Юрий Никитин - Ютланд, брат Придона

– Хорошо у тебя хорт готовит, – сказала она с одобрением.

– Это не хорт, – буркнул он.

– А кто, конь?.. Молодец он у тебя.

– Все куплено на базаре, – сказал он. – Ладно, доедайте здесь с хортом, а я пока оседлаю нашего повара. Скатерть только не сжуй, хорошо?

Алац посмотрел на нее с подозрением, какие-то непонятные речи от этой недоженщины, Ютланд взгромоздил на его спину седло, Мелизенда вызвалась помочь, удивив несказанно, потом подумал, что для нее это только игра, во дворце могла видеть только игрушечных лошадок.

Пока она пыталась застегнуть хоть одну из пряжек подпруги, он собрал мешки, навьючил на Алаца. Хорт пытался помогать Мелизенде и азартно выдергивал ремешки из ее рук.

Когда он оказался в седле и протянул к ней руку, она уловила нечто в его взгляде, что можно бы истолковать как смущение. Похоже, наконец-то уловил, что она в одеяле не чувствует себя так же прекрасно, как в своих дворцовых платьях, и поднял ее осторожно, стараясь, чтобы ненароком не выдернуть ее из ее кокона.

Алац тоже осторожничал, чутко улавливая настроение юноши, пошел быстрой рысью, но не диким галопом, когда ветер точно сорвал бы с нее то, что служит одеждой.

Она чувствовала, что ее тянет задираться на каждом шагу, это потому, что вчера ухитрились заснуть с ним в обнимку, а это недопустимо, он же пастух, и вообще так нельзя, она понимает уже, а то, что это было волшебно прекрасно – только ухудшает все, она, выходит, совсем испорченная…

Ютланд тоже держал ее осторожно, как никогда, хотя и сам не понимал почему. Его руки сами чутко отзывались на любое ее движение, не давая свалиться, но и не прижимая к себе с той небрежностью, как было раньше.

Два села проскочили мимо, слишком малые и дикие, не сёла даже, а деревни, зато третье показалось достаточно зажиточным, на одном доме даже флюгер в виде петушка на палочке.

Она сказала быстро:

– Я подожду здесь!

Он огляделся, десяток деревьев, густой кустарник, небольшая балка, поколебался, но ссадил ее и сказал со вздохом:

– Хорошо. Я быстро. Ждите.

Она не поняла, почему сказал так, а когда унесся на худом страшном коне, увидела, что хорт стоит с нею рядом и тоскливо смотрит вслед хозяину.

– Охраняешь? – спросила она шепотом. – А он не знает, что я боюсь тебя больше, чем каких-то волков?

Хорт посмотрел на нее с пренебрежением, сел и почесал задней лапой за ухом. Замирая от ужаса, она присела рядом и робко поскребла пальцами в том же месте, мама часто говорила, что мужчины, как и все животные, обожают, когда их гладят и чешут. Хорт не сожрал ее сразу же, напротив, начал поворачивать голову, подставляя под чешущие пальцы новые места.

Расхрабрившись, она начала скрести сильнее, хорт блаженно закрыл глаза, нежился, чуть ли не мурлыкал, а в конце концов брякнулся на спину и подставил пузо.

Она почесала и пузо, что делать, когда-то выйдет замуж и придется чесать, можно начинать учиться уже сейчас…

Фигурка всадника исчезла за ближайшими домами, и почти сразу же появилась снова. Мелизенда распахнула глаза в удивлении, мама всегда говорила, что мужчины ненавидят ходить за покупками, но чтоб успеть все так быстро…

Он вихрем проломился через кусты, она перехватила его обеспокоенный взгляд.

– Целы? – спросил он с облегчением. – Фух…

– Не съела я твою собачку, – сказала она ехидно, – не съела, не беспокойся! Ничего не купил?

Он соскочил с коня, быстро вытащил из мешка два смятых платья и швырнул ей.

– Примерь.

Оба платья показались ей влажными, она поморщилась, типично простонародные из грубой ткани, однако выбора нет, поинтересовалась безразличным тоном:

– Долго торговался?

– Нет, – ответил он.

– Совсем не торговался? – спросила она и заулыбалась. – Какой ты щедрый!

Он кивнул.

– Да, я такой. Понимаешь, я бы заплатил, если бы нашел хозяев, но я боялся за собачку… да и за тебя попутно… так что схватил, что было на веревке, да скорее обратно…

Она с отвращением вытянула платье на длину руки.

– Это платье сушилось? Неизвестно, в чем было испачкано?

– Так сейчас же чистое, – возразил он.

– Да? – спросила она. – Что-то как-то странно пахнет…

– Да что ты всякую гадость нюхаешь? – спросил он. – Что у тебя за привычка?.. И вообще… Это же только для того, чтобы въехать в город, так?

Она тяжело вздохнула, ему хоть кол на голове теши, мужчина, что они понимают, сказала надменно:

– Отвернись.

Он послушно отвернулся, терпеливо ждал, за его спиной долго шелестело, вздыхало, хрюкало, чесалось, наконец он сказал раздраженно:

– Неужели я притащил три сотни платьев?.. Что за дурак…

Пришлось ждать еще дольше, наконец сладенький голосок пропел:

– Все, готово.

Он повернулся, рот начал расплываться в усмешке, но вовремя удержал лицевые мускулы и заставил себя смотреть сурово и надежно. В платье взрослой женщины она выглядит как никогда маленькой и жалобной, хотя вскинула голову и старается смотреть на него высокомерно и дерзко.

– Как на тебя шили! – сказал он жизнерадостно, так говорили, он слышал, в Арсе, когда хотели похвалить новые платья. – Ты как родилась в нем!

– И ни разу не стирала с тех пор, да? – съязвила она. – Уж лучше молчи, чем брякать умности. Как видишь, я сама доброта и прощаю тебе твою… похвалу.

Он спросил сердито:

– Прощаешь? Ты?

– Ну да, – объяснила она, – раз все еще не прибила!.. Я готова, поехали в город. Собачку тоже возьмем.

Он сказал сквозь зубы:

– Ну спасибо, что и о ней вспомнила.

– Я добрая, – напомнила она еще раз, – о всех забочусь. Даже о тебе, хотя… гм…

Она не договорила, демонстративно задумалась, а он не стал расспрашивать, раз именно этого ждет, вздернул ее к себе в седло, Алац повернулся и пошел бодрым галопом в сторону дороги, а хорт на этот раз поплелся почему-то сзади.

Спугнув непонятное наваждение, когда сердце не стучит, а сладко тает, и по всему телу прокатываются странные волны тепла, он держал ее крепко и грубо, чтобы не вылетела, когда Алац перепрыгивает упавшие деревья и высокие пни, даже ноги приподнимал, чтобы в таких случаях не набила задницу, а когда вот так почти целиком сидит на его бедрах, то ей мягче…

Наверное от того, что держит крепко и грубо, она не копошилась, устраиваясь поудобнее, не бурчала, что от его лап останутся кровоподтеки, а затихла и терпеливо пережидала такой длинный период скачки.

Ютланд не видел, где ближайший город, но как охотник по следу находит зверя, так и он издали увидел дорогу, этого хватило, чтобы развернуть коня и помчаться карьером. И хотя дорога между двумя городами, он ощутил, какой из них ближе и богаче, а еще как добраться ближе, все-таки дороги – это для слабых…

Мелизенда ощутила, что встречный ветер утих, приподняла мордочку от груди молодого пастуха, где ей так уютно и защищенно. Дорога идет далеко в стороне, Алац несет их напрямик к проступившему на сияющем небе городу с двумя высокими башнями и деревянной стеной.