Яна Горшкова - Не повод для войны

Как это ни странно, но Мрачную Княжну в Вэннэлэ любили не меньше, чем ее светлую сестрицу. Винлэс с какой-то неуместной гордостью хвастались подвигами своей ручной полукровки: «А вот наша княжна Лиэссат…» «Ночная Кошка опять победила там-то и там-то…» «А вы слышали, что опять натворила наша Т?ханирасса?» Для своих лет упомянутая Т?ханирасса умудрилась натворить уже немало такого, чего добропорядочной муирэ и знать-то не полагалось, однако Лиадран была вынуждена прислушиваться к этим хвастливым россказням, ибо княжна Рамборг тоже была одной из фигур в игре Созерцателей. Одной из основных фигур, к несчастью…

И вот этот таран в юбке теперь направлялся в столицу! О взрывном характере меченосной девицы ходили легенды, так что Лиадран примерно представляла себе, какая буря грянет в Тир?на? Вэаннэ, когда наверняка обиженная тем, что ее не уведомили о свадьбе брата, Рамборг наконец-то появится. Впрочем, может быть у этой бронированной особы сила все-таки преобладает над разумом? Тогда ею возможно будет управлять… добиться того, чтоб воинственная Рамборг, любимица армии, послужила защитой для чужачки Лиадран. Но вот как умаслить это существо? Поглядывая на портрет, муирэ всерьез подумывала, не подарить ли новоиспеченной «сестрице» чего-нибудь. Вот только что? Двуручный меч или ростовой щит? Лиадран не разбиралась в оружие и слабо себе представляла, чем же все-таки добиться расположения и доверия злобной полукровки. Интересно, а за столом она срыгивает и плюет на пол, как это делают человеческие воины? Почему-то этот вопрос молодую княгиню особенно занимал.

Рамборг Лиэссат, княжна Вереска Рэир

Расширение сознания и переоценка мнения о мироздании наступили значительно раньше, нежели кончилось вино в первой из фляжек. Сказать точнее, эти благостные перемены не наступили даже, а коварно подкрались и, словно разбойник дубиной, двинули аккурат в затылок. Возможно, это было не слишком достойно благородных эльфийских витязей, вот так надираться на полянке, но даже очень благородным и истинно эльфийским воителям после такого задания, которое выполнили мы, требуется отдых. Тогда, на заставе, толком отдохнуть не получилось: неизбежная суматоха прибытия, поспешное исцеление, расспросы, забота о спасенных… известия из столицы, опять же. И, что важнее всего прочего, слишком много глаз и ушей вокруг, пусть дружеских, но все-таки чужих. Ну что ж, зато теперь мы наверстали упущенное с лихвой…

Отобрать у Флайна лютню у нас не получилось. Проклятье, уши отрезать тому порубежнику, который одолжил рыжему инструмент! Флайн все-таки не настолько помешан на собственных талантах, чтоб таскать с собой лютню в боевой поход, так что эту он в крепости у кого-то выпросил. Причем, судя по всему, у некой юной девы, иначе не усмехался бы так загадочно в ответ на расспросы. И пришлось нам с Кэром терпеть…

Впрочем, я наговариваю на рыжего, конечно. Поет он прекрасно — но только до тех пор, пока исполняет что-то чужое. Но зато стоит ему начать петь что-нибудь собственного сочинения… Про звезды над лесом и светлую любовь он пишет отлично, но зачем-то вбил себе в голову, что настоящий бард должен воспевать дороги, странствия и подвиги. Вот он и воспевает, а мы — терпим. После очередной заунывной баллады о мрачных приметах в темных небесах и грядущих великих битвах мы с Кэром, не сговариваясь, с двух сторон набросились на нашего рыжего менестреля. Пока я держала брыкающегося Флайна за ноги, Кэр умудрился выхватить у него лютню и отбежать с ней подальше.

— Кайт, зар-раза! — прошипел оскорбленный певец. — Слезь с меня!

— Ну, Флайни, — умильно протянула я, обхватив его за сапоги, — ну, пожалуйста! Не обижайся, а? Ты у нас самый гениальный, самый-самый талантливый… только не пой больше, ладно? Очень уж грустно становится! Давай лучше выпьем, а потом хором проорем что-нибудь наше, боевое, а?

— Хором?! — рыжий перестал вырываться и рассмеялся. — И ты будешь?

— После второй фляги — и я, не сомневайся!

— Ладно, уговорила, — проворчал Флайн.

— Вот и славно! — я подтянулась и чмокнула его в щеку.

— Только слезь с меня уже! — рыжий дрыгнул ногой. — Тяжелая ты, как… как кобыла! Вот-вот, и ржешь так же… И сапог отпусти! Не цените вы меня, вот что я вам скажу. А ведь раскаетесь потом!

— Непременно раскаемся, — хохотнул подкравшийся с лютней наперевес Кэрвес, — да поздно будет! Ну? Гроза миновала?

— Тучи рассеялись, и звездный свет озарил вдохновенное чело… ой! — я едва успела увернуться от мстительного пинка нашего поэта, не удержалась и повалилась навзничь на траву: — На помощь! Нет, только не… Ай-и-и!

Воистину, менестрели умеют читать сокрытое в душах, иначе откуда рыжей бестии знать, как я боюсь щекотки? Я вывернулась из захвата и на четвереньках рванула вокруг костра, спасаясь от злорадно хохочущего, словно демон мщения, рыжего сидхэ. Наблюдавший наш забег Кэрвес согнулся от смеха и упал на ворох палых листьев в обнимку с лютней. Я устремилась туда же, чтоб укрыться за его широкой спиной… В итоге на земле образовалась настоящая куча мала из визжащей меня, ржущего Кэра, шипящего Флайна и жалобно тенькающей лютни. Даже наши кони, тревожно всхрапывая, подошли поближе, чтоб посмотреть на это безобразие.

— Гады! — я выбралась из свалки и одернула задравшуюся рубашку: — Разве можно так обращаться с этим прекрасным инструментом! И со мной, не менее прекрасной, а?!

— Кайти, радость ты наша, — этак ласково начал Флайн, но закончил уже рычанием, — слезь с моей ноги! Ну сколько можно, а?

— Уймитесь, — фыркнул Кэр, — довольно вам лаяться! Смотрите-ка, а тучи и впрямь ушли!

— Ах! — я запрокинула голову и посмотрела вверх — впервые за последние дни. — И верно! Глядите, звезда упала…

— Не поздновато-ли? — Флайн прищурился. — Месяц Серых Ветров уже за середину перевалил; разве время для звездопадов?

— Не важно, время или нет, — Кэр сел, привалившись плечом к моему плечу, — важно, что они все еще падают…

— Это для нас, — я вздохнула и обняла обоих сидхэ сразу, — подарок нам от Звездносияющей. Мы живы, братья. И мы вернулись.

— Знаете, — тихонько признался Кэр, — а ведь я только теперь в это до конца поверил.

— Пожалуй, нам все-таки придется сегодня петь, — улыбнулся рыжий. — Это будет недостойно сидхэ, молчать в такую ночь… да и повод есть! Ну что? Достаем вторую флягу?

Нет постели лучше, чем палые листья, накрытые плащом, и нет лучшей крыши, чем звездное небо. Я лежала между Кэром и Флайном и смотрела вверх. Почему-то именно в этот миг я неожиданно остро и ярко почувствовала, что вот эта ночь и это небо — и есть жизнь. Никогда не повторится это мгновение, и нельзя остановить его, да и не нужно… Сберечь его в бездонных глубинах памяти, словно самоцвет с острыми и неровными гранями, странный колючий дар этой осени — и больше ничего не нужно. Прошлое всегда с нами, а будущее… его еще нет. Настоящее, яркое и неудержимо тающее, словно льдинка в ладони — это и есть дарованная нам вечность, и другой не надо. А у Хэлгэ в глазах сияют такие же звезды…