Гала Рихтер - Семь историй Чарли-Нелепость-Рихтера

— Матерь Божья, — с чувством сказал я. Вообще-то, хотелось ругнуться, но я не стал, учитывая свою относительную целость и то, что мы вообще смогли выбраться из того, несомненно, милого местечка.

Дверь в палату открылась, и вошла молоденькая симпатичная медсестра с убранными в длинную косу рыжими волосами. Лицо у нее было типично строгое — и почему это у всех медиков такие лица?

— Здравствуй, Чарли, — сказала она, приближаясь к кровати, — Меня зовут Дона. Как себя чувствуешь?

— Как будто по мне асфальтоукладчик проехался. А в остальном — ничего. Где это я?

— В военном госпитале Нью-Йорка, — сказала она и улыбнулась. Военный госпиталь? Охренеть! Теперь палата VIP показалась мне маленькой и неприглядной. — По каким конкретно частям тела проехался твой асфальтоукладчик?

— Вроде только по голове, — ответил я, прислушавшись к ощущениям. Тело тоже болело, но это были, скорее всего, последствия от долгого лежания и от лекарств. — Но со всей дури!

— У тебя было сотрясение мозга, когда тебя к нам привезли, — поведала Дона, — Так что, убедительная просьба не вскакивать с постели от радости, не бегать, не прыгать и не играть в бейсбол.

— Ненавижу спорт, — утешил я, — А… ко мне никто не приходил? В смысле, я слышал женщину…

Воспоминание снова обожгло память, и я успел поклясться себе, что если это заявилась моя драгоценная мамаша, я вымету ее из палаты метлой для очистки снега, даже если мне придется из-за этого проторчать на кровати еще пару недель. Вот ведь дрянь, подумалось мне.

— К тебе много кто приходил, — усмехнулась Дона, — Одну ночь около тебя дежурила миссис Чейс, может, ты ее слышал.

— Миссис Чейс? — переспросил я в радостном недоумении, уже забыв про сам вопрос, — Миссис Мелани Чейс?

— Да. А что?

Я улыбнулся так широко, как только позволяло "окаменевшее" за несколько дней без мимики лицо. Ха!

— Да так, — ответил я, — Ничего особенного.

Пока Дона проверяла мою реакцию, я, краем глаза, изучал передовицу газеты. На первой же полосе была фотография семейства Чейс в полном составе: радостно ухмыляющийся Пит, Джой в обнимку с высоким темноволосым мужчиной и чуть полноватой, по домашнему какой-то уютной что ли, женщиной со светлой, как у Питера и Джой, шевелюрой. Там же, я с удивлением обнаружил и отвратительное фото самого себя, выдернутое, видимо, из моего "дела", лежащего у Риди — вид у меня на нем был куда как криминальный. Газетенка была от пятого января. Я мужественно перенес проверку глазной реакции, а потом все-таки не выдержал:

— Э-э-э, Дона, извините, а какое сегодня число?

— Восьмое, — не переставая проводить какие-то процедуры, отозвалась она, — И ты меня очень обяжешь, если не будешь дергаться, и дашь мне делать мою работу.

— А. Извините.

Она покрутилась около меня еще пару минут, записала что-то в блокнот, неодобрительно поджав губы. Кажется, будучи без сознания, я ей нравился больше.

— Извините, — в который раз повторил я. Столько извинений я не приносил за несколько лет вместе взятых, а тут за одно только утро — общение с медработниками всегда приводило меня в состояние некоторого ступора. — А когда меня выпустят?

— Когда посчитают нужным, — отрезала она, но все-таки смягчилась, — Не переживай, долго тебя здесь не задержат. Все показатели в норме, просто нельзя перенапрягаться. А теперь, извини, у меня есть другие больные.

Дона вышла, прикрыв по дороге окошко. В палате почти сразу же стало теплей. Я потянулся было за газетой, но стоило только перелистнуть страницу, заболела голова, и я, в кои-то веки не стал рисковать. Размышлять было не так интересно, как узнавать о событиях, творившихся в мире, но зато не так накладно.

Значит, родителей Джой и Пита нашли. Здорово. Нет, правда, я был рад за них.

Ну кого я сейчас обманываю? А?

Теперь, когда семья воссоединилась, жить в интернате Чейсам было не нужно. Пит и Джой наверняка переедут к родителям, я останусь в "Новом доме", и ведь останусь же, и никуда не сбегу, потому что я не такой уж дурак, чтобы угробить единственный шанс в своей жизни хоть на что-то хорошее. У Питера вообще выпускной класс, и он все равно бы уехал. А Джой…Джой…

Я нашел на шее шнурок, нащупал кулон и вытащил его из-под больничной пижамы. Камень ярко и весело сверкнул в электрическом свете. Идиот я. Даже не подарил его, момент упустил, кретин!

Мысли от Джой перескочили к словам медсестры о том, что около меня дежурила миссис Чейс. И чего это ей вздумалось околачиваться возле незнакомого мальчишки, который — если только Питер рассказал свою версию некоторых событий — подбивает клинья к ее дочери? Я бы поверил, если бы Дик здесь тусовался денно и нощно, но это, кажется, было с моей стороны чистым оптимизмом.

В итоге, ни до чего я не додумался, и уже даже почти уснул, как двери снова распахнулись.

— К нему нельзя. Больному прописан покой, — пыталась отбиваться моя новая знакомая Дона, но против урагана по имени Джой это было все равно, что пытаться затолкать зубную пасту обратно в тюбик. То есть, теоретически конечно возможно, но на практике еще ни у кого не получалось.

— Да он пятый день в покое, — брякнула Джой, — Хватит уже! Ну Дона, миленькая, не вредничайте! Питер, скажи ей!

— В самом деле, — я услышал вкрадчивый бархатный питеровский голос, которым он обычно говорил с Натали и учительницей по астрономии, старой мегерой мисс Томпсон — двумя самыми опасными женщинами в его жизни, — Дона, мы обещаем, что не будем шуметь и вываливать на него новости, и даже особо трогать не будем. Честное слово.

Не знаю, на что они ведутся, но строгая медсестра повела себя в точности как все остальные одурманенные образом "пай-мальчика и лучшего ученика" женщины мира. Я пришел к выводу, что это нечто вроде фамильной магии и мне секретов такого обаяния не постичь никогда.

— Ладно, — сказала Дона, — Но не долго.

— Конечно, — пообещал Питер с улыбкой чеширского кота. — Не больше часа.

— Полчаса!

— Сорок пять минут, — выторговал Пит с выражением лица профессионального аукциониста. Был бы рядом молоток, я бы стукнул по столу с возгласом "продано!". Дона сдалась еще быстрее, чем я думал:

— Ладно, — сказала она и вышла. Я присел на кровати, поправляя сбившееся одеяло:

— Черта с два вы не будете шуметь и вываливать новости! Выкладывайте, иначе я натравлю на вас самого злобного копа всего штата Нью-Йорк, и даже не поморщусь! — пригрозил я. Джой прыгнула на кровать и начала меня обнимать, да так, что я чуть поморщился: боль в голове сразу усилилась. Она заметила это, да и угрожающий взгляд брата, и отпрыгнула. Пит осторожно приобнял меня за плечи и пожал руку.

— Если ты имел в виду мистера Риди, то не надо врать, Чарли. Он очень милый парень, — отозвалась Джой, поудобнее устраиваясь на моей кровати, и в процессе этого севшая на мою ногу. Я взвыл, — Ой, прости, я случайно.