Яна Горшкова - Душа осени

— А от нас пойдет вот он, — Тарк-ан подтолкнул вперед своего молодого соотечественника. — Его имя Тарк-эт. Сын моей сестры.

Молодой гоблин робко мне улыбнулся, безуспешно пытаясь спрятать клыки. И страх — столь же безуспешно.

— Итак, — я оглядела всех, — решено. В круге будут Эрил, Хэлгэ, Эхэль, Кэрвес, Маэрхэм, Таэрлин, Айглатт, Лоррин, Тарк-эт и Галадар… хм… уже десять. Много. Кэр, тебя не будет в круге. Сам понимаешь, почему. Значит, Кэрвес, Флайн, Ллиах, Ээйрэ и Лаэрт будут охранять нас. Пятеро вне круга — достаточно, чтоб засвидетельствовать. Так и сделаем.

— А что, собственно, должно произойти? Госпожа? — Галадар нервно приглаживал волосы. Нам всем было не по себе, конечно, но если мои эльфы вполне доверяли мне, а гном и гоблин не подавали виду, что боятся, то человек, откровенно напуганный перспективой участия в эльфийской ворожбе, и не пытался этого скрывать. И я его прекрасно понимала.

Рыцарю ответил Эрил.

— Видишь ли, любой из нас мог бы увидеть то, что здесь происходило. Но… я не уверен, что после этого возможно будет сохранить разум и жизнь, слишком уж страшна эта картина… и слишком велики эти силы. Силы зла, несомненно. Для того и нужен круг: мы соберем и направим в центр необходимую… энергию, наверно, это будет правильное слово? — а Рамборг с ее помощью проникнет туда, в то время, и даст нам возможность увидеть тоже, не проживая это. Одновременно мы не дадим ей уйти туда самой и послужим… э-э… якорем? Маяком? Защитой? В вашем языке сложно найти нужные слова. В общем, сам увидишь. Ты поймешь, что нужно делать, едва окажешься в круге.

— Ничего такого страшного с тобой не случится, воин, — успокоил его гном. — Основную часть возьмет на себя Разрушающая Города.

— Но сначала будет очищающий огонь, — мрачно прервала эту милую беседу я, — и Песнь. А когда все закончится, совсем закончится, мы обрушим эти стены перед тем, как уйти.

Хэлгэ Аэт'глатт. Хайга.

… В этот момент Хэлгэ вновь почуял толчок ледяной силы, словно кто-то старый и могучий шевельнулся во сне и вновь заснул, но уже вовсе не так крепко.

«Это мы», — подумал он, — «Мы своим присутствием будим тут нечто, что не следует будить. Как бы то ни было, я должен предупредить ее».

Он улучил момент, когда Рамборг отходила по своим делам за стены, и дождался ее возвращения.

— Лиэссат.

Она удивленно замерла, машинально подтягивая двойной ремень своей ас'ст'алхэ.

— Надо поговорить, Лиэссат.

И жестом предложил ей отойти подальше от остальных, занятых приготовлением костра. Она повиновалась молча.

— Становится все холоднее, — сказала полукровка, когда они отошли настолько, что никто не смог бы их услышать. — Что ты хотел сказать мне, Аэт'глатт?

— Я снова чувствую это, — хмуро сказал он, не глядя на Рамборг.

— Старый холод?

— Нечто в сердце этого холода, — уточнил он. — Или… или некто. Эти сектанты поклонялись тут драконам, я верно понял знаки на стенах?

— Это я и намерена выяснить, Хэлгэ, — мягко ответила она, — и пресечь.

— Здесь слишком много старых снов. И не все они принадлежат нашему народу. Ты не думала, что мы тревожим… можем потревожить сон кого-то, кого тревожить не следует?

— Здесь убивали. Женщин, сидхэ. И детей.

— Эти сектанты… вдруг они чего-то добились?

— Драконов пробудили, что ли? — она усмехнулась и вдруг отрезала грубо и совсем не по-эльфийски. — Кишка тонка!

— В этих землях хватало тварей и пострашней, чем драгэ'с. Гораздо менее симпатичных тварей. То, что нам известно о драконах… не думаю, что они имеют отношение к этим ритуалам. Но те, другие — могут иметь. Понимаешь?

— Сражаться с тварями — наш долг. Что тут еще понимать?

— Рамборг! — Хэлгэ негодующе фыркнул. — Я с тобой говорю — или с Маэрхом? Сражаться с тварями — долг Хранителей. А наш долг — сообщить Внешнему Кругу о том, что тут творится.

— Хэль, я понимаю, — Рамборг умиротворяющее подняла руку. — Ты боишься пробудить нашими действиями нечто, что спит здесь… нечто, что ты чуешь, а мы — нет. Но ведь и я тоже этого боюсь, Хэлгэ. Но мы должны это сделать. Не только о наших родичах идет речь, вспомни! Люди, тоэрк, торх'эс… они тоже тут умирали. Тут, на нашей земле, в стенах нашей крепости. В стенах заставы твоего Дома, Рассветный! На границе моих земель! А последствия… я — командир, это на моей совести.

— Что ж, пусть так, Лиэссат ан'Аэнвэль из Дома Вереска. Если твоя честь говорит тебе продолжать, то продолжай.

— Отвечать буду я. Перед Хранителями и перед княгиней. И перед тем, что может проснуться. Так говорит мне моя честь. А твоя честь, Рассвет? Что говорит она?

— Ах, мой Вереск, — Хэлгэ улыбнулся, неожиданно и для нее, и для себя самого, — разве меня не будет в круге призыва?

Она замолчала, опустила глаза, и долго стояла так, не глядя на него.

И он стоял рядом, тоже на нее не глядя.

Лишние слова не нужны между сидхэ.

Лиэ Лиэх'хэл. Лиан.

Лиэ последний раз окинул придирчивым взором произведение рук своих и удовлетворенно хмыкнул. Оглянулся на Кирт.

— Ну, как?

— Э-э… — неуверенно протянула бывшая жрица, отводя глаза от того, что, казалось, и в самом деле висело почти напротив двери. — Довольно убедительно.

Эльф негодующе дернул плечом.

— Тебе не нравится. Что ж, сделай лучше, если сможешь!

— О, — девушка спрыгнула с лежанки и протянула руку в древнейшем жесте примирения, — не сердись, пожалуйста. Я вовсе не ставлю под сомнение твои способности… после того, что ты уже сделал. Но, скажи! — как такое может нравится мне?! Ведь это же мое тело…

— Ага, значит, все-таки получилось! — Лиэ просиял, — я не так уж хорошо умею творить иллюзии, знаешь ли.

— Эта, — Кирт нервно сглотнула, — тебе удалась. Да. Вполне.

Она быстро взглянула на совершенно неотличимый от оригинала двойник собственного окровавленного тела и тут же снова отвернулась.

Тело и впрямь выглядело убедительно. Тело хрипело и прерывисто дышало, периодически конвульсивно подергиваясь на ремнях, перетягивающих запястья. Ремни крепились к потолочной балке, так что тело висело, не доставая ногами до пола. Двойника едва прикрывали окровавленные лохмотья; набухшие рубцы от ударов кнута сплетались в замысловатый узор. В живот фантома по самое навершие была воткнута длинная деревянная шпилька, ногти на руках и ногах сорваны, волосы частично сожжены, один глаз выбит, нос сломан в нескольких местах. Венчал все выжженный след от печатки на левой груди.

— По-моему, меня сейчас стошнит, — призналась бывшая жрица, серая как простыня. — Извини.

— Не извиняйся, — Лиэ вздохнул. — Меня, по-моему, тоже. Ну, уж если их и это не убедит…

— Убедит, — Кирт, пошатываясь, пробиралась к столу, стремясь обойти то, что висело, по максимально длинной дуге. — Хотя никаких новых идей тут не видно.