Юрий Никитин - Ютланд, брат Придона

– Себя покажу… как-нибудь потом. Когда мне будет позволено делать все, что можно взрослым. А пока хочу увидеть…

– Чего? Или кого?

Старик спрашивал вроде бы с равнодушным интересом, однако Ютланд насторожился, слишком часто люди оказывались не такими, какими он ожидал их видеть.

– Да так, – ответил он, – это скорее личное.

Старик сказал медленно:

– Я плохо понимаю, что творится в этом сумасшедшем мире, но… кажется, понимаю, чего хочешь ты.

Ютланд вздрогнул.

– А чего хочу я?

– Необычного, – ответил старик. – Очень. И никто тебе не подскажет здесь, где искать. Но я подсказать могу.

Ютланд ощутил, как начинает чаще колотиться сердце.

– Так подскажи… если знаешь.

– Я не знаю, – возразил старик. – Но… высоко в горах есть небольшой водоем с удивительно чистой водой. Если долго и напряженно всматриваться, увидишь того, кого страстно жаждешь увидеть, будь это лесной охотник в чаще, великий тцар, окруженный стражей, или колдун в его высокой неприступной башне. Да что там колдун, любого из богов можно увидеть, если тот в нашем мире! Никакие стены не будут преградой. Увидеть можно любого: где находится, что делает, можно даже услышать, о чем говорят…

– Здорово, – сказал Ютланд скептически, – тогда почему не перенести этот водоем вниз? И поставить в городе, чтобы заглядывали все?

Старик поморщился.

– Если бы можно, его бы давно перенесли. И поставили бы, конечно, не на городской площади, а в царском дворце, в его личных покоях под надежным замком…

– Дело не в воде? – спросил Ютланд.

– Ты сообразителен, – сказал старик.

– А в чем?

– Никто не знает, – ответил тот равнодушно. – Уже прекратились попытки перенести вниз. Может, дело в каменном дне, а то и вовсе такое чудо может быть только высоко в горах… В общем…

– В общем, – прервал Ютланд, – я должен в него посмотреть!

Старик усмехнулся.

– Должен?

– Да!

– Хотя бы сказал «хочу», – произнес старик ворчливо. – А то сразу «должен». Хотя это, признаю, очень по-мужски. Ты мужчина, парнишка! И неважно, сколько тебе лет. Я укажу тебе, как туда добираться. Но запомни одно очень важное правило!

– Запоминаю, – ответил Ютланд послушно.

– В озеро можно посмотреть только один раз, – сказал старик раздельно.

– А второй раз когда?

– Никогда, – отрубил он. – Всего один раз в жизни, сколько бы ты ни прожил!

– Ого! – сказал Ютланд.

– Второй раз, – пояснил старик, – увидишь только свое глупое лицо, понял?

– Понял… А как? Какие слова нужно говорить?

– Подойди к воде, – сказал старик, – взгляни в нее и скажи себе мысленно, кого именно ты очень хочешь увидеть… Или что.

– И все?

– Все, – заверил старик. – Ты увидишь его. Увидишь, где он, что делает, услышишь, что говорит.

Скоро Ютланд понял, почему старик с такой легкостью указал дорогу и ничего не потребовал взамен. Дорога еще на подходе к горам превратилась в тропку, а потом и вовсе исчезла. Пришлось перебираться через огромные глыбы, идти по краю пропасти, перепрыгивать трещины, при виде которых любой конь завизжит в ужасе и попятится, уворачиваться от падающих с вершин огромных камней.

Однажды дорогу преградила настоящая пропасть с отвесными стенами, а главное – широкая настолько, что перепрыгнуть нечего и думать. Во всяком случае, вот так, без разгона.

В сотне шагов левее обе стороны соединяет длинный и очень ветхий висячий мостик. Даже отсюда видно, что доски давно прогнили, вряд ли выдержат даже прыжки сытого воробья.

Ютланд торопливо соскочил на землю. Хорт выжидающе уставился в его лицо преданными глазами.

Ютланд покачал головой.

– Вы остаетесь. Ждите. Я быстро: туда и обратно.

Хорт обиженно взвизгнул, Алац ударил в землю копытом и недовольно фыркнул.

Ютланд развел руками и, спеша побыстрее удалиться от укоризненных взглядов, ринулся бегом к висячему мостику.

С первых же шагов тот начал раскачиваться, а прогнившие дощечки моментально рассыпались под ногами в труху. Он едва успевал хвататься обеими руками за веревки, наконец помчался с такой скоростью, что дерево разлетелось в ржавую пыль сразу же за спиной…

Повезло, мелькнула мысль, нет вблизи злых горцев, что могли бы поджечь мост с этой стороны. Прогнившие и пересушенные на солнце дощечки вспыхнут, как сухая солома, пришлось бы не бежать, сломя голову, а вообще лететь…

Последние рассыпались под его подошвами, но он прыгнул, уцепился за каменный выступ и кое-как вскарабкался на узкую площадку, а там сердце охнуло в страхе и остановилось.

Дальше пути нет, но взбираться по отвесной стене сможет разве что муха или преследующий ее паук…

…или человек, который очень хочет попасть к намеченной цели.

Пальцы его покрылись кровью, а затем и ладони, он хрипел, стонал, перед глазами проплывает вниз отвратительно серая стена, кое-где покрытая инеем. Дважды рядом пролетали крупные птицы, отвратительно и злорадно кричали, он вздрагивал и едва удерживался на онемевших кончиках пальцев.

Взобравшись, долго отсапывался, в горле и в груди надсадно хрипит, а когда поднял голову, увидел, что впереди стена еще выше и страшнее.

Дальше двигался, как в горячечном бреду, в памяти остались ошметки воспоминаний, что дрался с какими-то чудовищами, разбивал головы харнам и тархорам, сбрасывал в пропасть что-то совсем уже громадное и злобно ревущее, на вершину взобрался совсем измочаленный, когда начала мелькать трусливенькая мысль: а не повернуть ли назад?

И в это время, как награда, открылась впадина на вершине горы, а в ней, как в аккуратно выложенном бассейне, дивной чистоты озеро, даже не озеро, а небольшой бассейн.

Хотя вокруг все покрыто льдом, вода не замерзла, он видел, как в ней отражаются низкие облака.

– Я, – прохрипел он обугленным ртом, – сумел…

Ноги подгибались, когда он спустился к самой воде, цепляясь за камни, чтобы не свалиться от изнеможения. От нее веет холодом и чистотой, сердце вздрогнуло, встрепенулось и пошло нагнетать в жилы кровь, заставляя очнуться, взбодриться.

Он приблизился к кромке воды, осторожно опустился на колени. Сквозь прозрачную воду видны мелкие камушки на дне, округлые, обкатанные, похожие на мелкие птичьи яйца.

– Хочу, – произнес он, – увидеть Всадника Ночи… великого Патуту, властелина загробного мира… Хочу увидеть, где он сейчас, где его отыскать…

В неподвижной воде вроде бы появилось нечто, но это просто краешек облака, Ютланд всматривался зло и пристально. Вода лишь на миг покрылась рябью, следом появилось бесцветное изображение, сперва туманное нечеткое, затем все обрело резкость, хотя осталось черно-белым, даже все цветы, окружающие увитую розами лавочку, бесцветные, словно в лунном свете.