Тимофей Алексеев - Дети заката

— Нас! Выбери из нас! Мы хотим увидеть Всемогущего!

— Вы — дети тьмы и преисподнего огня! У вас великое назначение — нести учение. Вы все, поводыри, не зрячи в истине, но понесёте истину других! И с пеною у рта её восхвалите, юродствуя на паперти или на лобном месте. И вас послушают! Юродством жертву будете творить — так Ему потребно.

И пока слепец говорил, никто не смог произнести ни единого слова. Только шумел огонь, вырываясь из расщелины, да изредка щёлкали нагретые добела камни. И тогда, словно злые осы, летели, звеня и жаля обнажённых людей, маленькие раскалённые осколки.

— Вот и пришёл твой час. — Слепец сдавил ножку ребёнка и по-волчьи оскалился. — Всех изведу!

Взметнулся подземный огонь, получив маленькое тельце, затрещал, и полетели искры в чёрное небо. И снова ударили бубны. И опять заплясала, завертелась толпа, воя и лая, словно пьяный мёд вместо крови потёк по жилам. И опять вместо голых людей на вершине в свете пламени стали изгибаться и переламываться тени. Опять на земле катался живой потный клубок. Царапали себе лица, рвали немытые сальные волосы, хватали за черные полы балахона слепца, кричали неистово:

— Мы видим Его!!!

Слепой же оборотил лицо на огонь, произнес:

— Ищите непокорённый род Невзора и путь в тот мир, в котором он исчез. И как только у последнего из княжеского рода померкнет в глазах солнце, мы станем править на всей земле…

Тот страшный день для колдуна, творившего сегодня жертву, мог бы стать последним, если бы не его предки, давшие ему знания, как хорониться в случае, когда люди потеряют страх перед ним и решат, что он должен сгореть на костре. Когда зажгли люди Судислава избу без окон, скрылся он в небольшой яме под полом, только вот лица уберечь не смог.

При старом-то князе он остерегался читать свои подлинные заклинания, которые имеют настоящую силу над простыми смертными. Старался тихо жить, травами лечил, знахарем прослыл, да только украдкой нес то, чему его учили в пещерах черные жрецы. А княжьего сына Судислава сам притянул к колдовству и в тартарары с ним ходил — показал, на что обречен будет вольный человек в новом времени. Только князь непростой оказался: решил воспользоваться чужими знаниями, но без колдуна. Как стал править сам, страх перед ним потерял. Зелье ему переходное нужно было, только оно ведь никогда ему не принадлежало. О нем ведь только волхвы знали да чёрные жрецы. Только жрецы немого народа со звериными повадками не то зелье делали — от него старели быстро и умирали в новом мире, куда переходили, а то, наоборот, из крепких мужиков в младенцев безумных превращались. А у волхвов же по-другому: бессмертными становились. Видно, силен пока их Даждьбог. Но теперь видение колдуну было, а значит, всё поменяется. Да и первая жертва дьяволу — сын княжий. Поквитался колдун с ним. Только вот надолго ли? Не смирится князь, искать будет и всех его людей на кол посадит.

Колдун шёл по горной тропе с поводырём, положив свой посох ему на плечо. Под ногами хрустели, перекатывались мелкие камни осыпи, под этот шорох и хруст хорошо думалось.

— Отведи меня к монастырю, что за рекой и острожной стеной. Там в обители писца найдёшь, он мой слуга, поможет схорониться. Сам при монастыре тоже будешь. От моей руки ни на шаг, а не то прокляну!

— Не могу я там жить при попах! Я уж лучше при скотине буду, — промямлил жалобно молоденький поводырь. — Тягостно мне с попами…

— Обвыкнешься! Письму обучишься для блага Братства. Напишешь кровью чёрную скрижаль. Мы сохраним, что знаем и умеем, что предки наши нам оставили. И мы должны донести это потомкам, кто встанет на наш путь, чтобы продолжить то, что не успеем. А память человеческая слаба…

Поводырь повернулся что-то сказать, но посох колдуна уперся ему в глазницу.

— Кривым остаться хочешь? — Слышал колдун, как задрожал поводырь. — Никогда не перечь своему владыке! Ты теперь до конца дней своих слуга мне!

— Но я же молод, а ты стар, и ты скорее меня умрёшь!

— Я есть бессмертный, я есть зло…

— А я? Я тоже зло…

— Нет, ты не бессмертный — ты поводырь. Ты только по моему пути идёшь и следуешь моим указам. Мои ученья в люди понесёшь…

— Смогу ли я? Послушают ли люди?

— Не так уж трудно подчинить неизощрённый разум. Тем паче неокрепшие умы. Все люди жаждут волшебства да чуда! А сладострастия в утехах?… Хотя не говорят, но мысленно в грехе купаются, пуская слюни. Боятся, но ворожат! Судьбу познать хотят и отвратить плохое. Но это путь, ведущий к бесу! Их стоит только подтолкнуть: кому-то дать надежду, кому утехи, а кому богатство! А где раздор внести…

— А как же быть с душой, владыка?

— С душой? На всё своя цена и мера. Кто за алтын отдаст, кто за сундук с добром, а кто за лобызание с чужой женой простится.

— Но почему вдруг на меня сей выбор пал?

— На то было видение мне!

— Но ты слепой, владыкаа!!! Как же ты видение видел? — стал заикаться и крутить головой поводырь, словно хотел тоже увидеть видение колдуна.

— А ты глупец, вот потому и поводырь. У меня другое зрение. — Голос колдуна стал дружелюбным. — Я вижу грядущее… Через видения ко мне приходит бог подземный!

Колдун остановился и, сняв посох с плеча поводыря, опёрся, со свистом втянул в себя воздух.

— Его я вижу на закате солнца…

— Какой он, Владыка? Зверь? Или человек, как мы?

— Как разогретая смола, бестелесный… И настанет день, когда зальёт эта смола всю землю. Лишь только избранным дано увидеть! И говорить с ним будут тоже избранные. Но не узрев его, весь мир поклонится ему! Потому что в человеке всегда преобладала страсть, а ОН есть страсть, но она не станет греховной, как считается сейчас!

Колдун уже не обращался к поводырю, а размышлял про себя, устремив невидящий взгляд туда, откуда всходило солнце. Он верил, что вся земля станет Содомом и Гоморрой и человек станет делать то, что он хочет, не придерживаясь нынешних заповедей, тех, что нужно выполнять, чтобы жить на этой земле. Человек, захотевший стать богатым, будет богат, не утруждая себя обильным потом, всегда в услужение найдёт себе рабов из людей слабых и трусливых. А человек, принявший на себя хоть раз рабство, навсегда остаётся в нём. А с рабами, с ними никто и никогда не будет разговаривать, у них вырвут языки, чтобы никогда, кроме мычания, не произносили слово. И от рабов будут рождаться рабы, и через сто лет они забудут человеческое начало, уподобятся скоту, которым будут управлять только они!

Один лишь род Невзора отверг рабство, потому как этот род себя считает внуками, а не рабами своего бога. И поэтому дал им их Дед Небесный силу и тайну напитка да спрятал и от Братства, и от нового Бога Руси — Христа. И ему, избранному грозным ангелом, нужно отыскать и вернуть этот непокорённый род из небытия, сделать рабами нового бога или своими, а то и совсем извести.