Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – гауграф

– Стены почти черные, – объяснил я. – Хорошее сочетание цветов, красное на черном, не находите?.. А были бы стены синие, огонь выплеснулся бы желтый.

Он поглядел на меня с суровой иронией.

– Точно?.. И огонь будет, и даже багровый?

– Проверьте.

Он, не раздумывая, снял боевую перчатку и швырнул вперед. За нашими спинами охнул сэр Герцлер. Перчатка пролетела, красиво вращаясь, мимо зловещей дыры, и оттуда ударила красная струя огня с такой силой, будто там лет сто именно этого момента дожидается дракон. Перчатку подбросило в воздух, а на другой стороне тоннеля появилось широкое красное пятно на камне, вздулось кольцом, оттуда поползли багровые быстро застывающие потеки, похожие на толстых красных червей.

Тамплиер, прикрываясь щитом, подобрал перчатку, с проклятиями отдернул руку.

– Матерь Божья!.. Как не сгорела…

– Зато мы все убедились, – ободрил я, – что не магия. Спасибо, сэр Тамплиер.

Он бросил на меня взгляд, полный подозрения, в самом ли деле поблагодарил, все правители – твари неблагодарные.

– Сэр Герцлер, – сказал он, – не будете ли столь любезны, что подержите некоторое время мой факел?

Сэр Герцлер охотно оказал эту любезность, а Тамплиер поднял перчатку и некоторое время перебрасывал с ладони на ладонь, как поджаренный на костре ломоть мяса.

– И кто эти гадости наставил? – буркнул он. – Если все знаете?

– Древние, – ответил я важно и с нужной почтительностью к великим предкам. – Теперь так не могут. Измельчал народ.

– Если древние, – проговорил он без всякого уважения к таким предкам и наморщил лоб, – то как уцелели в прежнем состоянии пружины?.. Как все эти ловушки не рухнули сами по себе за тысячи лет?

Я пожал плечами.

– Знаете, сэр Тамплиер, сперва и я так спрашивал. Довольно долго. И вот так же морщил в полнейшем недоумении лоб, где даже морщины теперь появляются, представляете? Но когда в каждой индийской гробнице… а также египетской, месопотамской, ацтекской, хеттской, бриттской, атлантидской, лемурской и прочих-прочих натыкался на эти одинаковые ловушки, то заткнулся, чтобы не нарываться на неубедительное мямление дураков и адептов новой хронологии. Теперь просто принимаю все, как есть. Тем более, что всему есть два убедительнейших объяснения.

– Каких?

Я поднял палец кверху и сказал важно:

– Неисповедимы пути Господа!

Он нахмурился.

– Здесь Господь ни при чем.

– Тогда, – сказал я и указал пальцем вниз, – магия. И то и другое нам непостижимо, значит – возможно все! Потому я смирился со скудостью фантазии древних строителей-магов. Зато благодаря ей с закрытыми глазами пройду любые подземелья… если не засну по дороге от скуки.

Он посмотрел на меня исподлобья, из-под забрала донеслось глухое ворчание, словно по ту стороны стены зарычал огромный медведь.

Сэр Герцлер напомнил нервно:

– В нехорошем месте остановились!..

– Пойдемте, – согласился я. – Только вперед сюзерена в пекло не лезьте.

Сэр Герцлер прижал к груди щит, на глазах выступили скупые мужские слезы.

– Сколько с тобой войн и сражений прошел герцог Ондатрий, – проговорил он плачущим голосом, – наш предок!.. Сколько воевал благороднейший сэр Улагелий, давший начало нашей ветви рода!.. Сколько подвигов совершил сэр Тотонбашорк… И что теперь?

Он всхлипнул и запустил щит вперед. Тот пролетел до ближайшего поворота и, звякнув, свалился на каменный пол. Сэр Тамплиер прогудел с сочувствием сентиментального гризли:

– Сэр Герцлер, примите мои глубочайшие соболезнования. Я понимаю, сколь дорог щит, с которым завоевывали славу предки…

Сэр Герцлер вздохнул, а я сказал практично:

– Сэр Герцлер, не стоит его бросать без повода. Сэр Тамплиер – другое дело. Он перчатку бросил, умело спровоцированный мудрым правителем на сие деяние, но сейчас двадцать четыре шага пройдем без ловушек.

– А потом?

Я развел руками.

– Скорее всего… сдвигающиеся стены.

Тамплиер отсчитывал шаги, а сэр Герцлер, как я заметил, хмурился и покусывал губы, а когда я что-то спросил, ответил невпопад. Наконец Тамплиер обернулся, глаза блеснули злорадством.

– Уже двадцать пять шагов!.. Вот двадцать шестой… двадцать седьмой… Двадцать восьмой!..

Я сказал язвительно:

– Шаги у вас мелковаты, сэр Тамплиер. Вам только маленьких лебедей танцевать.

Он взревел оскорбленно:

– У меня мелковаты?.. Сэр Герцлер, сколько мы прошли?

Сэр Герцлер быстро взглянул на него, на меня, виновато развел руками.

– Простите, доблестнейший сэр, но я… вообще-то не считал. Раз вы уверены, что двадцать восемь, как могу вам не верить, сэр Тамплиер?.. Даже если вдруг как-то ненароком и ошибетесь, все равно верю, мы же благородные люди!

Сэр Тамплиер бросил на него негодующий взгляд, сэр Герцлер потупился. Тамплиер сделал еще шаг. Я видел, как под его весом слегка просела одна из плит.

– Началось! – крикнул я.

Тамплиер быстро посмотрел на одну стену, на другую. Сзади с потолка сорвался на длинной веревке металлический шар, размером с человеческую голову, весь усеянный шипами. Тамплиер еще не успел перевести взгляд на меня, мол, стены на месте, как шар с размаху саданул его в затылок.

Раздался могучий звон. Тамплиер вздрогнул всем телом и с металлическим лязгом рухнул, как подкошенный. Сэр Герцлер с мечом в руке подбежал и, встав над телом соратника, старался попасть по веревке острым лезвием. Стены наконец дрогнули и начали медленно сдвигаться. Я ругнулся, затравленно огляделся, стены идут одна другой навстречу на расстоянии шагов двадцати, не успеем добежать до безопасного места. Взгляд зацепился за бревно с ободранной корой в трех шагах, длиной с мою руку.

Сэр Герцлер проводил меня непонимающим взглядом. Тамплиер не двигался, я вернулся с бревном и едва успел упереть в приближающиеся стены концами. Герцлер ухватил Тамплиера за руку и со стонами принялся тащить. Я взялся помогать, мне показалось, тащим дохлого слона через пески или болото. Оба быстро выдохлись, к тому же Тамплиер постоянно задевал камень железом, слышался жуткий скрежет, а стены подрагивали, медленно преодолевая сопротивление всего лишь дерева.

Наконец тело подало признаки жизни, а могучий голос прошептал слабо:

– Это… что было?..

– Стены, – объяснил я обрадованно. – Сдвигающиеся стены! Одна вот шарахнула по затылку.

Он привстал на колени, обернулся. Бревно трещит, расщепляясь, камень злорадно и неумолимо побеждает. Затрещало сильнее, в воздух взвились крупные щепки, а стены быстро и освобожденно пошли навстречу одна другой.

Тамплиер опасливо подтянул ноги. Стены сомкнулись, едва не отхватив ему подошвы сапог.

– Как… она, – проговорил он сипло, – сумела по затылку?