Карен Монинг - Лихорадка грез

– Мак, – уверенно произнесла она, – угомонись. Мир катится ко всем чертям. И в нем не осталось ничего хорошего.

– Хорошее есть во всем. Тебе нужно просто поискать.

Я едва не поперхнулась собственными словами. Я говорила, как папа, и меня удивило, что я до сих пор верила в то, что сказала, после всего того, через что мне пришлось пройти. Похоже, радуга почернела не полностью.

Она повернулась ко мне. Ее щеки вспыхнули, в глазах горела ярость.

– Да неужели? Поискать что? Назови мне хотя бы несколько таких хороших вещей, а? Почему ты не рассказываешь мне о них? У меня отличная идея: давай составим список. Давай запишем все чудесные вещи в мире. Потому что в последнее время я ищу и ищу, как проклятая, и пока ни черта не смогла найти! – она сжала руки в кулаки. Ее по-настоящему трясло.

Растерзавшее меня горе настигло меня в двадцать два. Сколько же было Дэни, когда его острые, как бритва, зубы пустили первую кровь? Она рассказывала мне, что ее мать была убита эльфом шесть лет назад, значит, ей тогда было семь. Видела ли она собственными глазами, как это случилось? Была ли она с Ровеной с тех самых пор, как это произошло? Что делала с ней безжалостная старуха все это время?

– Что с тобой случилось, Дэни? – мягко спросила я.

– Думаешь, у тебя есть право вот так запросто спрашивать об этом? Типа я сразу вывернусь перед тобой наизнанку, чтобы ты смогла поковыряться у меня внутри? Типа ты сможешь вылить из меня все дерьмо, как из какого-то заварника, просто взяв меня за ручку и хорошенько подергав?

– Я не собираюсь дергать тебя, Дэни.

– Но ты пытаешься! Пытаешься заставить меня выдать все мои тайны! Вывалить их перед тобой в одну кучу, чтобы, узнав о них, ты смогла выбросить меня на хрен, как какой-то мусор, так же, как с тобой поступили Невидимые принцы! Как какую-то долбаную, гребаную тупицу, которая никогда, черт побери, не должна была родиться!

Меня ошеломила ее бурная реакция, и я расстроилась из-за того, какой оборот принял наш разговор.

– Я не пытаюсь лезть к тебе в душу и никогда не выброшу тебя на хрен. Я беспокоюсь о тебе, маленькая, противная заноза в заднице! Так что остынь и прими это. Я волнуюсь о том, кем ты станешь. Хватит ссориться из-за этого. И я говорю тебе: выбирай нормальные фильмы, ешь свои овощи, следи за собой и относись к себе с уважением, потому что если ты не будешь этого делать, то никто не будет. Я переживаю за тебя!

– Ты не стала бы, если бы знала меня.

– Я знаю тебя.

– Отстань от меня!

– Не могу, – спокойно ответила я. – Ты и я. Мы как сестры. Так что угомони свой подростковый пыл и будем двигать отсюда. Сегодня вечером ты мне нужна, и у нас целая куча работы.

Когда папа проделывал такое со мной, это всегда срабатывало: придумывал для меня какое-нибудь занятие, чтобы отвлечь от эмоций, которые заставляли меня думать, что я вот-вот умру.

Она уставилась на меня сузившимися глазами, скривив губы в оскале, и у меня возникло ощущение, что она на грани того, чтобы перейти в режим стоп-кадра. Мне стало интересно, как мои родители выдерживали меня. Я думала о том, что именно ее так расстроило. Я далеко не дура. Здесь определенно был подтекст. Я просто не могла понять, какой именно. Я чуть не начала постукивать ногой, когда она, наконец, отвернулась и направилась к выходу.

Я шла за ней молча, чтобы у нее была возможность остыть.

В конце концов, ткань ее длинного черного кожаного плаща ослабла на плечах, и между лопатками образовалась складка.

Она несколько раз глубоко вздохнула и спросила:

– Сестры ведь многое друг другу прощают, правда, Мак? То есть больше, чем большинство людей?

Я подумала об Алине и о том, как она влюбилась в худшего из злодеев в этом грандиозном кошмарном месиве и даже неосознанно помогла ему обрести власть. О том, как она ждала до последнего, чтобы позвонить мне, пока не стало слишком поздно. Недавно я стала понимать, почему моя сестра принимала такие решения. Почему не рассказала мне, что происходит, сразу же, как только сама обо все узнала. Почему сама пыталась со всем справиться и никого не просила о помощи. Однако сила не в том, чтобы делать все самой. Сила в том, чтобы знать, когда попросить о помощи и не быть слишком гордой для этого. Алина не позвала для подкрепления всех, кого могла, а должна была это сделать. И все же, независимо от того что она сделала или чего не сделала, я по-прежнему любила ее, и это никогда не изменится.

– Как, например, ссоры из-за того, какие фильмы смотреть, – объяснила Дэни, когда я не ответила сразу.

Я уже собралась было заговорить, как она пробормотала:

– А я думала, ты станешь считать меня крутой, если я посмотрю их.

Я закатила глаза.

– Я и так считаю тебя крутой. И да, солнце, сестры прощают друг другу все.

– Правда-правда все?

– Все.

Когда мы выходили из магазина электроники, я увидела отражение ее лица в зеркале над дверью.

Оно было мрачным.

Моего Дублина больше не было.

Сияющие неоновые вывески, которые освещали здания калейдоскопом ярких цветов, были разбиты. Не было видно одетых в разноцветные одежды людей, наполнявших эти улицы громогласным духом единения и бесконечным крайком. Фасады сотен пабов на Темпл Бар были разрушены. Причудливые уличные фонари были скручены в металлические бублики, а из открытых окон и дверей не лилась музыка. Было тихо. Слишком тихо. Исчезло все живое, вплоть до последней букашки. Не гудел ни один мотор. Тепловые насосы не работали. Вы даже не осознаете, сколько белого шума [19] Белый шум — стационарный шум, спектральные составляющие которого равномерно распределены по всему диапазону задействованных частот. создает мир, пока он внезапно не останавливается и не начинает напоминать доисторические времена.

Этот новый Дублин был темным, жутким и… все еще живым. Когда-то шумный ирландский город сейчас был не-мертвым . В нем можно было почувствовать жизнь, прячущуюся в темных руинах, но эта была та жизнь, которую хотелось проткнуть осиновым колом.

Учитывая огромное количество эльфов, присутствие которых я ощущала в городе – так много, что их невозможно было отличить друг от друга, пока не наткнешься прямо на них – на улицах мы встретили на удивление мало Невидимых. Мне стало интересно, придерживались ли они какого-то договора или собирались где-то, чтобы устраивать массовые митинги в поддержку великого ГМ – освободителя и лидера ублюдков, составлявших половину эльфийской расы. Джейни по пути нам не встретился, и я предположила, что он где-нибудь в другой части города терроризирует Охотников.

Двадцать или около того кварталов мы прошли «походкой Джо», как называла это Дэни, потому что мне не хотелось, чтобы в первую нашу встречу с Риоданом у меня возникло непреодолимое желание облевать его обувь. За это время мы столкнулись с четырьмя Носорогами (и почему они постоянно ходят парами?) и какой-то гадкой ползучей тварью, почти такой же быстрой, как Дэни. Я взяла на себе Носорогов, Дэни – противную змею.