Алексей Фурман - Дар

– Ну почему же, у Чистильщиков тоже неплохо получается! – возразил ведун. – Правда, нужно их пятьдесят на одного оборотня, но тут уж ничего не попишешь: оборотень силен и быстр, как, впрочем, и любое другое существо из тех, что в народе называют «нежитью». Но в отличие от всей остальной нежити, он лишен животных страхов. Его злоба, его необъяснимая ненависть к человеку ничем не ограничена.

– Ну ладно, я согласен, если речь идет о василисках, гарпиях или даже волколаках. А вампиры, упыри – они, что же, слабее оборотня? – продолжал допытываться князь.

– Слабее – вряд ли. Или не намного. Но вампиры боятся солнечного света и чеснока, а упыря можно отпугнуть заговоренным амулетом. Оборотень не боится ничего. Кроме того, он наделен колдовской властью над человеческим разумом, и, чтобы победить его, сначала нужно научиться побеждать самого себя.

– Как ты? – с чуть заметной усмешкой спросил князь.

– Примерно, – без улыбки ответил ведун.

– А скажи мне, ведун, – Рольф повернул голову к окну и недовольно сдвинул кустистые брови. – Только правду! Есть ли средство снять проклятье, не убивая оборотня? Кроме Очищения…

– Повторюсь еще раз: не во гнев тебе будет сказано, но ты не к тому обращаешь свой вопрос, князь. Я простой охотник, а у тебя в замке живет жрец. Знание жрецов гораздо больше…

– Чем мне может помочь знание жрецов, мне уже ведомо, – нетерпеливо перебил князь. – Я хочу услышать, что знаешь ты. И не держи меня за простака, ведун. Мне известно, что ваши со жрецами пути давно разошлись, и теперь у вас и у них разное знание и разная правда. И чего не знает жрец, может быть ведомо тебе, «простому охотнику». Так что не виляй – или говори прямо, или не говори ничего.

Ведун долго молчал, глядя в стол. Князь не торопил, хотя чувствовалось, что он едва сдерживает одолевающее его нетерпение. В конце концов Рольф не утерпел:

– Ты знаешь о Даре Чистой Крови?

Ведун неодобрительно поджал губы и вздохнул.

– Да, я знаю о Даре.

– Ну и что? Это правда, что человека можно избавить от проклятья, не убивая?

– Правда, – чуть поколебавшись, подтвердил ведун.

– Как? – князь перегнулся через стол и вперил в лицо ведуна нетерпеливый взгляд. – Я знаю, что нужна человеческая жертва. Но ведь наверняка все не так просто, а, ведун? Ведь не младенца же на закланье… – Рольф осекся и умолк.

– Все не то чтобы не так просто, князь, – медленно заговорил ведун. – А просто не так. Дар это не жертва.

– Тогда что?

– Дар. Ты понимаешь разницу между словами «жертвовать» и «дарить»? Дарить, не ожидая ничего взамен – ни благодарности, ни выгоды, ни ответного подарка, – это дано не многим. Так дарить – это признак силы. А жертва – это признание своей слабости перед чужой волей, это просьба, это мольба. Это надежда получить что-то взамен… но то, о чем ты спрашиваешь, это даже и не дар. Просто в человеческих языках нет этому подходящего названия.

– Так что нужно дарить, ведун? – глаза Рольфа лихорадочно блестели.

В обращенных к нему словах ведуна он слышал лишь то, что хотел услышать.

– Что? – ведун внимательно посмотрел на князя. – Все. Жизнь, смерть, душу, самого себя, весь свой мир. Нужен человек, который… согласится и сможет все это… передать.

– И если найдется такой человек…Как это можно сделать?

– Тут главное не как, а ЧТО, – ведун устало вздохнул. – Лучше оставь это, князь. Пустая затея. Ты все равно не поймешь и не поверишь.

– Говори, ведун, – в голосе Рольфа зазвенела сталь. – Я поверю, даже если не пойму. Что нужно, чтобы принести этот Дар? Какая сила нужна? Любовь? Великодушие? Чистая совесть? Все равно… я хочу знать!

– Любовь? – ведун задумчиво прищурился. – Что ж, может быть… но это не та любовь, которая заставляет тебя мертвой хваткой вцепляться в то, что любишь, чтобы не отпускать его от себя ни на шаг. Не та любовь, которая выжимает твою душу досуха, оставляя там безучастие, а то и ненависть к тому, что совсем недавно любил. Великодушие? Тоже может быть. Но опять-таки не то великодушие, которое начинается со щедрости и снисходительности, а заканчивается строгим спросом и презрением. Что до совести… – ведун усмехнулся. – Многих людей именно нечистая совесть заставляет задуматься о том, чтобы сделать что-то доброе…

– Ведун! – Рольф поморщился. – Давай без этого мудрствования, а? Давай покороче, в двух словах – что нужно?

– Равнодушие, – твердо ответил ведун. – Безразличие.

– Что? – на лице Рольфа отразилось непонимание. – О чем ты?

– Я предупреждал – ты не поймешь.

– Не играй со мной, ведун, – зловеще процедил на глазах свирепеющий Рольф. – В равнодушии не может быть никакой силы!

– Силы нет в бездушии, князь, – невозмутимо глядя в глаза Рольфу, поправил его ведун. – Бездушие это слабость. А равнодушие… Равнодушие, это когда сам для себя, в своей душе не делаешь различий между самим собой и миром, между своей и чужой жизнью, между жизнью и смертью. Равнодушие, это когда все становится единым и нераздельным. В равнодушии не может быть ни дарения, ни жертвы, потому что некому жертвовать, некому дарить и некому принимать дары.

Плечи Рольфа поникли.

– Значит, нужен человек с каменным сердцем…

– Нет, – ведун покачал головой. – Человек с огненным сердцем.

– Ты говоришь загадками, ведун, – глухо и безнадежно проговорил Рольф. – Людей, о которых ты говоришь, не бывает. Не может быть.

– Ты прав, князь, – согласился ведун. – Я и говорю – пустая затея.

– Постой-ка! – во взгляде Рольфа вновь зажглась угасшая было неукротимая ярость. – Ты врешь, ведун! Раз этот ваш Дар уже приносился и избавлял людей от проклятья, значит, есть способ его принести! Настоящий способ, а не та нелепица, которой ты пытаешься меня потчевать! – князь приподнялся, опершись руками о столешницу. – Говори правду, ведун, а иначе, клянусь Богами…

– Что иначе, князь? – хладнокровно поинтересовался ведун. – Вздернешь меня на дыбу? Посадишь на кол? Отрубишь голову?

Бешенство во взгляде Рольфа сменилось пониманием, бессилием, а потом и отчаянием. Князь опустил глаза и медленно осел обратно на стул.

– Ты прав, князь, Дар действительно приносился. И люди, которые делали это, были именно таковы, как я тебе сказал. Это правда. Как правда и то, что вы с такими людьми хоть и ходите по одной земле, но живете в разных мирах. И в твоем мире, князь, подобных людей нет и быть не может. В этом ты тоже прав! И не жги себя лживой надеждой, Рольф. Ни у тебя, ни у меня, ни у кого-то другого на сотню верст вокруг нет ни малейшего шанса принести Дар! Как бы нам этого ни хотелось…

Князь сжал кулаки, а потом с глухим стоном закрыл руками лицо. Ведун, не двигаясь с места, с безучастным видом смотрел в стену напротив.