Анастасия Вихарева - Кому в раю жить хорошо...

Последнему высказыванию водяного Манька очень сильно удивилась. Она уже не знала что думать…

Как Ад мог быть прекрасным местом?

Водяной ушел, оставив ее на берегу одну.

Когда до прыжка оставалось часа четыре, к ней присоединились Дьявол и Борзеевич, удивительно удовлетворенные проделанной работой. Видимо, пока они были наедине, Дьявол основательно промыл Борзеевичу мозги.

— Ты бы поспала, — предложил Дьявол.

— Не хочу, — ответила Манька, любуясь, как расходятся круги по воде, когда рыбешки выскакивали за добычей. Мошкара вилась тучами. — Интересно, кому это все достанется, когда вампиршу убьем? Так приятно думать, что это моя земля…

— Фу, Манька, какие слова у тебя грубые! — скривился Борзеевич. — Мы не убиваем же, мы интеллектуально давим. Убивают — когда вот ты, вот она — и покалеченность, несовместимая с жизнью.

— В единственном числе, я с вампирами не воюю, — поправил обоих Дьявол. — Не имею права вмешиваться в их нечистоты, пока создают видимость жизни. Такой уговор! Вы ведь ждете, что я напугаю вампира роковой участью? — Дьявол сложил фигу и выставил сначала в лицо Маньке, потом Борзеевичу. — Добровольцы — доброе дело! А ты, — он обратился непосредственно к Маньке, — если живая останешься, только землю у меня отберешь!.. — он хитро прищурился и улыбнулся едва-едва. — Это, Манька, не твоя земля, но твоя ничуть не хуже.

— Вампиры вообще сдыхают ли? Хоть когда-нибудь? Я что-то вспоминаю-вспоминаю, и не припомню среди умерших знакомых ни одного, хоть сколько-то похожего на вампира, — сердито буркнула Манька, продолжая смотреть на воду, обхватив колени руками.

— Ну-у, бессмертным только я могу быть, — Дьявол похлопал ее дружески по плечу. — Проблемы у них те же, что и у человека. Бывает, что напоят кровью человека, который проклят уже, или наоборот, специально опустят вампира до проклятого — и ни тот ни вампир, ни другой, оба умиранию подлежат. Или вдруг звезда с небес падает. Висела-висела — и закончила свои дни, а окромя ее звездей не предусмотрели. И о, боги! проклятый начинает понимать, что злобная тварь щерится ему в лицо. Или два вампира между собой не поладят. От руки вампира вампир не хуже человека умирает, если выше или равен вампиру. Это еще один стимул подняться над всем сообществом. От оборотней, которые направлены вампиром. Раньше умирали от людей, жрецы выщелкивали вампиров, как орехи. Старость берет свое — чистокровным вампиром в наше время стать человеку почти невозможно. Это надо с младенца начинать готовиться в вампиры. Раньше-то они находили душу и воспитывали до совершеннолетия, но где ты слышала, чтобы воспитанница вдруг в люди вышла? Как только воспитанница сына хозяйского полюбила, ее тут же обратили в проклятую, а сынок Благодетелем стал.

— Я вот смотрю на землю, на избы, на тебя, на себя, и понимаю, все могло бы быть по другому, если бы человеку жить не мешали. Какой был бы идеальный мир! Я именно так представляла себе Рай…

— Хм, Благодетели могут пить кровь, пока не приблизятся ко мне! — пожал плечами Дьявол. — Для вас людей это конкурирующая сторона, призванная совершенствовать наделенных умом людей. Кто дорожит кровью, пить не позволит.

Манька ответом осталась недовольна, тогда как Борзеевич стал уменьшенной копией Дьявола, разделив неприязнь к человеку, и хотел что-то сказать, но скрипнул зубами и промолчал. Будто сам стал жертвой, но не вампира, а человека, хотя, если судить по его рассказам, от вампиров и оборотней ему досталось больше. Войну с вампирами Борзеевич проиграл точно так же, как человек. По крайней мере, он так считал, когда завистливым взглядом сверлил увесистую золотую монету креста крестов, висевшую на цепочке на Манькиной груди.

— Что?! — Дьявол всплеснул руками. — Я знаю, каково иметь Бездну в себе. Разве я был бы Богом, если бы Богом считал ее? Где мне было взять еще такую горочку, по которой человек прокатился бы, и сломал или не сломал себе шею?! Все хотят жить вечно. А это, знаешь ли, привилегия Бога, а горочка — неприятное препятствие к вечной жизни! Один ретроград, второй страсть как кровушку любит, третий слышать ничего не желает, пока лбом в самое пекло не сунешь, четвертый бессмертием грезит, реинкарнируясь, как программный вирус…

И что мне делать с вечными отбросами?

Я не комп, я существо выше вируса, я интеллект, которому нет равного. И моя земля не помойка, она живое существо! Ан нет, все же хотят Богом стать, не имея о ней ни малейшего представления! Ну, так стань, для начала, Богом хотя бы в земле своей и внемли брату!

— Внимаю! Бедную жизнь уготовил мне брат мой! Закон, Закон… А ты скажи, как разминировать себя и о брате не печалится? Убить его — меньшее из зол. Но с чем останусь? Я вот все думаю, что я Благодетельницу недолюбливаю?! Может избавиться надо от се ребра, на котором сидит? Глядишь, и отпадет, как сухая короста.

— Вот такой ум у людей: обвинить — а потом искать у Бога счастье. Я ненавижу врагов и люблю землю, и Бездну, если хочешь, как ближнего. Язык ее прибит к Тверди. Вампир только то и ждет, что будешь любить врага своего, благословлять проклинающего, молиться за ненавидящего. Чего после этого бояться вампиру? Твои враги бьют и калечат и землю, и твоего ближнего, а если ты не можешь отплатить им ненавистью, чему удивляться, что его земля ненавидит тебя?! Открой свой ужас, и тебя саму стошнит.

— Ну, а сам-то что? Разве не он отдал нас обоих на разграбление? Что за любовь такая, когда ее на крови замешивают? Чего несет на себе мучителей и садит их на мой хребет?

— Он несет тебя! Никто другой не смог бы стать для его земли заменой тебе. Но ужас в том, что в матричной памяти не ты, там другой человек, который как ты. Вампиры мертвецы, которые всеми силами исполняют программу, которую сами на себя положили. Когда вампиру что-то нужно, он не станет мучить себя мыслительным процессом, проткнет тебя снова и снова, и молятся на костях, на мощи, превозносят человека, славят себя, лезут во власть, создают огромные организации, чтобы сборы были большими, строят роскошные церкви, кстати, само слово характеризует то, чем они занимаются, «церковь» — «царь крови», которые называют храмами, непонятно только почему. «Храм» — х-Ра-м, «выдох Бога Ра до последнего стона». Но сама программа идет от тебя! И ты наследуешь его землю. Так прими наследство, чего она валяется бесхозная?! Вампира уже нет, он покойник. Выпей боль, укрепи, выстрой крепость, и начинай войну. Я буду молиться за тебя.

— Может лучше на своей! — Манька не сдержала улыбки, вспомнив, как молился Дьявол на крыше во время битвы, пукая в небо.

— На своей не получится, — с сочувствием ответил Дьявол. — Своя земля тебя выставила, а ты хочешь, чтобы она услышала твой боевой клич? Именно об этом мы тебе говорим: лучше один раз посмотреть, что она собой представляет, чем сто раз услышать.