Алексей Фурман - Дар

– Я слышала, ты был ранен сегодня ночью? – полувопросительно произнесла княжна.

– Пустяки, – губы ведуна тронула слабая улыбка. – Несколько царапин, не больше того.

– Правда? – во взгляде Иланы проступило недоверие. – А я слышала…

– У страха глаза велики.

– Возможно, – княжна неуверенно кивнула и повернулась к окну. – Ты убил оборотня?

Что-то в тоне Иланы подсказало ведуну, что она не очень интересуется ответом. Возможно, потому, что догадывается, каким он будет?

– Нет.

Княжна согласно кивнула.

– Но убьешь?

– Убью, – чуть помедлив, пообещал ведун.

– Я хотела сказать… – Илана замялась. – Мы не поблагодарили тебя за то, что ты сделал тогда… в лесу. Спасибо. Если бы не ты…

– Пустяки, – ведун улыбнулся. – Не стоит благодарности.

– Нет, – княжна, нахмурившись, покачала головой. – Ты спас нас, и это не пустяки!

– Прости, – ведун виновато склонил голову. – Я не то имел в виду. Я совсем не хотел сказать, что ваши жизни ничего для меня не значат. Я говорил лишь о том, что в моем поступке не было никакого геройства, если ты это имела в виду.

– Да ну? – Илана, склонив голову набок, испытывающе посмотрела на ведуна. – Так уж и никакого? Все-таки их было четверо.

– Даже если бы их было втрое больше, у них все равно не было никаких шансов. Герой тот, кто ввязывается в дело, не будучи уверенным в исходе, тот, кто понимает, что рискует, и все же идет на риск. А в моем поступке не было никакого риска. Я знал, что я сильнее. Когда повар сворачивает головы курам – неважно, одной или десятку, – это не героизм, это его ремесло.

– Странно, – княжна посмотрела на ведуна с интересом. – Впервые вижу мужчину и воина, который отказывается от собственной доблести!

– Ну, от доблести я, может быть, и не отказался бы, хоть я и не воин, – ведун усмехнулся. – Но дело-то как раз в том, что никакой доблестью здесь и не пахнет!

Илана чуть-чуть подумала и понимающе улыбнулась.

– Ты не хочешь, чтобы люди думали о тебе хорошо? Тебе нравится быть таинственным и страшным?

– Ну почему же? Как раз наоборот! – возразил ведун. – Сама смотри: разве после того, что я тебе сейчас сказал, ты не стала думать обо мне лучше?

Илана посмотрела ведуну в глаза и… застыла, удивленно приоткрыв рот. Через минуту она взяла себя в руки и, строго нахмурив брови, напомнила:

– Тебя, кажется, звал отец.

– Да, – ведун учтиво поклонился. – Прости, княжна, меня ждут дела!

– Эй… – неуверенный оклик вновь заставил ведуна остановиться. На этот раз он даже не удивился.

– Что тебе сказал… – княжна на мгновенье замялась. – …наш десятник?

– Поблагодарил.

– Поблагодарил? – удивление княжны было слегка наигранным. – За что же?

– Если я его правильно понял, то тебе лучше знать! – с едва заметной улыбкой ответил ведун. По тому, как покраснела княжна, он понял, что не ошибся в своих предположениях.

– Да… – девушка опустила глаза. – Я рассказала ему… ну… про лес. Понимаешь…

– Я одно понимаю, княжна, – вежливо, но решительно перебил ее ведун. – Это не мое дело.

– Да, – не поднимая глаз, Илана невпопад кивнула. – Спасибо…

В парадной трапезной, которая, как успел заметить ведун, заодно служила Рольфу залой для советов и аудиенций, кипели нешуточные страсти.

Из-за тяжелой дубовой двери доносился яростный рев владетельного князя. На этот раз ведуну не пришлось даже напрягать слух. Объектом княжеского гнева был не кто иной, как недисциплинированный воевода. Послушав немного, ведун с удивлением понял, что Ильнар тоже находиться в трапезной. Воевода оказался крепче, чем можно было подумать, глядя на него нынешней ночью. Только вот судьба его ждала – судя по щедрым княжеским обещаниям, – совсем незавидная. Вплоть до посажения на кол…

Ведун постучал и, после того, как крики утихли, толкнул дверь и вошел.

Во главе стола сидел багровый от бешенства хозяин замка, по правую руку от него, опершись локтями о стол, сгорбился жрец. Напротив с неестественно прямой спиной замер Ильнар.

Воевода был бледен как смерть, и с каждым вдохом еле заметно кривился от боли, однако в целом держался молодцом. Встретившись взглядом с ведуном, Ильнар нахмурился и опустил глаза в стол.

Рольф вздохнул со звуком, очень похожим на глухое рычание и, вперив в ведуна мрачно горящий взгляд, едва сдерживая бешенство, «ласково» поинтересовался:

– Ну?

– Что? – очень натурально удивившись, вопросом на вопрос ответил ведун.

– Убил оборотня? – ласки в голосе князя значительно поубавилось.

– Нет, не убил, – спокойно ответил ведун.

– Так какого же!.. – вскочив из за стола и потрясая кулаками, взревел Рольф.

– А такого, – ведун остался невозмутим. – Я не семиделуха, и сразу за все ухватиться не могу. Либо я выслеживаю оборотня, либо твоих людей, которым по ночам не сидится в замке. Выбирай, потому как все одновременно у меня не получится!

Князь скрипнул зубами и бросил на бледного как полотно Ильнара испепеляющий взгляд.

Воевода, встретив взгляд Рольфа, лишь стиснул челюсти и упрямо сдвинул брови. Князь глухо и безнадежно застонал и рухнул обратно в свое кресло.

– За что ж мне это наказанье-то, а? – неизвестно к кому обращаясь, вопросил Рольф. – Вот уж наградили меня Боги помощничками! Воевода, который не в состоянии управиться с собственными людьми, и охотник на нежить, который от нежити этой сам еле ноги уносит! По твоей ведь рекомендации я его пригласил, Инциус! – Рольф наклонился к жрецу. – Что теперь скажешь?

Инциус ответил тяжким вздохом.

– Что ж мне с вами делать-то теперь? – мрачно поинтересовался Рольф.

– Прости, князь, – ведун подал голос первым. – Но я подряжался убить оборотня, а не караулить твоих подручников. И я, помнится, сразу сказал: помощь мне не нужна. Я убью оборотня. Но один. Или ищи другого охотника.

– Ишь ты! – Рольф недобро прищурился. – Ты, значит, у нас такой гордый, что нами, простыми смертными, вроде как брезгуешь?

– Это не гордость, князь, это расчет. Я немало походил по свету, и успел заметить, что простые, как ты говоришь, смертные берутся мне в моем деле помогать по трем причинам: от отчаяния, по незнанию и по дурости несусветной. И третье будет хуже всего, потому как дурной помощник гораздо больше вреда может наделать, чем умный враг. Против глупости, как я слышал, даже Боги ничего поделать не могут. Куда уж мне-то!

Жрец нервно дернул худым плечом и бросил на ведуна осуждающий взгляд.

– Может, для кого-то это и дурость, – медленно выговорил Ильнар. – Но некоторые называют это честью и воинским долгом. Не слышал таких слов, ведун?

– Слышал. – не раздумывая, кивнул ведун. – Только вот понять никогда не мог – что бы такое они означали?