Яна Горшкова - Душа осени

— Верность Вереску… хм… Но ведь этого мало, друзья. Нужно что-то еще, что-то, способное связать только нас — и навсегда, — подал голос Кэрвес.

— О, да! — поддержал Флайн. — Раз уж мы собрались все вместе, то и дальше будем рядом… где бы мы ни оказались.

— Нужно скрепить это делом, — высказался Эхэль.

— Провести ритуал, — добавил Ээйрэ.

— Я так понял, предлагается скрепить союз кровью? — мягко поинтересовался Таэрлин, изящно свесившись с лежанки.

— И дать Высокую Клятву друг другу, — Айглатт наконец-то соизволил открыть рот. — Раз уж мы — команда.

— Братство, — поправила Рамборг. — Братья-по-мечу, т?ханир-фраэрэн.

— Но ведь не только по мечу! — запротестовал Лиэ. — Разве нас всех связывает только эта воинственная сбруя? Разве мы не связаны уже чем-то большим?

— Это — квэн, — подытожил Эрил. — И эту связь надо сделать нерасторжимой.

— Ванэл?лэ-квэн, — Кэрвес кивнул. — Кровная связь по эту сторону Ветра и за Его краем.

— А! — Рамборг спрыгнула с лежанки. — Что же там нужно для обряда? Чаша, вино, огонь…

— И проточная вода!

— Спасибо, Лиэ. Вода и земля. И все девять ветров. Что ж, все это у нас есть.

— Но не здесь же, не здесь! — запротестовал Флайн. — На берегу реки — вот самое подходящее место.

— Когда — сегодня? — задал риторический вопрос Айглатт.

— Сейчас, — холодно заявил Хэлгэ. — Есть ли смысл с этим тянуть?

Рамборг Лиэссат. Рэир.

Смысла «тянуть с этим» действительно не было, и тянуть мы не стали. В ту же ночь (а это была, как сейчас помню, четвертая ночь после второго новолуния инэллэ, весны) мы смешали нашу кровь с вином и принесли друг другу Высокую Клятву перед Звездносияющей Гэлэас и Силами Ее, перед огнем, землей, водой и девятью ветрами, на берегу речки Эйнис. Клятву вечной верности по эту и ту сторону Ветра.

Смешанная кровь плескалась в чаше, и вино не могло заглушить ее железистый привкус. Смешанная древняя кровь тринадцати… существ. Каждый из нас сделал по глотку, остальное получили земля, река, огонь и ветер.

Слишком уж многое мы узнали друг о друге, попробовав этой смеси!

И была клятва…

— Я, Рамборг Лиэссат ан? Аэнвэль, винлэ из Высокого Дома Вереска, перед ликом Гэлэас и Силами Ее, перед этим пламенем, этой землей, этой водой и девятью ветрами, клянусь именем и кровью…

— … быть как листья одного дерева…

— … как воды одной реки…

— … как пламя одного костра…

— … как дыхание одного ветра…

— … в этом воплощении и всех последующих…

— … в этом мире и иных мирах…

— … сколько их есть или будет в ожерелье Гэлэас…

— … по эту сторону Ветра и за Его краем…

— … у истока и устья, в начале и в конце…

— … пути; когда замкнется кольцо времен, и вернусь я к своим началам…

— … и когда изменится мир, но я не изменюсь.

— И если солгу я и преступлю эту клятву, да буду лишена имени и крови, и не оставлю по себе памяти. И пусть поглотит меня Неназываемая, и не обрету я покоя в посмертии. Я, Рамборг Лиэссат ан? Аэнвэль, сказала, а вы слышали.

И глубокие, с размаху и от души нанесенные порезы на запястьях затянулись сразу, едва отзвучали последние слова клятвы. Это было добрым знаком, знаком того, что слова наши были услышаны и вплетены отныне в полотно Гэлэас. Остались тонкие, незаметные постороннему взгляду шрамы, надежно прикрытые брачными браслетами.

Мы ощутили вдруг, как покачнулась и дрогнула на миг Звездносияющая, как всколыхнулись ее гобелены.

Это было и есть. Странная, неописуемая, страшная связь.

Вряд ли мы понимали тогда, на что обрекаем себя и друг друга.

Это страшнее, чем каэн?квэн, связь сердец.

Это сильнее, чем обычное братство-по-мечу.

Ванэл?лэ?квэн. Родство в жизни и в посмертии.

Слышать друг друга сквозь паутину миров и времен, видеть одни сны, чувствовать боль и радость. Ток общей крови, биение общего сердца. И это — навсегда.

… Четвертая ночь после второго новолуния сезона инэллэ, берег речки Эйнис, Вэннэлэ.

Сколько веков минуло — о, да разве я их считала? Что такое годы для сидхэ?

И что такое годы — для меня?

… А, может быть, только вчера это было…

Из дневников Рамборг Лиэссат.

Рамборг Лиэссат, княжна из Дома Вереска. Рэир.

Снег выпал не уж так давно, но навалило его уже порядочно, и он все шел и шел, первый серьезный снегопад давно уже наступившей зимы. Облака висели низко, так, что гор было не видно за сплошной светло-серой пеленой. Озеро Аэл-Драг'йет, Драконий Глаз, покрылось блестящей белой коркой свежего льда, и только на южном его конце, там, где родники били со дна, темнела полынья. Тихо было в заснувшем лесу, светло и мягко. Остаток зимы обещал покой и отдых, от которых я несколько отвыкла за годы, проведенные на пограничных заставах. Там-то мы радовались снегу, как давно желанному гостю, но, в основном, потому, что стеречь заснеженный границу гораздо проще, чем утопающую в осенней грязи, на которой даже опытный эльфийский страж рубежа не всегда разглядит след нарушителя.

Я любила снег просто за то, что он есть, любила с детства, но… возвышенное любование падающими снежинками отнюдь не разрешало проблему дров. Заготовленные ранее поленницы следовало пополнять, и на сегодня у нас был назначен общий поход за топливом, благо треск падавших ночью под тяжестью снега деревьев слышали все. Мы пошли втроем — я, Эрил и Хэлгэ. Остальные занялись кто чем: Флайн остался в лагере, а Эхэль и Айглатт подались на охоту. Кэр рыбачил на озере с самого утра, Маэрхэм и Таэрлин были в дозоре, Ллиах, наш целитель, разбирал свои травки, прибрав в качестве помощника Лаэрта. Из членов нашего братства-по-мечу здесь отсутствовали только Ээйрэ и Лиэ, и вся собравшаяся на отдых компания периодически косилась на меня, пребывая в уверенности, что уж Рамборг-то точно знает, почему их с нами нет. Я знала, но ведь напрямую меня пока никто не спрашивал!

Мы вернулись уже затемно — последний рейд за дровами занял времени больше, чем четыре предыдущих. Я вывозилась в снегу по самые уши и тихо бурчала под нос. Увы, там, где чистокровки вроде Эрила и Хэлгэ проходили легко, погружаясь лишь по щиколотку, я проваливалась по колено, а то и по пояс, и весь наш путь можно было с легкостью проследить по той борозде, что пропахала в снегу светлая княжна Рамборг Лиэссат. Что поделать! — несмотря на все тренировки и прочие пытки, коим я регулярно подвергаю свое тело, с природой не поспоришь. Я все-таки потяжелее, чем мои сидхэ, да и вес моего тела распределяется немного по-другому, чем у мужчин. В который уже раз убедившись, что «легконогой» меня назвать нельзя, я попробовала было расстроиться по этому поводу, но безуспешно. За годы, проведенные на границах, я убедилась, что мои достоинства все же перевешивают недостатки, тем более, что окружающие их недостатками вовсе не считают. К тому же, чашка горячего питья, живо поданная мне Флайном, сразу подняла мне настроение, а у зимнего нашего очага было тепло и уютно.