Алина Лесная - Охота на оборотня

— Хек! — крякнул Сатьян. — Вон оне, ельфы-то, какие, с емоциями, да-а…

— Алесса — спасительница! — неожиданно встал на сторону знахарки черный кот. — Каждый имеет право на жизнь!

— Каждый! — эхом подтвердил эльф.

Два оборотня и один домашний дух выжидающе уставились на градоправителя.

Берен Грайт невзлюбил Алессу с момента ее появления в городе.

Слишком шумная, чересчур наглая и хамоватая девушка явно считала себя самой незаменимой в городе личностью, а бывший воин привык к совершенно иному типу женщин. Еще и оборотень-науми в придачу.

Наилучшим вариантом было просто выгнать девчонку из города, пока к ней никто не привык, только существовало одно «но»…

… Когда он, тогда еще вовсе не градоправитель, а простой военный, забирал из опустевшего селения эльфенка, Император Аристан задал ему вопрос:

— Ты не боишься, что он вцепится тебе в горло? Это ведь даже не обычный эльф.

— Может быть, — ответил тогда Берен Грайт, — но, в первую очередь, он для меня — просто ребенок.

Глотку ему Вилль не перегрыз, но шрамы на запястье остались до сих пор. Год назад капитан Винтерфелл пожалел и принес в город оборотня, и градоначальник не смог его осудить. Каждый имеет право на жизнь…

— Каждый! — твердо сказал градоправитель.

Маленькая знахарка искренне не понимала, что за безмолвный диалог идет между этими двумя. Все же хорошо — зверя больше нет, Вилль не погиб, а она теперь свободна, зачем так хмуриться? Храбрый капитан шмыгнул носом и тихо спросил:

— Разжалуете?

— Ну не-ет!!! — хором заорали стражники, а Темар хитро прибавил:

— Слухай, начальник, если уж оборотня привел, так может, к ярмарке скалозуба на цепи притащишь? Мы его под бубен плясать научим! — и старый дядька оглянулся на остальных.

— Престиж!!!

День желтым шариком плавно перекатывался к западу, и в знахаркиной душе все громче мурлыкала черная кошка. Она знала, что новая сплетня уже весенним гремящим ручейком стремительно несется по городу, и тихо радовалась обретенной свободе. И градоправитель теперь волей-неволей на ее стороне, и Марта-травница ее любит, и пивовар

Эртан ей многим обязан — не последние ведь горожане… Капитан стражи первым встал на ее защиту, союзник ценнейший! Она еще немного, конечно, посидит взаперти, пока все не устаканится, а потом — прямиком на крышу!

— Ничего не бойся! — убедительно говорил ей Вилль. — Теофан им все растолкует, обдумают неторопливо, взвесят. Марта словечко замолвит — у нее за плечами год совместного проживания с оборотнем имеется…

Может, водичкой святой пару раз обольют для достоверности… вилкой серебряной потыкают…

— Что?!

— … А потом опять за травами-отравами потянутся, — невозмутимо продолжал эльф.

Идиллию нарушил Симеон, который беззастенчиво просочился в комнату сквозь дверь. Вилль грозно посмотрел на домового, но тот и не подумал смущаться. Вместо этого нахальный кот запрыгнул на постель и привычно положил лапки на его плечо.

— Глянь на улицу, ххозяин, там сснегопад!

Тот даже сначала не понял, о чем толкует домовой. Алесса среагировала быстрее и метнулась к окну.

— Вилль…

На улице был не просто снегопад, а настоящая прощальная метель — зима решила поставить точку в летописи своих деяний. Песня зимнего ветра всегда была Виллю во сто крат милей, нежели щебетанье птиц и звон ручьев, ведь следом за капелью неизменно приходило лето, ведя на поводке жару и сухоцвет. В другое время эльф-оборотень от души порадовался бы неукротимой вьюге, но только не сейчас. Он стоял позади Алессы и в тревоге потирал глазок на браслете. «Сейчас, сейчас заколет», — вертелось у него в голове, но браслет не спешил обжигать алым огоньком эльфийское запястье. Позже Вилль узнает, что в метель попали и его приятель орк Эртан, шедший в свой трактир, и градоправитель Грайт, спокойно гуляющий по безопасным теперь улицам на пару со жрецом Теофаном. Тем вечером вьюга много кого забросала на улице снегом. Настоящая, неистовая, природная, а не магическая подделка с ледяным псом-убийцей. Но юный Страж узнает об этом лишь на следующий день, а сейчас он стискивал браслет и ждал вызова.

Верный Симка забрался на подоконник и уперся носом в стекло. Хвост черного кота нервно подрагивал в такт с биением сердца хозяина.

Наверное, они смогли бы проторчать у окна до рассвета, и заворожено любоваться безумной пляской снежинок, но Вилль пошатнулся и тяжело привалился боком к стене. Засим был неумолимо спроважен под локоток обратно в кровать и, несмотря на слабые протесты, устроен на двух взбитых подушках.

Они все же не смогли заснуть тем вечером. Девушка обыскала все шкафы и тумбочки, но умудрилась-таки найти колоду карт, потертую, засаленную, перевязанную серой ниткой. Одна строптивая «шестерка» куда-то удрала, и ее, вместе с компанией из нескольких разномастных товарок, пришлось рисовать Алессе. Временно однорукий эльф и совсем безрукий домовой вызвались помогать, и в результате на лице Вилля появился экзотический угольный грим.

— Шесть копий! — Алесса торжественно продемонстрировала младшего козыря, ею же самой нарисованного на картоне.

— Угу, — кивнул эльф и положил на одеяло такого же, только изрядно потрепанного.

Вьюга не затихала почти до рассвета. Перенервничавший за хозяина Симеон плюнул и задремал прямо поверх битых карт.

— Думаешь, все? — сросил Вилль, тщетно пытаясь сдвинуть увесистую тушку.

— Радуйтесь, капитан Винтерфелл, вы собственноручно отправили зверька из тучки обратно на небо… или еще куда-то? Четыре дня прошло, все живы-здоровы, а наш снеговик осел в лужу!

— Кинжалы-то как жалко! А я так надеялся, что и у меня клинки будут, хотя бы такие. Мда, похоже, никчемный я аватар… Эх!

— Не расстраивайся. Зачем нам теперь кинжалы? Зверя ты убил!

Аватар внимательно на нее посмотрел, а потом перевел взгляд на тонкую девичью руку, ободряюще сжимавшую его собственную кисть.

Кольцо никуда не исчезло, все так же дразнилось зеленым глазком: «Не снимешь, не снимешь!»

— Мда-а, — повторил Вилль и почесал затылок. Двуликая Богиня явно не считала его достойным аватаром.

— Бито! — ликовал высокий звонкий голос.

— Ты смухлевала!!! — возмущался чуть хрипловатый баритон.

— Ну, Вилль, получай свой заслуженный щелбан!

— Меня нельзя обижать — я болею! Ай!!!

Марта подняла взгляд наверх и привычно усмехнулась. Игра была в самом разгаре, и азартная троица вопила на весь дом.

Днем она, чем могла, утешала опечаленного градоправителя, и сливовая настойка постепенно превращалась в наливку. Слова воспитанника действительно затронули сердце сурового воина, и тот вздыхал, хмурился и пил, не забывая, однако, закусывать ватрушками.