Мария Семёнова - Ошибка 2012. Джокер

«...А хотя бы и с ушами», — изумлённо осознал он спустя ещё миг. Ибо дело определённо того сто­ило. Боль ушла, и чувствовалось — насовсем. Краев робко прислушался к себе, начиная понимать, что всё же не умер, и не решаясь как следует поверить проснувшемуся желанию жить.

— На дне хворь твоя, — ожгла его взглядом Ок­сана. — Ладнее закопаешь — счастливей проживёшь. Уразумел?

То ли улыбнулась, то ли оскалилась, вымотанная тяжёлой работой... Повернулась и пошла прочь, не дожидаясь ответа, крепкая, широкобёдрая, мать, воз­любленная, жена.. Не какая-нибудь бледная немочь с подиума, жертва голодного обморока. Настоящая женщина...

— Спасибо, — просипел Краев уже ей в спину и так и не понял, услышала ли она Наверное, не жда­ла благодарности...

Лопаты, кстати, никто ему не дал. Осмотрев­шись, Олег понял, что так было надо по правилам древнего культа, и, не поднимаясь с колен, принял­ся закапывать свою болезнь прямо ладонями. На него ещё накатывала тошнотворная слабость, но она не имела никакого значения. Сейчас он был готов с удовольствием затрамбовывать «злока­чественную неоперабельную» не то что в мягкий фунт — валунами её завагивать. проклятую, что­бы не вернулась... Засыпал с горкой, долго топтал ногами, поискал осиновый кол, не нашёл и приво­лок с озёрного берега увесистый, еле-еле поднять, валунок...

Он как раз устанавливат его на «могиле», когда из лесу появился блаженный.С просветлением на одухотворённом лице и с пластиковыми пакетами в обеих руках.

— Ну что, никак управился, паря? — делови­то спросил он у голого и грязного Краева и по­хвалил: — Молодец. А я, вишь, боровичков подсо­брал, что, думаю, зря время терять... Ну всё, хватай одёжку, домой пора. А то, смотри, кое-кто нам не рад...

Краев сощурился против солнца и на другом бе­регу озера увидел троих всадников. Всадники в пол­ной мере соответствовали домотканой рубахе здеш­ней ипостаси Оксаны — в бронях, с копьями, при щитах и мечах... и, что характерно, ничуть не похо­дили на ряженых ролевиков.

Спустя несколько секунд Краев осознал, что вполне отчётливо различает их без всяких очков — это на таком-то расстоянии? Ну, чудеса...

Впрочем, со вкусом поудивляться было некогда. Олег кинулся сперва в предбанник, потом, на ходу впрыгивая в одежду,— следом за блаженным, успев­шим уйти довольно далеко вперёд. Вместе они ныр­нули в мышиную полутьму знакомой сараюшки, а когда снова вышли на свежийвоздух, окружающий мир вернулся к прежнему состоянию. Родная воню­чая бузина, привычная российская разруха

— А скажи мне, I Гикита, — вздохнул полной гру­дью Краев, — ведь мы с тобой... мы были с тобой сейчас...

Писатель, писатель, а слов форменным образом не хватало.

— Э, мил человек, больно прыткий ты, — усмех­нулся блаженный. — Привык в своих книжках-то мечтать. Никуда мы с тобой особо не уходили, так, одним глазком за край заглянули. На-кось. борович­ков возьми... — И Никита щедро отдал ему один па­кет. — С лучком пожаришь, с картохой. Теперь мо­жешь и под водочку... «Кристалл» только не пей. Гадость, по себе знаю.

— Спасибо, — взял подарок Краев, и горло вдруг . перехватило. — За всё... спасибо тебе...

— Это ты не ко мне, - хитро подмигнул блажен­ный и отдал сотовый телефон, про который Олег успел прочно забыть. — Это ты ей вот скажи. Сотри, дурень, пока в самом деле не улетело, испугается же_. Эх, скинуть бы мне годков пятьсот!.. Ну, желанный, стал быть, пока. Чую, скоро ещё свидимся. Бывай.

И, не переходя мост, он стал забирать вправо, в обход, куда-то но своему 6epeiy. Тому самому, об­рывистому, песчаному, пропитанному медово-сли­вочным солнцем.

— Бывай, — в спину ему уже сказал Олег. В два шага пересёк мост, расправил плечи и... для начала действительно стёр «посмертные» сообщения, а по­том не удержался, позвонил Оксане. И, невзирая на бьющее в глаза отсутствие сетевого покрытия, услы­шал её голос. Один в один как тот, в истомном ма­реве бани...

Варенцова.

«...Синим взмахом её крыла»

На службе Оксану ждал сюрприз: экстренный звонок из лесного гнездилшца ФСБ. С категоричес­ким приказом немедленно явиться пред светлы очи аж самого начальника УФСБ.

— Оксана Викторовна, я подвезу, тяжело вздох­нул Забелин.— У меня и у самого гам кое-какие дела...

На самом деле он, наверное, думал: вот чёрт дал подчинённую, с такой, пожалуй, соскучишься. Не­бось не каждого опера вызывают напрямую к Само­му. С такой подчинённой лучше ехать лично, дер­жать ушки на макушке и быть полностью в курсе...

Пока «Нива* вперевалочку одолевала грейдер, нашлось время для разговора о служебных делах.

— Новый компромат.— поделился Николай Иль­ич.— Свеженький, тёпленький, только что получили.

— На Колякина, — немедленно угадала Оксана.

— На него, родимого, — кивнул Забелин. — У на­шего комбинатора, помимо кабака, курятника, сви­нарника и лесопилки, имеется ещё, оказывается, сер­пентарий. Да не аквариум с тремя ящерицами, а це­лая ферма по заготовке змеиного яда. Естественно, под командованием раскоп войного заключённого по фамилии...

«Неужели Нигматуллин», — подумала Оксана и опять угадала.

— Нигматуллин, — сказал Забелин. — Ренат Ви- льямович. Колякин заготавливает яд и опять же че­рез Нигматуллина сбывает его за конвертируемую валюту. Ну ладно, сбывает, тут всё понятно, но сам яд! Он, похоже, не гадюк доит, а кобр. Это в наших- то северных краях! Откуда, по-вашему, Нигматул- лин берёт столько кобр, чтобы получать от них яд в промышленных количествах? Вот вопрос так во­прос. Кобры-то, как известно, у нас в неволе прак­тически не размножаются...

— В промышленных количествах — это сколь­ко? — хмуро спросила Оксана.

Забелин медленно объехал очередную яму.

— Арифметика простая, — пояснил он затем. — Ферма Колякина дает на-гора граммов четыреста яду. Притом что за сезон от кобры в лучшем случае можно надоить где-то два грамма. Сухой — в пять раз легче жидкого. То есть у них, получается, в ра­боте примерно тысяча кобр. Во гадючник?..

— Энтузиаст вроде Рената Вильямовича ещё не то развести может, — задумчиво проговорила Варен­цова — Да-да, знаю я его, представьте, пересекались когда-то... Меня вот что удивляет: как они реали­зуют всё это добро? На внутреннем рынке навряд ли, да и цена смешная. А за кордоном наша продук­ция успехом не пользуется. Доразбавлялись в своё время...

— Да, — кивнул Забелин. — А ведь сбывают со свистом, по моим сведениям — отрывают с руками. Значит, есть в здешней отраве какая-то изюминка... Не тот человек наш Колякин, чтобы из-за копеек башку подставлять. Эх, вот бы кого в губернаторы, прости, Господи, дупту грешную...

Так, за разговорами, они миновали проезд со шлаг­баумом и часовым и притормозили возле буржуйско­го, с лепниной на фасаде, вычурного особняка Оксана | щё снаружи увидела, что на парковке, по идее пред- I значенной для автомобилей, стоял вертолет Ка-50, называемый ещё в народе «Чёрной акулой». Действи­тельно, радикалыю чёрный, да ещё и бея опознава­тельных знаков. Тотальное, стало быть, инкогнито.