Анна Гурова - Мельница желаний

Второй ученик с поклоном протянул ему серебристый топорик в кожаном чехле. В тот же миг Филин завершил превращение, сжал топорик и мешок с сампо в мохнатых когтистых лапах – и взмыл в воздух. Огромная пернатая тварь, отдаленно похожая на полярную сову, описала круг, пролетела над бурунами и благополучно опустилась на пологий берег острова.

Как только лапы колдуна коснулись песка, он вернул себе прежний, более удобный облик. Саами – те, кому удалось преодолеть рифы, – уже выбрались на сушу. Собравшись в кучу, они поглядывали на оборотня-туна и тряслись от холода – сил на то, чтобы бояться, у них уже не осталось. Колдун на них и не глядел. Ему, наоборот, было жарко. Житель ледяного края земли, он только начинал чувствовать холод, когда теплокровные существа уже замерзали насмерть.

Все, кто оставался на драккаре, прилипли к левому борту, не отрывая глаз от колдуна. Вот он поднимается по склону среди сосен, идет к основанию горы – или Корня Мирового Древа? – повесив сумку с сампо на плечо и доставая на ходу топорик из чехла, а саами тащатся за ним, как на привязи. Молодой варг Аке затаил дыхание: наконец-то он увидит легендарное страшное колдовство тунов, о котором столько слышал! А Бьярни уже догадался, что затеяли проклятые оборотни, и теперь быстро обдумывал, не сигануть ли ему в воду с другой стороны драккара, пока не началось. Но вот что-то блеснуло среди сосен – это колдун приготовил топор. Взметнулось лезвие… и топорик глубоко вонзился в замшелую скалу!

Варги вздрогнули и зашептали жаркие молитвы Хару Одноглазому и всем его небесным слугам, убеждая их, что они в этом святотатстве не замешаны и оказались здесь чисто случайно.

Топорик поднимался и падал снова и снова. По морю далеко разносился звон металла о камень. Вскоре колдун наклонился и поднял с земли вырубленный им кусок Мирового Древа размером с кулак. Подняв его над головой, он показал его оставшимся на корабле родичам, достал сампо, снял крышку и положил камень внутрь. Потом Филин повернулся к драккару и торжествующе поднял сампо над головой.

Лоухи перевела дыхание.

– А боялись-то! А готовились! – пробормотала она и вдруг осеклась, впившись пальцами в борт.

– Смотрите, что это с птицами?! – в тот же миг воскликнул Рауни.

В самом деле, чайки точно сошли с ума. С пронзительными криками они летели к острову, как будто Мировая Ось притягивала их, – и падали грязно-белыми комками. Не долетая до земли, птицы сыпались в волны, разбивались о скалы, повисали в кронах сосен. Аке вскрикнул и ткнул пальцем в воду: одна за другой у борта кверху брюхом всплывали рыбины.

– Ставим парус и уходим отсюда!

Бьярни вскочил, готовясь бежать к мачте, но, как на стену, наткнулся на взгляд Лоухи.

– Нет, – отрезала Хозяйка Похъёлы. – Пусть он закончит начатое!

Остров умирал, как будто кто-то высасывал из него жизнь. За считаные мгновения пожелтела вечнозеленая хвоя сосен. По телу скалы – или по стволу Иггдрасиля? – пробежала дрожь. Покатились камни, посыпалась сухая хвоя. Рабы-саами один за другим начали падать на землю, словно из них вынимали кости. Лоухи впивалась ногтями в борт и ломала их, сама того не замечая, но ее зоркие птичьи глаза не упускали ничего. Она и заметила, что смерть словно очертила круг, который быстро смыкался, и центром этого круга был старый Филин. С каждым умирающим саами смерть двигалась чуть медленнее, как будто спотыкаясь о живые души, и колдуну хватило времени сделать то, что нужно. Филин крутанул ручку сампо и торопливо воскликнул:

– Защищен!

И в тот же миг наступление смерти прекратилось.

Филин стоял на пятачке зелено-бурой осенней травы в окружении мертвых сосновых стволов, на сером берегу, заваленном иссохшими трупами жертв, и неуверенно, радостно улыбался. Руки его дрожали, но не выпускали спасительную мельницу.

Вдруг свет померк, и с неба на колдуна обрушилась крылатая тень – хлестнула по лицу перьями, словно плетью, вырвала сампо из ослабевших рук. Колдун раскинул руки, привычно превращаясь в летучую тварь… но не смог оторваться от земли, только захлопал впустую одним крылом. Второе так и осталось до локтя – омертвевшей человеческой рукой.

– Лоухи! – взвыл он, еще не понимая до конца, что пропал. – Меня задело! Мне отсюда не выбраться!

– И прекрасно, – пробормотала Лоухи, опускаясь на палубу драккара с сампо в когтях.

– Помоги мне! – пронзительно закричал Филин. Перья у него встопорщились от ужаса. – Вытащи меня отсюда!

Лоухи, не обращая на него внимания, вернула себе человекоподобный облик и хладнокровно приказала Бьярни и Аке:

– Поднимайте парус. Мы отплываем. С острова доносились вопли бешенства:

– Двуличная дрянь! Поверить не могу – напала на родного дядю! Ни один тун так не поступил бы! Тебя бросят в Прорубь, старуха! Живьем отправишься во врата Хорна, к Алчущей в пасть! Все кланы Похъёлы выступят против тебя, преступница!

– Угу, как же, – промурлыкала Лоухи, любовно поглаживая сампо. – Пусть попробуют. А вы что вытаращились? – повернулась она к растерянным ученикам Филина.

– Но, акка… – беспомощно пробормотал ученик. – Это же ваш дядя!

– Мировому Древу нужна жертва. Настоящая, а не две дюжины жалких рабов. Живая плоть, чтобы залечить рану. Иначе оно нас не отпустит, останемся здесь все!

Последние слова прозвучали угрозой, и ученики Филина покорно замолчали. Охранники Лоухи оставались спокойными: они были предупреждены. Бьярни переглянулся с Аке, оба пожали плечами и пошли ставить парус. Сквозь грохот прибоя уже едва долетали крики брошенного колдуна. Но у тунов тонкий слух, и Лоухи прекрасно все расслышала – к своему большому неудовольствию.

– Проклинаю тебя и твое потомство! На беду себе ты украла у меня сампо! Пусть не принесет оно твоему роду ничего, кроме погибели! От карьяла сампо пришло, к карьяла и уйдет! Недолго тебе им владеть, Лоухи!

– Тьфу на тебя! – Хозяйка Похъёлы сделала ограждающий жест. – Раскаркался!

Между тем пятно живой травы под ногами колдуна начало понемногу уменьшаться. Филин бросил последний отчаянный взгляд на драккар – на нем уже выбирали якорь – и повернулся лицом к горе. Из последних сил он проковылял несколько шагов по мертвой земле и прижался всем телом к скале, откуда сам же только что вырубил кусок, закрывая собой рану. Через несколько мгновений он умер и окаменел, а тело его слилось с корой Мирового Древа и вскоре бесследно растворилось в ней.

Парус был поднят, и варги старались повернуть корабль на обратный курс. Лоухи, устроившись на носу, изучала сампо.

– Ишь как придумал, – бормотала она. – Значит, покрутишь – и оно исполняет. Ну-ка, попробуем.

Лоухи встала, повернула ручку и громко приказала: