Вера Огнева - Кольца Джудекки

Илья мог наблюдать и даже чувствовать. Сергей лез по нему как по шведской стенке, а в конце встал Донковичу на плечи. Затем по полубессознательному человеку простукали мешки. Один рассадил щеку острым углом. Боль привела в сознание, но только для того, чтобы с невозможной уже силой обрушился голод. Разум, подавляемый страшным инстинктом, самоустранился, и Илья, до хруста вывернув шею, попытался вцепиться в Угловскую лодыжку.

Она исчезла!

Илья чуть не рехнулся. Только вот была…

Последовал болезненный рывок наверх, и он оказался на ровной площадке. Еще один - совсем легкий - удар по голове уложил его рядом с мешками. Перед глазами поплыли радужные круги, затошнило. Расплывающимся сознанием он успел зафиксировать, как Сергей вытягивает наверх Руслика.

Они пролежали не меньше часа. Есть расхотелось. Илью время от времени скручивал рвотный спазм. Он закрывал глаза, но от этого только сильнее мутило; старался смотреть вдаль, глубоко дышать - ничего не помогало. Перед глазами стояла волосатая лодыжка Углова, а на нее накладывалась картинка: обглоданный мосол - кость с остатками сухожилий и розовой, погрызенной надкостницы. Не убери Сергей вовремя ногу… Того тоже пару раз вывернуло, но он быстро успокоился и даже придремал.

- Вставай, людоед хренов, - Илью опять трясли.

- Отвяжись, идите дальше без меня. Я остаюсь.

Вставать действительно не хотелось. Хуже - не моглось. И не по тому, что все болело, Илья испытывал некое отвращение к любому виду движения, не важно, физическое и ли мысленное усилие придется совершить. Лежать! И все! Пусть идут.

Тут до преисподней совсем немного осталось: все вниз и вниз, уже почти доехали.

А там, вас ребята, ждут трое с вилами, один со сковородкой. Я же, грешный, остаюсь тут. Есть уже не хочется, двигаться - и подавно.

- Не пойду!

- Еще как пойдешь! - рыкнуло рядом. - Руслик, хватай его за ноги.

Подхватили и потащили. Илья не упирался. А его просто пихнули в наклонный желоб.

Дальше поволокла сила тяготения.

Их несло по, гладко отполированному коридору, чем дальше, тем быстрее. Это в начале пути, у Китайской горки, приходилось топать ножками, сейчас ехали как на санках. Штаны бы не протереть до дыр, а с ними и задницу.

- Вижу впереди свет, - миновав очередной поворот, прокричал Сергей. - Руслан, что там может быть?

- Выход.

- Куда?

Ответ не понадобился. Их вынесло. Желоб кончался привычной каверной. Движение само собой прекратилось.

Они лежали, в матово поблескивающей, чаше неопрятной кучей и прислушивались, поскольку приглядываться мешали высокие стены. Снаружи не доносилось ни звука.

Сергей первым попробовал подняться. Результата - ноль. Тихо матерясь, он стащил сапоги и, по отработанной методике, выбрался на край каверны. Опять по Илье пропахали сначала руки и ноги г-на Углова, а затем жесткими углами все три мешка.

За краем оказалась узкая площадка, опоясывающая емкость. Вниз вела грубая, приставная лесенка. Рядом с сюрреалистической конструкцией она выглядела инородно, как вампум индейца на программисте.

Спускались осторожно, по одному. Не столько по причине опаски, сколько потому, что хлипкая лесенка не удержала бы двоих. Мешки на землю побросали загодя.

- Ну что? Куда двинемся? Руслик, ты тут ориентируешься, или как? - Сергей обернулся к парню. За ним обернулся Илья.

Руслан сидел на каменном полу в своей любимой позе. Только сейчас она была избрана не для отдыха. Кататония! Сергей осторожно тронул его за плечо, Руслан качнулся. Его тело напоминало закоченевший в труп.

- Илюха!

Пульс едва пробивался. Кожа на ощупь была холодной. Мальчик не умер, но его состояние напоминало парабиоз - ни жизнь, ни смерть. Плохо соображая, что делает, просто выполняя нечто, оказавшееся в прошлом эффективным, Илья встал на четвереньки и ладонями начал выбивать на гладком гранитном полу, навсегда запомнившийся ритм. Старик лупил тогда по полому стволу. Да какая разница!

Ничего иного на ум не приходило.

Он бил очень долго, ладони онемели. Если бы ни признаки некоторого оживления, Илья бы уже бросил свое занятие. Но вот мальчик пошевелился, задышал глубже, по телу прошла легкая судорога, дернулась голова.

- Руслан, что с тобой? - Сергей походил сейчас на старую няньку с разбойничьим прошлым.

- Дит, бацан, галеа…уарду… - губы мальчика едва шевелились, но он упрямо повторял непонятные слова, пока голос не обрел твердость.

- Напугал ты нас, - Сергей присел рядом с ним на корточки.

- Мне плохо.

- Вижу. Что случилось?

- Плохо. Я…

- Что? Говори.

- Я вам тут не помощник. Не могу…

- Чудеса, что-ль, руками разводить?

- Да… Чудеса.

- И не надо. Идти сможешь?

- Попробую.

Сначала получалось плохо. У Руслана заплетались ноги. Пришлось подпереть парня плечами с обеих сторон. От места приземления в стороны расходилось пять коридоров. Из веера выбрали средний. По аналогии: на право - женату быть; на лево - коня потерять, прямо - от полцарства до летального исхода.

Стало быть, двинулись в неизвестность.

Руслик уже шел сам, только слегка покачивался. Коридор вывел в рекреацию. Во всю длину обширной сводчатой залы тянулись столы. На них навалом громоздилась снедь: рис в больших мисках; некая закрученная наподобие лапши, нежно зеленая трава; кусочки студенистого продукта, в которых Илья сразу опознал щупальца; с широкого блюда таращились головы жаброзуба, приправленные все той же нежной зеленью.

Проклюнулся голод. Не тот, что обуял в ловушке, вполне нормальный - человеческий.

Есть, однако, не торопились, по привычке ждали Русланова вердикта.

- Ты как, что-нибудь чувствуешь? Ну… можно это есть или нет? - осторожно спросил Сергей.

Руслик подошел принюхался, сунул палец в одну из мисок, лизнул:

- Можно, но не все. Зеленую массу видите? Ее лучше не трогать. Вредно.

Кто б спорил. Ели молча, быстро. И только когда уже основательно насытились, заметили аборигена. Тот лежал в уголке - из-за столов не видно.

- Чего это с ним? - ни к кому не обращаясь, спросил Сергей. Илья пошел смотреть.

Кожа холодная, зрачки узкие, на прикосновения не реагирует.

- Похоже на наркотик.

- Спит? Живой?

- Чуть живой.

- Не трогай его. Очухается, еще хай поднимет.

Илья не стал спорить. Пошел к своим.

Они прикидывали, куда двигаться дальше, когда в покой вломилась большая компания.

Во главе жидкой колонны с факелами вышагивал юноша в коротком хитоне из белейшего папира. Все, включая лидера, пьяные вдрызг. В центре шествовали две женщины. Их тела прикрывали только растрепанные волосы. Но дамы собственной наготы уже не замечали. Ни мало не интересуясь "гостями", компания подкатила к столу.

Они не столько ели, сколько разбрасывали содержимое тарелок, кидались друг в друга кусками щупальцев, горстями рассыпали рис. Одна из женщин потянула в рот щепоть зеленой массы. Лидер шлепнул ее по руке.