Алексей Фурман - Дар

Воевода смерил ведуна презрительным взглядом.

– Вот отправить своей волей на смерть девять человек в компанию к троим, которые отправились без приказа – это честь? Или долг? После сегодняшней ночи горе могло прийти в три дома. Это если без долга чести. А с честью и долгом придет в двенадцать домов. Так кому нужна такая честь?

– Честь нужна тем, кто знает, что это такое, – со злостью процедил воевода, не спуская с ведуна горящих глаз. – Тебе не понять.

– Так я про это и говорю! – подхватил ведун, и в голосе его послышались стальные нотки. – Не понимаю я этого! Какая честь в том, чтобы своей глупой смертью оставить семью без кормильца? Или растить детей и кормить стариков-родителей – это не долг?

– Так что же, – опередив едва не вскочившего Ильнара, подал голос Рольф. – По-твоему, выходит, нужно бросать товарищей на погибель? Вы, ведуны, что же, друг дружке на выручку не приходите? Бежите от своих, коли те в беде окажутся?

Голос Рольфа прозвучал на удивление спокойно. Ведун с самого начала заметил, что с князем что-то не так, но только сейчас понял, что именно. Рольф был почти трезв. И хотя перед ним по обыкновению стоял кувшин и чаша с вином, очевидно, в это утро он еще не успел к ним как следует приложиться.

– Мы выручаем своих товарищей, князь, – ведун смягчил тон и заговорил спокойнее. – Но думаем мы при этом именно о товарищах, а не о том, как честь свою потешить. Простой да легкий путь не всегда самый правильный будет.

– Это ты о чем? – поинтересовался князь.

– О том, что умереть легко. Жить трудно. О том, что самоубийство не о силе свидетельствует, а о слабости. О том, что умереть, бросив на произвол судьбы тех, кто от тебя зависит – это не смелость, а в лучшем случае глупость, а то и самое настоящее предательство!

Воевода снова дернулся, порываясь встать. И не выдержал – глухо застонал от боли. Князь остановил Ильнара повелительным жестом.

– Ну, ты говори, да не заговаривайся! – грозно сдвинув брови, посоветовал он ведуну. – Где это ты тут самоубийство углядел?

– Где? Вот ты, воевода, – ведун посмотрел на Ильнара. – Про Бранную Теснину слышал?

Воевода, глядя в сторону, скривил белые как мел губы, всем своим видом демонстрирую полное презрение к спрашивающему.

– Мало кто не слышал, – кивнул ведун. – Разве только дети малые где-нибудь в медвежьих углах. Двести гвардейцев в правильном строю с копьями и самострелами против шести оборотней. И не в темном лесу, а в ущелье в полсотни шагов шириной и с отвесными стенами, где только в лоб и можно было напасть. Двести! – отчеканил ведун, и лицо его окаменело. – А до рассвета не дожил ни один. А оборотни как вшестером пришли, так вшестером и ушли. Так на что вы рассчитывали, когда совались в лес? На то, что не придется с оборотнем встретиться? Так на кой ляд тогда вообще было идти?

– Так что же, – в разговор впервые вступил жрец, – по-твоему, те гвардейцы в Теснине тоже были самоубийцами?

– Те гвардейцы защищали беженцев, женщин и детей. У них не было иного выхода. Они отдали свои жизни, пытаясь спасти чужие. А за что отдали жизни твои ратники, воевода?

Ильнар, которому ярость придала сил, вскочил, но тут же, пошатнувшись, рухнул обратно – хорошо, что на стул, а не на пол.

– Хватит! – рявкнул Рольф. – Наслушался… Ты, Ильнар, ступай, отлежись пару дней. Потом поговорим. А с тобой, ведун, у нас разговор не кончен!

В обращенных к воеводе словах Рольфа уже не было того гнева, что бушевал в трапезной всего несколько минут назад. После того как воевода медленно поднялся из-за стола и, пошатываясь, вышел из трапезной, напоследок окинув ведуна полным холодного презрения взглядом, Рольф кивнул ведуну на освободившееся место.

– Присаживайся.

Ведун обошел стол и сел. Какое-то время все молчали – ведун выжидающе, остальные с угрюмым осуждением. Наконец Рольф оборвал затянувшуюся паузу:

– Ну и что теперь будем делать? Ждать до следующего полнолуния? – почти без раздражения, деловым тоном поинтересовался князь. Ведуну послышалось в его голосе нечто напоминающее тщательно скрываемую надежду.

– Нет, – зябко обхватив себя руками за плечи, Инциус покачал головой. – Оборотень пролил человеческую кровь, а значит, набрался сил. Теперь он сможет выходить на охоту еще две-три ночи и при убывающей луне. Это как минимум.

Рольф вопросительно посмотрел на ведуна. Тот кивнул.

– Все точно.

Рольф помрачнел.

– Значит, у тебя есть шанс закончить дело уже на этой неделе?

– Есть, – подтвердил ведун. – Если, конечно, мне не будут мешать.

– Хватит уже об этом! – князь раздраженно махнул рукой. Потом, помолчав, задумчиво побарабанил пальцами по столу. – Уж не знаю, едите ли вы, ведуны, человечину и воруете ли детей, как про вас иногда рассказывают, но после того, что я сегодня от тебя услышал… честно говоря, не хотелось бы мне водить с такими, как ты, близкую дружбу!

Ведун понимающе усмехнулся.

– Так что ж… – князь откинулся на спинку стула и по-хозяйски глянул на ведуна. – Накладок больше не будет?

– Кто знает? – ведун пожал плечами. – Всего ж не рассчитаешь!

Рольф недовольно нахмурился, но дальше этого его сердитость не пошла. Сейчас, когда князь был непривычно трезв, ему гораздо лучше удавалось держать себя в руках, чем в обычном для него полупьяном состоянии.

– Ну а… – князь нерешительно покосился на жреца. – Насчет того… кто. Никаких догадок не появилось?

Жрец опустил голову чуть ниже, чуть сильнее сжал тонкими пальцами плечи. Ведун вздохнул.

– Пока нет.

– Ну что ж, – Рольф взял со стола чашу и раздумчиво в нее заглянул. – Ступай, зализывай раны. Тебе, я слышал, тоже досталось нынче ночью?

– Ерунда, – небрежно бросил ведун, поднимаясь из-за стола. – Пара царапин.

И снова он поймал на себе недоверчиво удивленный взгляд. Жрец, впрочем, не удивился.

Выходя из трапезной, ведун обернулся, чтобы закрыть за собой дверь, и обнаружил, что за ним по пятам идет Инциус.

– Ну, и к чему был весь это балаган? – равнодушно поинтересовался жрец, шагая по коридору рядом с ведуном.

– Ты о чем? – ведун не сделал вида, что удивлен вопросом, просто уточнил, что именно Инциус имел в виду.

– Да все эти разговоры о чести и долге, – подсказал жрец. – Ты же не думаешь, что я принял твою речь за чистую монету? Мне известно, что взгляды ведунов довольно сильно отличаются от того, что большинство людей считает правильным и само собой разумеющимся. Но известно мне и то, что они избегают категоричности и жестких суждений, и никому не навязывают своего мнения. Во всяком случае, не в такой резкой манере, как ты сегодня! Ты, наверное, успел заметить, что наш князь… как бы это поточнее выразиться? Временами бывает излишне горяч. Так к чему дразнить гусей?