного горна.

Гончая скользила сквозь охваченные паникой улицы, точно рыбка по быстрому потоку. Её, похоже, вообще никто не замечал. Латариус и Дигвил верхами едва поспевали следом.

Дом, куда их привела Гончая по имени Аммали, украшали гордые гербы с меодорским саблезубом – несмотря на уже длящееся не один месяц правление его величества Семмера Дольинского, свирепых каменных зверей сбивать с фасада не стали. Гончая склонилась в молчаливом поклоне, отступила, уже почти растворяясь в багровой полумгле, как вдруг согнулась, схватившись за живот, и безмолвно завалилась набок, подтягивая колени к груди.

Латариус почти рухнул на колени рядом с ней, молниеносным движением выхватил какое-то снадобье, но Дигвил на это взглянул лишь мельком – ударил плечом в резную, с вычурными завитушками, дверь и сам удивился, насколько легко она распахнулась.

– Ютайла! – заорал он, уже не скрываясь. – Где ты?!

Кто-то заверещал в недрах дома, где-то топали ноги, что-то скрипело, трещало и хлопало, что-то вопили ненужные, пустые для него голоса, и только голоса Ютайлы он по-прежнему не слышал.

Богато разубранный зал начинался сразу за входной дверью, стояли громадные кованые сундуки, крытые дорогими южными коврами, стены украшены гобеленами, наверх ведёт лестница тёмного дерева, всюду резьба, кованые шандалы – и мечущиеся люди. Их он не знал, не мог узнать и герба, хотя в своё время помнил наперечёт всю геральдику не одного лишь Долье, а и Меодора, и Доарна.

– Мама?! Отец?! Это я, Дигвил!

Какая-то служанка истошно завопила, отшатываясь от него, словно рыцаря с головы до ног покрывала проказа. Забыв о Латариусе и его повалившейся Гончей, Дигвил бросился вглубь дома. Что тут происходит? Кто все эти люди? Его должны были привести к родным!

– Где донья Ютайла?! – Дигвил схватил за плечо пробегавшего мимо мальчишку-слугу, однако тот лишь заверещал, словно придавленный ушкан, забился, суча ногами и заваливаясь набок.

– Ютайла! – надсаживаясь, заорал рыцарь, взбегая по ступеням. От него с воплями и визгами отшатывалась челядь.

И вдруг – слабый отклик:

– Ди… Дигвил?!

– Юталя! – Он перепрыгнул через споткнувшегося прислужника. Кого-то опрокинул, кого-то сшиб с ног, чуть не сбил с петель подвернувшуюся дверь.

– Дигвил! – Он едва успел разглядеть жену. Ютайла бросилась ему на шею, щёки уже мокры. – Дигвил, милый, вернулся…

– Юталя… – горло сдавило. – Ом великий, да что ж такое?..

Сквозь пальцы рыцаря лился чистый снег совершенно седых волос.

– Дети? Юталя, где дети?

– Тут, Дигвил, здесь они… ох, ох, ног не чую… голова…

– Бежать надо! Где отец, где мама, где Байгли?

– Ох, ох, Дигвил… – Она шаталась, если бы рыцарь не поддерживал её, донья Ютайла уже упала бы на пол. – Дон Деррано… он…

– Папа! Папа! – запищали малыши. Так, хвала всем богам и Зверям, хотя бы няня тут.

– Скорее, скорее! – гаркнул Дигвил. Отец, мама и брат неведомо где, хозяева дома – те, чей герб на стенах, – тоже; значит, он будет тут распоряжаться. А мастер Латариус может провалиться хоть сквозь землю.

А по улицам всё дул обжигающий сухой ветер, испуганно жались к ногам дети, совсем рядом вспыхивали и почти сразу же рушились дома; им пока что везло. Дигвил, с мечом наголо, навёл кое-какой порядок среди слуг; из стойл выводили тягунов, мужчины поголовно вооружались, готовые, если надо, силой прокладывать дорогу через горящий город.

Мастера Латариуса Дигвил нашёл всё там же, возле крыльца. Ветер раздувал небольшую кучку чёрного пепла у ног некрополисца, а тот, словно оцепенев, смотрел на это, не в силах отвести взгляда.

Дигвил не выдержал – вздрогнул, едва поняв, что этот пепел – всё, что осталось от Гончей по имени Аммали.

– Ты с нами, лекарь? – даже сейчас молодой рыцарь не забыл о роли.

– С вашего любезного разрешения, благородный дон. – Латариус с ходу подхватил игру, ответил без запинки и колебаний. – Почту за честь оказать любую помощь вашему достославному семейству.