Яна Горшкова - Душа осени

У них и вправду было полно времени.

Рамборг Лиэссат. Рэир.

… У меня получилось! Трепещущее сияние Образа меча слилось со старым металлом и наполнило его жизнью и чарами. Я смотрела на чуть изогнутый клинок, слушала его песню, купалась в его зеленовато-серебряном свечении и смеялась. Легко и яростно. Смех рвался наружу из переполненного горла как рыдания. Яростный, жестокий и искренний смех. Ни горечи, ни злобы. Простота и четкость линий и звуков.

О, это был прекраснейший из всех даров! Звонкий, серебряный хохот… Смех, от которого души врагов леденеют и крошатся, как весенний лед на Лиэ'Вэлл.

— Мэв! — сказала… нет, позвала я. — Мэв, эльфийский смех над бедами врагов. Мэв, сестра-по-крови. С днем рождения. Здравствуй, Мэв. Ты прекрасна.

«Ты тоже», — ответил мне меч.

— Мэв, отныне мы будем петь и смеяться вместе. О, как мы будем смеяться!

«Я буду петь для тебя, Эйрайна тэи Рэир».

— Мы споем. Скоро. Пойдем, поздороваемся со снежным эльфом, а?

Я отперла дверь и вышла… нет, выползла из кузницы, держа Мэв в левой руке за гарду. Хэлгэ метнулся мне навстречу.

— Я совсем тут извелся, — выдохнул он. — Три дня, наверное… я не следил за временем, все равно оно тут странное. Можно было поспать, но разве заснешь, когда рядом творится такая магия! Рамборг… ты как?

— Чудесно, — я улыбнулась. — Тебе опять придется воскрешать меня, Хэль. Но дело того стоило. Взгляни.

— Какая она красивая… и веселая! Да уж, это явно «она»! Ох, не хотел бы я услышать ее голос в бою… Смех?

— Да. Она поет, как смеется, и смеется, как поет.

— Жесток смех сидхэ над бедами врагов… Да, она стоит тех сил, что ты потратила. А насчет воскрешения — уж не сомневаешься ли ты в моей способности воскрешать, Лиэссат?

— Нет, не сомневаюсь! — я рассмеялась, когда он обнял меня и рассмеялся тоже. И Мэв смеялась вместе с нами.

Хэлгэ Аэт'глатт. Хайга.

Она была бледная и осунувшаяся. Творение отняло у нее столько сил, что Хэлгэ удивился сперва, как она вообще держится на ногах, а потом обругал сам себя: конечно, держится! Разве может быть иначе? Можно подумать, ты ее первый год знаешь, Хэлгэ Аэт'глатт! А уж этот смех…

От искреннего звонкого хохота Рамборг совсем обессилела и все-таки пошатнулась, да и упала бы, если б он ее не удержал.

— Мне кажется… такое у меня чувство, Хэль, будто я напилась, — немного смущенно призналась она. — Проклятье, да я и пьяная держусь на ногах крепче, чем теперь!

— А ты вспомни, сколько ты не спала.

— А не помню… да разве в этом дело, Хэлгэ! Уж чего-чего, а спать я точно не хочу!

— По-моему, тебе все же следует сейчас отложить свой веселый клинок. И выпить. Много — и прямо сейчас. Знаешь, что… я, пожалуй, все-таки напою тебя. Для начала.

— О-о… а потом?

— Глупые вопросы задаешь, женщина! Как будто сама не знаешь. Воскрешать я тебя буду.

— Теперь это так называется, да? Ох, Хэль, поставь меня на место!

— И не подумаю, — сидхэ легко поднял ее на руки, умудрившись одновременно отобрать меч. — Впрочем, можешь сопротивляться, если хочешь. Помнится, тебе это нравится.

— Интересная мысль, — полукровка хихикнула, освободившимися руками обнимая его за шею. — Хэлгэ… не считая той… хи-хи… трагической для бедного папоротника ночки… ты когда-нибудь еще насиловал женщин?

— Я тебя точно напою, — вздохнул Хэлгэ, внося ее в залу, — и сам напьюсь. А потом изнасилую.

— У тебя получится, — уверенно заявила она. — Ты же талантливый.

— Ага, очень, — согласился Хэлгэ, опуская ее на шкуры. — Мне часто об это говорят.

Впрочем, на те же самые шкуры пришлось опуститься и ему, иначе и быть не могло, ведь Рамборг не собиралась размыкать кольцо своих рук. Забытая Мэв ехидно пропела что-то там, где ее оставили. Глаза у полукровки стали совсем янтарными, и плясали в них такие демонята, что Хэлгэ задумался, кто тут кого собирается насиловать.

— Я могу начинать сопротивляться? — провоцирующе промурлыкала она.

— Попробуй. Вдруг получится.

Рамборг Лиэссат. Рэир.

… Проклятье, но кто бы мог подумать, что в этом моем замороженном братце-по-мечу столько огня! Какое уж тут сопротивление… Кстати, сопротивляться я действительно попыталась, ведь он меня даже несколько напугал… с непривычки, хм… Может, мне действительно следовало почаще этим заниматься? Это, конечно, было игрой, но я не уверена, что отбивайся я в полную силу, смогла бы с ним справится. Во всяком случае, мои трепыхания Хэль подавил быстро и на удивление умело. Одной его руки вполне хватило, чтоб удержать обе мои, второй он довольно ловко управился с застежками моей рубашки… да и с самой рубашкой, не говоря уж о поясе… Это действительно немного напоминало изнасилование, но пусть так! Это было самое очаровательное изнасилование в моей жизни… и что-то мне подсказывало уже тогда, что эти игры могут вскоре стать делом привычным…

Дальше… как-то уж очень быстро я оказалась абсолютно беспомощной, а этот мой словно с цепи сорвавшийся ванэл'фраэрэ творил со мной, что хотел… а хотел он многого и разнообразного. Периодически выныривая из этого… ох, и не знаешь, как назвать!… я могла только ошалело хватать ртом воздух да радоваться, что в округе на много-много хартов пути никого нет. Такие стоны и вопли мы издавали, и такая магия нам вторила, что становилось странно, как это мир не рушится от такого накала страстей.

— Хэлгэ, — почти взмолилась я, когда мы ненадолго прервались, — может, хватит, а? Я тебя уже боюсь! Что происходит с тобой… и со мной?! Это же безумие какое-то… так нельзя!

— Нельзя-нельзя, — согласился он, жадно глотая вино, предусмотрительно отставленное подальше от этого… хм… лежбища. — Конечно, нельзя. Ты абсолютно права, моя княжна, это безумие. И спятил не только я, ты тоже. Но останавливаться я не могу и не желаю, так что не держи себя. И не вздумай меня останавливать!

— А ты понимаешь, что будет, если я перестану себя держать? Совсем перестану? — я тоже приложилась к кувшину.

— А что будет? — Хэлгэ жестко усмехнулся, перекатываясь поближе. — Кайт-Ши вырвется? Так я ее не боюсь, моя Рамборг. Ты меня не запугаешь, о, теперь уже нет! И не остановишь.

— Так и ты — меня… Проклятье, Хэлгэ, отпусти меня!

— Ну уж нет. Не теперь, госпожа моя. Сейчас я сильнее, и ты не вырвешься, даже если захочешь. Но ты ведь не захочешь, я прав?

— Прав, — я опрокинула его на спину и села сверху, крепко обхватив коленями и бедрами. Наклонилась и шепнула на ухо. — А вот на мечах я тебя все-таки уделаю, Рассветный, так что не зарывайся!

— Еще посмотрим, — Хэль вывернулся из захвата. — Ух, что я сейчас с тобой сделаю!

— Уже сделал, — буркнула я куда-то в живот моего сидхэ. — Это называется «отыметь», чтоб ты знал. Вот вернусь и расскажу Эрилу, что ты меня изнасиловал. Он вызовет тебя на поединок и убьет. Вот.