Ольга Сергеева - Хозяйка Леса

— Он говорил: не убивать вообще? — зачем-то уточнил Веремир. Занила с недоумением вскинула на него глаза. Потом опустила их, честно задумавшись. Оружейник терпеливо ждал, пока она качнет головой и вновь посмотрит на него.

— Тогда я думала, что да, — тень усмешки, совсем не веселой, прикоснулась к ее губам. — Мне понадобилось прожить целую жизнь и изъездить полмира, чтобы понять: тогда, в той деревушке, отделенной грядой холмов и стеной леса, даже о своих ближайших соседях редко вспоминали! Целый мир в себе. Самодостаточный… Вся жизнь подчинена правилам, непреложным при общении со своими, но распространять его на чужаков — на всех тех, кто приходил в село извне?.. — Занила качнула головой, решительно отвергая саму эту идею. Она вдруг задумалась, а стал ли бы ее отец так уж возражать, если бы его дочь подняла меч, например, против княжеских дружинников, явившихся в их село, чтобы потребовать дань? С учетом того, что эту самую дань их деревня испокон века не платила, — вот уж вряд ли!

— Ты и сейчас никогда не нападешь на свих! — голос Веремира заставил ее вспомнить, что тот по-прежнему стоит рядом с ней, внимательно изучая меняющееся выражение ее лица. Занила усмехнулась и не стала ничего возражать. То, что он сказал, — правда. Только как объяснить, что на долгие восемь лет в понятие «чужие» — те, кто ворвался в ее жизнь, разрушил ее — попал целый мир?!.. И даже сейчас это изменилось не так уж и сильно. Правило лишь приобрело несколько исключений, которые, как известно, его только укрепляют! — И еще ты не убила меня… — проговорил вдруг Веремир. Занила недоуменно посмотрела на него, а человек продолжил. — Тогда, во дворе купца Кумазана. Ты так и не объяснила почему.

— Ты не испугался, — Кай'я Лэ пожала плечами. А недоумение на этот раз плеснулось во взгляде оружейника:

— И все?

Занила сдержала себя, чтобы не пожать плечами снова. Что еще она может ответить?! Ей раньше казалось, что причины ее поступков очевидны.

— Ты не испугался, только поэтому ты и не стал жертвой, — принялась объяснять она. — Жертва — тот, кто слабее. Тот, кто не боится, не убегает, кто равен тебе по силе, не может быть жертвой! Вот и все.

Веремир хохотнул, запуская пальца в волосы, заставляя длинные светлые пряди выбиться из удерживающей их косы.

— И ты еще называешь себя чудовищем?! — улыбнулся он, заглядывая ей в лицо. А глаза Занилы вдруг вновь полыхнули ледяной жалящей яростью, словно смех человека чем-то оскорбил ее.

— Ты ничего не знаешь обо мне, оружейник Веремир!

Вот только он тоже не собирался отступать…

— Ошибаешься, Хозяйка! Я понимаю гораздо больше, чем ты можешь себе представить! — он шагнул вперед, сокращая и так небольшое расстояние между ними. — Ты ведь называешь себя чудовищем отнюдь не потому, что убиваешь людей вообще? Они для тебя вряд ли хоть что-то значат. Ты говоришь так, потому что убила кого-то одного. Кого-то такого, из-за кого тот, чье мнение тебе было отнюдь не безразлично, назвал тебя чудовищем! Ведь так? Скажи, я прав?

Занила задохнулась от боли, полыхнувшей столбом пламени, захлестнувшей волной горечи ее сознание… Откуда этот человек может знать о ней столько?! Впрочем, он все же не совсем угадал… Тот, чье имя она запретила себе вспоминать, не называл ее чудовищем — только подумал. Не называл, потому что вовсе не желал с ней больше разговаривать!..

— Не могло быть иначе… — Занила не знала, произнесла ли она это вслух: ее способность говорить, кажется, отказывалась повиноваться ей. А Веремир, словно это и не его голос секунду назад гремел в маленькой кузнице, протянул вдруг руку, осторожно прикасаясь к ее щеке, нежно проведя по ней кончиками пальцев, от виска к подбородку, слегка задев мочку уха… Занила отшатнулась назад, уходя от прикосновения. Но он вдруг со стремительностью, которой она совершенно не ожидала от обычного человека, метнулся вслед за ней. Левой рукой он сжал ее руку, чуть выше локтя, а правая скользнула ей за спину, обвивая ее талию, плотно притягивая к себе. Занила оказалась прижатой к нему, к его горячему сильному телу, к твердой груди. Так близко, что она могла чувствовать, как он дышит, как колотится его сердце… Она попыталась шевельнуться, но руки Веремира надежно держали ее, и не думая впускать из своих объятий. Она, конечно, все еще могла вырваться, вспомнив, что она высший оборотень, призвав всю силу своего тела, но если она начнет, вырываться ей придется по-настоящему, ломая удерживающие ее руки!

— Ты ведь этого хотела? — прошептал вдруг Веремир. Он прижимался щекой к ее волосам, слегка царапая жесткой щетиной, его горячее дыхание опаляло кожу на ее шее. — Именно этого и хотела, ведь так? Чтобы однажды нашелся кто-то достаточно сильный, чтобы суметь удержать тебя возле себя, и достаточно смелый, чтобы не побояться сделать этого! Тот, кто не откажется от тебя, даже если ты вдруг сделаешь что-то, что покажется ему неправильным! Для кого ты все равно будешь важнее…

Занила чувствовала, что ее тело начинает бить дрожь, вынуждая судорожно цепляться пальцами за плечи мужчины. Она чувствовала его запах — горячий аромат его кожи и волос, тот самый — огня и раскаленного металла, что навсегда с самого ее детства стал для нее знаком силы и надежности! Она всей кожей ощущала тело прижимающего ее к себе человека. Человека… Не оборотня. Было немного странно не чувствовать силы вокруг него, что уже должна была окутать их плотным коконом, смешаться с ее собственной, сводя с ума своими прикосновениями… Но сейчас энергии не было. И, наверное, это должно было успокаивать, но, кажется, лишало рассудка еще надежнее, позволяя надеяться, что на этот раз все будет по-другому, совершенно иначе!..

— Сколько раз мне повторить, что ты не чудовище? — заговорил вновь Веремир. — Ты самое прекрасное из всего, что я встречал в этом мире. Самое совершенное создание! Неужели ты не понимаешь? Я не могу бояться или ненавидеть тебя просто потому, что больше всего мечтаю всегда быть рядом с тобой! Всегда, куда бы ты ни шла, что бы ни задумала… Я просто хочу быть таким же, как ты! — он не почувствовал, как неуловимо напряглось тело Занилы в его руках, продолжая говорить. — Меня влечет твоя сила и твоя свобода. Я хочу так же, как ты, ничего не бояться, ни от чего не зависеть, идти по этому миру, не спрашивая разрешения, просто жить вечно, больше не ожидая неизбежной старости и смерти! Просто рядом с тобой. Одним из твоей стаи. Одним из Хозяев Леса. Ты ведь позволишь мне стать одним из вас?

Занила отшатнулась от человека, пытаясь посмотреть ему в глаза, но его руки по-прежнему крепко держали, прижимали ее к себе. Вот только она больше не собиралась позволять ему это, потому что просто не могла… Она со всей силы рванулась прочь, больше не сдерживаясь, не задумываясь, что может причинить вред! Она была уже на самой грани того, чтобы закричать, требую отпустить себя, чтобы позволить своему голосу сорваться на звериный рык, а волне обращения накрыть собственное тело! На грани, и возврата из-за нее уже не будет… Рука человека соскользнула с ее талии, но пальцы другой все еще продолжали сжимать ее предплечье. Свободной рукой Занила резко ударила по ней, вонзая кончики среднего и указательного пальцев в хорошо известную ей еще со времен сражений на арене годрумского цирка с виду ничем не примечательную точку чуть ниже локтевого сгиба, с его внутренней стороны. Веремир сдавленно охнул, когда резкая боль пронзила его руку от плеча до самых кончиков пальцев, заставляя их невольно разжаться. Занила, не тратя больше ни секунды, метнулась прочь от него, и еще дальше — вон из кузницы, чуть не сметя по дороге высокий трехногий табурет, позволив массивной деревянной двери с громким стуком захлопнуться за своей спиной.