Марина Ефиминюк - Правила жестоких игр

Филипп повертел в руках полную рюмку, потом брезгливо выплеснул ее содержимое в вазон с цветами, и на белых нежных лепестках роз задрожали густые крупные капли крови.

Я следила за танцующими, не веря собственным глазам, ведь вокруг творилось настоящее волшебство. Из-под каблуков выплясывавших дам сыпались искры, а рядом с одной из пар распускались прозрачные цветы. Они мгновенно исчезали, чтобы вырасти со следующим шагом. От ножек нежной кокетки с высокой прической расходились яркие радужные круги. Ее кавалер осторожно придерживал девушку за стройный сан, а за ним неслась черная тень, похожая на приведение в широком плаще. В лицах ведьмаков, озаренных лунным сиянием, проступали странные нечеловеческие черты, прекрасные и отталкивающие: холодные синие глаза чернели, а пряди волос в идеальных прическах поблескивали голубоватыми бликами.

– Украду? – Спросил Максим у Филиппа, протягивая мне руку.

Тот только недовольно пожал плечами, чуть отходя.

Руки Макса, теплые и сильные, подхватили меня за талию, утягивая в круг танцующих.

– Я не умею танцевать вальс. – Зашептала я, схватившись за его локоть.

– Да и не надо. – Улыбнулся парень, и в следующее мгновение мои ноги уже перебирали по воздуху, судорожно ловя такт льющейся музыки.

Мне и двигаться толком не пришлось, ведь мы медленно кружились над полом, и моя юбка игриво развевалась на прохладном ветру. Промелькнул Филипп, он уверено вел в танце Снежану, и ее длинные густые волосы разлетались водопадом. Худенькое личико с правильными до резкости красивыми чертами светилось счастьем.

– Она влюблена в него. – Бросив короткий взгляд на девочку, констатировала я, когда мы с Максимом сделали очередной головокружительный оборот вокруг зала, кажется, поднявшись еще выше.

– Ага. – Отозвался он. – Она перерастет когда-нибудь.

– Может быть. – Мои пальцы цеплялись за его плечо, скользя по ткани пиджака, ноги никак не чувствовали опоры, и от непривычного ощущения подводило живот. – А может быть, и нет. Юные влюбленные особы бывают очень изобретательны.

– Тебе лучше знать. – Усмехнулся парень.

Музыка резко изменилась, и в яростной игре скрипки, вступившей в первую партию, послышался известный современный мотив иностранной песни. Максим осторожно поставил меня на пол, что цокнули каблуки.

– Ты прекрасно танцуешь. – Улыбнулся он и в благодарность галантно поцеловал мне запястье.

– Нет, это ты отлично летаешь. – Хохотнула я.

Филипп уже лениво потягивал сок из высокого стакана, наполовину наполненного льдом. Рядом с ним егозой крутилась сияющая, как и ее волосы, Снежана. Аида с Эмилем медленно качались в такт, улыбаясь друг другу с нежностью и преданностью. Вот отчим Филиппа осторожно поднял руку, и женщина сделала грациозный разворот.

Я смотрела на них и улыбалась. Видение ударило с такой силой, что отбросило меня на Филиппа. Ноги подогнулись, а сердце застучало, как в нервическом припадке.

… Что-то серое, размытое, несущее в себе ужас и смерть, медленно приближалось к Эмилю. Тот стоял, повернувшись спиной к опасности, усталыми глазами рассматривая светившийся сад за окном. В темноте чудовище двигалось со странной неестественной грацией, словно еще танцевало на прекрасном балу. Вот мужчина оглянулся, в лице скользнуло узнавание, улыбка окрасила губы, но что-то хлесткое блестящее полоснуло воздух. Эмиль побледнел, отшатываясь и хватаясь за горло. Из-под пальцев, заливая белую сорочку медленно, словно нехотя, показалась кровь. Много крови, море. Синие глаза тускнели, превращаясь в белые слепые кругляши. Зрачки сузились до точки, и в них навсегда застыла смерть, отнимая очередное создание у жизни…

Филипп подхватил меня в последнее мгновение, спасая от падения. Выныривая из страшного образа, я уткнулась лицом в его пиджак, пахнущий тонким знакомым одеколоном, и прикусила губу, чтобы не заорать.

– Эй, Саша! – Он осторожно погладил меня по голове явно обеспокоенный. – Что случилось?

– Мне не хорошо. – Прошелестела я, распухший язык не шевелился.

– Ты ее закружил! – Буркнул он, вероятно, обращаясь к Максу.

Вдыхая знакомый аромат, присущий только Филиппу, я мало-помалу успокаивалась. Кулаки разжимались, дрожь проходила.

– У нее началась морская болезнь! – Бранился он на брата, словно говорил о слабоумной.

– Нормально. – Я отодвинулась, крепко сжав ее руку, и опустила голову, боясь, как бы Филипп не увидел возможного будущего в моих воспоминаниях.

Внутренне, я дала себе клятву, что завтра обо всем расскажу ему, признаюсь в приходивших ко мне видениях, и мы вместе попытаемся разобраться в них.

– Проводи меня в спальню. – Слабым голоском попросила я.

– Подожди, – он посмотрел на наручные часы, их широкий кожаный ремешок закрывал все запястье на правой руке, – сейчас наступит двенадцать, и начнется самое интересное. Потерпишь? Тебе понравится.

Чтобы не вызвать подозрений, я вяло кивнула.

Сразу после его слов музыка затихла, танцующие пары распались, словно разлетевшиеся в разные стороны бабочки, и в наступившей полного ожидания торжественной тишине пророкотали часы, отбивая полночь. Я покрутила головой – все присутствующие, кажется, кроме нас с Филиппом, прикрыли глаза, вслушиваясь в удары старинного гонга. В то же мгновение звезды на наколдованном небе одновременно вспыхнули, и плавно полетели вниз, словно светящиеся снежинки. Они опускались, медленно затухая, их место занимали новые, образуя разноцветный переливающий водопад. Огоньки отражались в паркетном полу и в драгоценностях женщин. Я стояла с открытым ртом.

– Впечатляет? – Едва слышно хмыкнул Филипп, довольный произведенным впечатлением, у меня вышло только кивнуть. – Маленькое угощение, – прокомментировал он насмешливо, – крошечная капля силы для всех страждущих.

Музыка грянула, завлекая новые пары в танец. Зал зашевелился, утопая в падающих крошечных звездах, и снова оживленно загудел, вдыхая невероятную мощь Гнезда, подаренную гостеприимными хозяевами. Аида, прежде расслышавшая мои жалобы, озабоченно кивнула, позволяя покинуть праздник. Филипп, осторожно поддерживая меня, провел через толпу. Сейчас его рука лежала на моей обнаженной спине, запрещая шутникам прикасаться ко мне, пускай, и не физически. Обратно в бальный зал Филипп так и не вернулся, ведь, расстегивая молнию на моем платье, не смог устоять перед соблазном.

Резкий стук в дверь заставил меня стремительно вынырнуть из сна, с гулко бьющимся сердцем я подпрыгнула на кровати и прижала простынь к груди. Электронные часы на музыкальном центре показались половину пятого утра, но в окно заглядывала безлунная ночь, а комнату затопляла душная темнота. Филиппа рядом не было.