Мария Гинзбург - Погасить Черное Пламя

Мне не удалось ощутить вибраций Чи, исходящих от кольца, однако явственные колебания мертвой силы оно излучало. Глиргвай отчасти подтвердила мои предположения. Она сказала, что эльфа в этом кольце способны заметить только некроманты.

Судьба Хелькара покрыта тайной. Известно, что он владел королевством Ангмар, и потерял его. В дни нападения Разрушителей на Железный Лес Хелькар Ангмарский был откуда-то призван. Он преградил северную часть старой тропы, идущей от Бьонгарда к Трандуиловым Чертогам. Второй (или, точнее, уже третий) раз он явился в отряде Махи Морриган, в который входила и Глиргвай (видимо, это была небольшая ганза, связанная родственная узами). Богиня темных эльфов, Морана, выдала Хелькара Махе в качестве личного, весьма дорогостоящего и эффективного, оружия.

Я не беру на себя ответственность рассуждать о том, существуют ли боги, кроме валаров, и способны ли они общаться со смертными. Это близко к ереси, а мне хотелось бы повести разговор совсем не о религиозных догмах.

Я спросил Глиргвай, не знает ли она имени Темного Властелина, и она ответила: «Саурон».

Лакгаэр положил писало, размял кисть. Миниатюрная эльфочка с самого севера Железного Леса, впервые в жизни попробовавшая семгу два дня назад, но имевшая на своем счету не меньше убитых мандречен, чем сам Лакгаэр, поведала о делах, поразивших старого эльфа в самое сердце. Добравшись наконец до кабинета – ему удалось довольно быстро обернуться, Владислав оказался на месте – Лакгаэр первым делом решил записать беседу с Глиргвай. Хиалталлин небрежно отбросил папочку с результатами экспериментов, еще утром казавшихся ему безумно важными, и которую он чуть не забыл в аптеке. Старый эльф перечел написанное, вздохнул и снова взялся за писало.

Я был склонен считать ее рассказ о судьбе вымышленного короля никогда не существовавшего королевства грандиозной метафорой. Предупреждением тому, кто оказывается покорен властью… Ибо власть является искушением. Каждый, даже самый добрый и чистый эльф, заполучив ее, превращается со временем в опасное и жестокое чудовище. Но, услышав имя павшего майара, я изменил свое мнение. Нам известно – и я охотно поведал об этом Глиргвай – что Саурон пытался договориться с Селебримором, искусным ювелиром, о создании магических колец, всего числом семнадцать. Они должны были обладать примерно теми свойствами, которые и описала Глиргвай. Но в наших летописях говорится, что Селебримор понял, какое зло может проистечь из существования таких колец, разгневался и прогнал искусителя. Таким образом, никаких книг о Хелькаре Ангмарском, кольценосце, не может существовать – поскольку не существовали сами кольца.

Эльфка явно расстроилась. При нашем разговоре присутствовал оборотень Зигфрид, и он спросил:

«А не могло случиться так, что ваши летописи были подчищены? Вы, эльфы, мастера в этом деле».

Конечно, он намекал на уничтоженные и кое-где переписанные летописи неречи. Это делалось для того, чтобы обезопасить себя от их притязаний на земли Фейре, ибо летописи неречи, все, как одна, содержали упоминание о землях на севере, которые предкам боремцев пришлось покинуть из-за прихода свирепых воинов нечеловеческого вида. При желании в записях можно было найти описание озера Вийкунен и некоторых горных хребтов.

Я возразил, что в случае с кольцами исправление летописей не имело бы никакой практической пользы. Но замечание оборотня привело меня в странное состояние духа. Оборотни, как и все жители Боремии, верят, что наш мир не один – а их девять. Возможно ли такое, что когда-то наш мир раздвоился? Что в одном из миров кольца были все-таки созданы…

И призрак одного из кольценосцев, заблудившись, попал в наш?

А если не было никаких разделенных миров? Просто летописи, повествовавшие о несчастьях, случившихся после создания колец, действительно были уничтожены? Если так, то я могу предположить одну-единственную цель, которую преследовлаи наши предки.

Скрыть от грядущих поколений, до чего могут дойти народы в безумной жажде власти и чем может закончиться схватка за нее. Не был ли День Наказания за Гордость Разума на самом деле не битвой Мелькора и Аулэ с нашими богами, а всемирной войной всех против всех?

Но, если моя догадка верна, наши летописи, как и летописи неречи, были исправлены зря. Все равно каждый боремец, даже оборотень, знает, что предков неречи согнали с родной земли воины Финголфина.

В истории же с кольцами эффект оказался еще мрачнее и хуже. У мандречен есть поговорка: «Новая война начинается тогда, когда забывается старая». Век людей короток, возможно, поэтому они и воют почти непрерывно.

Даже если не удается достойно ответить на вызов, брошенный судьбой, стирать память о поражении не стоит. Ибо вызов будет брошен снова.

Я сейчас говорю, конечно, об Эрустиме – Жезле Власти…

Лакгаэру показалось, что кто-то стоит у него за спиной, и, заглядывая через плечо, внимательно читает написанное. Холодное дыхание нежданного гостя соскальзывало по руке эльфа и разбивалось о локоть. У Лакгаэра потемнело в глазах. Кольца, делавшие своего хозяина невидимкой, оказались слишком громоздки в производстве. Вместо них получили большое распространение шапки-невидимки, сотканные мандреченскими ведьмами. А слухами о невидимых соглядатаях Рабин в те дни был полон, как кастрюля – перекипевшей кашей. На них списывали неслыханные подробности и чуть ли не мысли несчастных, которыми они ни с кем не делились.

Но которые, тем не менее, стали точно известны палачам.

Не думая о том, что он делает, Лакгаэр быстрым и точным движением схватил стопку исписанных листов и разорвал ее пополам, и снова пополам, а затем испепелил обрывки пучком Чи.

Когда он обернулся, в кабинете, разумеется, никого не было.

Лакгаэр перевел дух. Он взял писало в руки, но пальцы старого эльфа дрожали так сильно, что писать в тот день он больше не смог. А на следующий день надо было расшифровать результаты экспериментов и сравнить их со свежими…

Вот так и случилось, что повесть о Хелькаре Ангмарском, вымышленном короле никогда не существовавшего королевства, не вошла ни в летописи, ни в философские трактаты южных эльфов. Да и вообще ни в какие трактаты не вошла. У темных эльфов редко находилось время на философствования.

Чем Ангмарец, несомненно, был бы очень доволен.

Осталась лишь песня эльдар – старая, странная песня. Но и она раньше и позже должна была забыться, ибо ничто не вечно в этом мире.

Принц и рыжий эльф сидели в кухне. Кулумит резал лук для соуса. Рингрин рассеянно катал по скатерти шарики из мякиша.

Кулумит искоса поглядывал на принца. Он хорошо знал друга и видел, что тот сильно не в духе, и скорее чем-то недоволен и удивлен, чем рассержен. Но с расспросами не лез. Вместо этого рыжий эльф смаковал свои впечатления от посещения Рабина. Он единственный мог ходить по улицам, не привлекая пристального внимания, и все связи с внешним миром держались через него. Кулумит закупал на рынке продукты и через два дня уже неплохо разбирался в ценах. Хотя заговорщики пока не испытывали недостатка в финансах – Лайтонду пришел перевод, да и котелок был еще на три четверти полон – рыжий эльф беспощадно торговался в той холодной, чуть брезгливой манере, по которой можно было узнать истинного тэлери. Кулумит отнес в адрес, который ему указал Лайтонд, цепочку с медальоном, в котором горел сапфир. Верховный маг Фейре предупредил, что его могут принять за убийцу, снявшего медальон с тела, и встретить соответственно. Но все обошлось, а Кулумит во время прогулки успел осмотреть город.