Андрей Звонков - Дорога на Регалат

— Плевать, все равно подыхать, — сказал Хлавин. — Мне пророчество было о скорой смерти.

— Видно, не такой уж скорой, — возразила Варра, опуская наемника на подушку. — Расскажи мне, что случилось. Кто вас пожег?

Хлавин молча смотрел в потолок.

— Послушай, я не из полиции, и ты не на допросе. Я не спрашиваю, что вы делали в стране тайком, но откуда столько огня в вашем лагере?

Хлавин молчал, с уголка глаза сбежала слеза. Он зажмурился.

— Я тебя знаю. Видел, — сказал он. — Ты — экзотка, тигрица.

Варра кивнула.

— Это вы следили за нашим лагерем в лесу?

— Да. Я. И… еще один…

— И вы унесли Атреллу?

Девушка качнулась вперед, услыхав свое имя, но Варра опущенной к полу рукой, невидимой для наемника, показала: "стой, не подходи!".

— Да, я ее связал и увез в лагерь.

— Что было дальше?

— Она спала связанная, не просыпалась, — Хлавин протянул руку к стакану, и Варра снова помогла ему попить. — Я приказал развести огонь — готовить завтрак. Это было уже на рассвете. Дежурный запалил костер, и вот тут все и началось.

— Что?

— Пламя поднялось очень высокое, я сперва подумал, что дежурный полил дрова спиртом. А потом из столба пламени вышли они…

— Кто?

— Демоны огня. Похожи на людей, только из пламени, под их ногами горела земля, и всё, на что они смотрели, — горело! Я крикнул своим: "Бегите!" — и сам побежал в лес, но пламя охватило мои ноги и спину. Потом будто удар огненным кулаком — и я потерял сознание. А потом услыхал ваши голоса.

Атрелла, стоявшая у двери, кулаками зажимала рот, огромными глазами глядя на Хлавина.

— Почему так случилось — есть соображения?

Наемник покачал головой:

— Не знаю.

— Ладно, — Варра как бы невзначай подняла взгляд на Атреллу, та пожала плечами, всем своим видом показывая: "Я вообще ни сном ни духом!". — Ну и, раз уж мы разговорились, объясни мне, что вы там делали.

Хлавин задумался на минутку. Особым секретом, который он обещал хранить и клялся именем Безутешной, понимая, что за нарушение в царстве Ее грозят ему муки жестокие, была личность хозяина. Поэтому он ответил:

— Нас наняли, чтобы обнаружить в лесу древний храм Безутешной и раскопать его.

— Зачем?

— Я не знаю. Мы нашли и раскопали.

— А при чем тут мы?

Хлавин помолчал и нехотя ответил:

— Не знаю. Я выполняю приказы.

— Обвал в ущелье — твоя работа?

— Да, и в деревне я вас обозначил как сборщиков податей.

— И каков был приказ?

— Задержать.

— Понятно.

— Что еще сообщишь?

— Рассказанного мной, — сказал Хлавин, — достаточно, чтобы мы были квиты. Вы меня спасли, я был откровенен. Теперь я вам ничего не должен, да и сообщить мне нечего.

— Хорошо, ответь на последний вопрос. Зачем вам была нужна девчонка?

Хлавин осмотрелся.

— Покурить бы…

— Я принесу тебе трубку, если ответишь.

— Таков был приказ.

— Каков?

— Забрать в лагерь.

— И только?

— Да.

— Но зачем?

— Не знаю, таков приказ. — Хлавин поднял правую руку: — Трубку!

— Ее бы потом убили? — спросила Варра, вставая с табуретки.

— Не знаю, возможно. Приказа убивать не было.

Варра вышла из комнаты, вывела за собой Атреллу. Та смотрела на наставницу глазами, полными слез.

— Ну, чего ты набухла?

— За что меня убивать-то?

— Ну вот! Никто же тебя не убил. Чего реветь? — Варра пошла к хозяину постоялого двора.

— Обидно! Что я им сделала? — крикнула ей в спину девушка.

Варра вернулась с набитой трубкой в коридор, где происходил последний разговор и где еще стояла Атрелла.

— Ты знаешь, — лекарка обошла девушку, — меня всегда раздражает, когда пишут о фанатиках, что устраивают разные бесчинства, сжигают монастыри, подрывают самоходные дома. И больше всего бесит фраза: "Погибло столько-то ни в чем не повинных людей". Как будто если б они были повинны — так и хрен с ними! Никакого раскаяния и прощения. Да кто знает? Кто может судить, кроме богов? Все это относительно. Для Лита ты праведница, для Нэре — главный враг после мужа. Впрочем, как и я.

Варра зашла в комнату Хлавина, раскурила трубку и отдала наемнику:

— Отдыхай.

Хлопнула входная дверь постоялого двора, и голос кавалерийского начальника доложил:

— Наши обнаружили одного! Говорит, что он ваш, с обоза!

Атрелла сорвалась с места и выскочила на двор с воплем:

— Орингаст!

Да это был он. Но в каком виде?! Лицо его представляло сплошной синяк: разбитые опухшие губы, заплывший фиолетовым левый глаз. Он единственным глазом смотрел на Атреллу:

— Прифет! Я рат, щто ты нашлась.

Атрелла потянулась потрогать ушибы и травмы:

— Ох, и кто это тебя так?!

Орингаст отшатнулся:

— Не трокай! — он развернулся и побежал к выходу со двора: — Мне нушно срощно в столису!

Атрелла припустила следом:

— Что случилось?

Орингаст, не оборачиваясь, ответил:

— Это секрет! Я толшен неметленно толошить софетнику!

Они добежали до почты. Орингаст поглядел на часы у входа в здание. Он вошел в зал и спросил:

— Кокта тиришабль?

Ему ответили:

— В девять ночи!

— Еще четыре часа, — сказала Атрелла, подходя сзади к Орингасту и пытаясь обнять за плечи… но тот сделал шаг вперед и помчался к выходу. Девушка разочарованно застыла. Он даже не поцеловал ее. Впрочем, он служака, видно, обнаружил что-то очень серьезное, раз так носится и спешит в Продубин, что забыл о ней. Его можно понять и простить.

Девушка подошла к стойке кассира, продававшего билеты на дирижабль:

— Сколько до Продубина?

— Пять литов, — ответил кассир.

— А долго лететь?

— Шесть часов, если ветер попутный. Девять, если встречный.

Ответ удивил. До столицы чуть больше трехсот километров, если по дороге; наверное, двести пятьдесят, если по прямой.

Девушка вернулась в гостиницу и подошла к Варре:

— Орингаст хочет лететь в Продубин.

— Его право, — спокойно ответила Варра. — Тебе-то что?

— Можно, я с ним?

— Это еще зачем?

— У него все лицо разбито, — всхлипнула Атрелла, — я его полечу.

— Он тебя просил? — спросила лекарка.

— Нет, — призналась девушка.

— Ну и чего ты опять лезешь?

— Я люблю его, — тихо сказала Атрелла, — мне его жалко. Он даже говорить не может, только шипит.

— Вот не надо, пожалуйста, путать любовь и жалость! — Варра занималась ремонтом поношенной одежды. — Ты что, всех раненых собираешься любить?

— Нет. Он мне тоже признался в любви, — сказала Атрелла. — Он жениться предложил.

Варра отложила шитье. В зеленых глазах мелькнули лукавый огонек и неподдельный интерес:

— Ну, а ты что?

— Я сказала, что не против, только надо подождать.

— Чего? — ситуация напомнила Варре ее собственную с Нэйлом, и она улыбнулась.

— Я хочу найти мою маму.