Екатерина Пекур - Дети Мира

Меня трясло, и я расплакалась. Да Лигарра выглядел смущенным — настолько, что по нему это даже стало заметно.

— Санда, — тихо проговорил он, — не обижайтесь. Мне, возможно, не стоило говорить вам это напрямую — с учётом того стресса, который вы вчера пережили — но то, что я сказал вам — это правда. Именно поэтому двойник на вас и бросался.

Да Лигарра вытащил из кармана платок и протянул его мне.

— Подождите, я вам ещё кофе сделаю, — примирительно сказал он.

Меня оставили в одиночестве. Я сидела на диване в уголочке — напрочь забыв про его осквернённость — и в моей голове не было никаких мыслей, только опустошение. Я рыжая. Бриз принял меня за свою. Какую-то недоделанную свою, неведомо как живущую в Мире… Боги, за что я родилась на свет? Все на свете люди как люди. Мои братья. Мои родители. Мои соседи. Одна я… рыжая, с акалькулией, условно освобождённая, всем на свете нахамившая — даже спецоперу КСН.

У меня не было сил держаться. Я держалась целую жизнь.

Когда да Лигарра вернулся, мой нос уже подсох, но на душе было по-прежнему пусто и гадко.

— Меня другое беспокоит, — проговорил он, вручив мне чашку и усевшись в кресло напротив меня, — с какой радости он сказал вам, что ему никак нельзя обращаться в КСН?

— Ну после того, как вы за ним устроили погоню… — непонимающе проговорила я.

— По вашему рассказу у меня создалось впечатление, что дело чуток сложнее. И давность этого преследования больше той погони. Он ещё с кем-то контактировал помимо меня, раньше, возможно, в «Масийя Рунтай»? И этот кто-то ему угрожал? Дай-то Боги, чтоб это была моя паранойя.

— А вас он мог и не иметь ввиду?

— Кто знает… — да Лигарра был задумчив, а ещё еле заметно встревожен.

Я могла бы сказать, что он снова придирается к мелочам, но одной его «мелочи» (насчет подмены да Ринна) уже присвоили метку АУО. И ведь никто не верил — так это было дико.

— Что, если вы и впрямь переходите дорогу кому-то из своего высшего руководства… — предположила я.

Карун оскалился.

— Не лезьте не в своё дело, Санда. Только и всего.

Я умиротворенно кивнула, но на душе моей стало нехорошо — хотя куда уж гаже, казалось бы. Уж больно складно всё получалось. Все как один намекали мне, что у да Лигарры, возможно, проблемы. Из-за его чрезмерной внимательности. А он приковал меня к себе всей мощью закона. И уже не вырвешься — я под следствием, и то, на что он намекал мне в мобиле — чистая правда. Меня мог арестовать другой человек, и тогда я могла огрести по полной (притом абсолютно безневинно) за тот факт, что эта искусственная тварь почему-то пришла именно в мой дом. То есть меня бы сделали соучастником Проникновения. Вышла бы я тогда из бюро третьего отдела живой — крайне сомнительно. Так что да Лигарру мне и впрямь следовало благодарить. Он меня знал и прикрыл — хотя допускаю, что не без личных прагматичных соображений (например, чтоб я не выдала чужим, как он рассказал мне секретную информацию). Теперь у меня нет иного выхода, кроме как держаться за него зубами. Потому что если не он — кто иначе мной будет заниматься? Кто-нибудь такой, что я мгновенно пожалею про нынешнего контролёра. Оказавшись в очень плохих местах.

Меня обложили. Мне следовало думать о поиске нашего АУО и не переживать из-за КСН. Я ничего не могла с этим поделать.

Мы поехали в «Каурру».

Жаль, отец не увидел, как я переступала порог самого закрытого и высокоумного учреждения современности! Зная его тонкое чувство юмора, я не сомневаюсь, он бы соорудил некую двусмысленную и остроумную шутку про вход в науку с чёрного хода.

Так оно и было. Да Лигарра сунул под нос коменданту некую бумагу — и тот больше не задавал вопросов. Если честно, комендант вообще съёжился, когда увидел да Лигарру на горизонте — мне было неясно, кто из них главнее. Отныне я была частью Каруна, таким себе бегающим глазастым приложением. А он здесь был фигурой весомой. Я убеждалась в этом всё сильнее.

— Итак, ищем что угодно. Я не знаю, как это может выглядеть, но мне нужна любая зацепка. Я неспроста приволок вас сюда, Санда. Люди, имеющие доступ в Институт прикладной физики, видят эти стены десятилетиями. Вы сейчас их увидите впервые. Свежий взгляд может найти что-то необычное.

— Да мне тут все необычно, — проворчала я.

Мне ужасно хотелось поглядеть на волшебную машину да Ринна. Но я стеснялась этой мысли, и уж точно скорее вырвала бы себе язык, чем попросила об этом да Лигарру. Это всё отец, думала я. Вот уж был неверующий гений! И меня этим наградил, почтенный родитель, вслед за чем покинул наш бренный Мир. Хупарское любопытство и неуважение к святыням — вот портрет Санды да Кун!

Машина, умеющая летать… Боги. И её можно потрогать — и руки не отвалятся! Что сказал бы отец? Я была почти уверена, что он изучил бы вопрос до самого донышка, но вот что бы он потом резюмировал, я представить не могла. При всем своём наплевательстве он казался мне человеком достаточно правильным. Возможно, это было ошибочным мнением, но ведь не спросишь уже. Руки не отвалятся? А вдруг таки отвалятся? Вот создал её да Ринн — и что, много хорошего ему принесло изобретение летания?

На пороге лаборатории номер восемь, о которой я уже столько слышала, нас встретил пухлый, благообразный человечек, на бейдже которого значилось имя «Ранго да Ругана» — как выяснилось — администратор лаборатории. Узрев рядом с да Лигаррой свежее лицо (а я изо всех сил напускала на себя важности), он немедленно вызвался показать мне подведомственое ему хозяйство. Я мельком подумала, вот ничего себе секретный объект! — но потом сообразила — человека без хорошего уровня допуска вряд ли провели бы в эти стены. И уж тем более не в проходку с начальником спецохраны. Да Лигарра милостивым жестом отпустил меня в вольное плавание, и я пошагала за Ранго да Руганой.

Вот ведь ирония! Я влипла в проблемы по самые уши — но именно это открыло передо мной настолько закрытые двери.

Лаборатория номер восемь и впрямь оказалась образцом уюта и функциональности — удобные кабинеты, хорошее освещение, кондиционированный воздух, кухонька, масса зелени, а уж про научную часть я и вовсе молчала — я не понимала назначения даже трети увиденных приборов, но всё это было страшно высокоумным и сложным. Само собой, кое-куда меня не повели — я отлично помнила оговорку да Лигарры о местах, куда были вхОжи, кроме да Ринна, только спецоперу и четверо его подчинённых. Но ведь очевидно, что заговор против да Ринна устраивали не там, а где-то в местах общего пользования.

Я смотрела на оснащение лаборатории, смотрела и на да Ругану. На его пухлом брюшке еле сходилось дорогое ларго жемчужно-серого цвета, круглая голова целиком занимала воротник, а редкие волосы торчали от пота. Вообще он был весь какой-то розовенький, лощённый, скользкий (так что на его фоне суровая безупречность Каруна начинала мне казаться верхом демократизма), и я изо всех сил боролась с ощущением, что да Ругана мне неприятен. Наверное, подумала я, это из-за его небольшого роста — у меня всегда вызывали предубеждение мелкие мужчинки — но ведь не виноват же он ни в чём из-за этого?