Сергей Раткевич - Вторая клятва

Сэр Роберт вперил в Эрика пронзительный взгляд. Каждый его вопрос буквально взрывался в мозгу.

— Мы можем принести войну в свой дом, Эрик, — тихо добавил лорд-канцлер Олбарии.

«А король Вильгельм только обрадуется такому повороту событий! — самостоятельно додумал недосказанное Эрик. — Уж тогда-то он точно вырвет у парламента армию. И навоюется всласть. Кажется, все понятно».

— Я рад, что ты понял.

И сэр Роберт умолк. Эрик поймал себя на том, что и ему сказать-то вроде бы больше нечего. То есть болтать-то можно до бесконечности, вот только это ничего не изменит. Потому что все, что можно и нужно было сказать, уже сказано. А значит, остается немногое, главное… то, ради чего пришел.

— Милорд, научите меня предавать… — попросил Эрик. Сэр Роберт посмотрел на него прищуренными глазами.

Потом вздохнул.

— Безобразие все-таки, когда секретными агентами становятся в столь юном возрасте, — пробурчал он. — Эрик!

— Да, милорд! — тотчас отозвался Эрик.

— Очнись! — приказал лорд-канцлер. — Ты все сделал. Уже сделал. Сам. Безо всяких подсказок с моей стороны. Никуда бежать больше не нужно. Никаких свершений и подвигов уже не требуется. Мне не нужны явки, пароли и прочая ерунда, которой наверняка набита твоя голова. Ты хотел совершить правильное предательство? Ты его совершил. Ты спас девушку и ее отца. Этого довольно.

— Довольно, милорд?

— Ее отец спас те самые бесценные сведения, из-за которых столько шума, — продолжил лорд-канцлер. — Этого и в самом деле довольно. То, что ты меня не стал убивать, а вместо этого исцелил, будем расценивать как светскую любезность с твоей стороны. К делу это не относится. Даже если бы ты меня убил, это бы ничего не изменило. Если только для самого тебя. Добавлю, что и для меня тут остается не слишком много работы. Разве что отдать несколько распоряжений. И поделиться информацией с теми, кто ее заслуживает. Все остальное произойдет само собой. И, полагаю, довольно скоро… когда ты вернешься из первой экспедиции, будешь сильно удивлен.

— Я… я понял, милорд…

— В таком случае, — он слегка усмехнулся, — как там говорят гномы? «Иди и подумай»?

— Да, милорд, — наклонил голову Эрик.

— Что ж, в таком случае… «иди и подумай», — молвил сэр Роберт де Бофорт, лорд-канцлер Олбарии.

— Так вот, значит, как оно все вышло, коллега, — задумчиво протянул Шарц.

— Именно так, коллега, — кивнул Эрик.

— Ты все-таки как-нибудь выдели время на университет, — промолвил Шарц. — А то наставничество наставничеством, практика практикой, но базовыми научными знаниями пренебрегать ни в коем случае не следует… коллега.

— Обязательно, коллега, — кивнул Эрик. — И… учитель, спасибо тебе за все!

— И тебе спасибо, Эрик, — улыбнулся Шарц.

— Мне-то за что? — удивился Эрик.

— За то, что не обманул моих ожиданий, — ответил Шарц. — Кстати, нам пора на ужин. Так как вы скоро отчаливаете и об этом уже прослышали все, кто только мог прослышать, ужин состоится в большом зале.

— В большом зале? — чуть испугался Эрик.

— Его Светлость внял мольбам своих подданных, которые просто жаждут услышать еще хоть одну твою сказку, — пояснил Шарц. — А то пока ты еще снова у нас объявишься… Боюсь, там соберется не меньше половины замка.

— Ох…

— Вот тебе и ох, — подмигнул Шарц. — Когда вы с Энни венчаетесь?

— Через два дня. Миледи подарила ей свое платье, но его нужно немного переделать. Как только с этим разберутся…

— Эрик, а мне сказку можно? — спросил сэр Роберт.

— Нужно, — ответил Эрик. — Только мне понадобятся бумага и карандаш.

— Я в курсе, — кивнул лорд-канцлер, пододвигая к Эрику стопку бумаги и карандаш, которые поспешно выложил на стол один из его помощников.

— Жил да был один лорд-канцлер, который часто пренебрегал собственной безопасностью ради блага государства, — глядя в глаза сэру Роберту, промолвил Эрик. — И его постоянно убивали, самыми разными способами, в самых разных местах. То так убьют, то этак…

Один из рыцарей сэра Роберта со свистом втянул в себя воздух.

— Но лорд-канцлер постоянно оживал, — добавил Эрик, продолжая пристально глядеть лорд-канцлеру в глаза. — Оживал, потому что у него был сосуд со святой водой и достаточно было одной капли, чтобы его оживить… у вас есть сосуд со святой водой, милорд?

— Нет, — ответил сэр Роберт, очень внимательно глядя на Эрика.

— Мне продолжать?

— Продолжай, — кивнул он.

В скромном гостиничном номере у пыльного зеркала сидел усталый одинокий человек. Таким усталым и одиноким он никогда в жизни себя не чувствовал. Он сидел так уже несколько часов и был столь неподвижен, что любому невнимательному наблюдателю показался бы мертвым. А он сам, спроси его кто об этом, сказал бы, что так оно и есть. Вот только спросить его было некому.

Агент высшего класса ледгундской секретной службы, первый наставник Эрика, молча смотрел в глаза себе самому.

Полностью проваленная операция его уже не заботила.

«Я вновь предал своего ученика. Я сделал это еще раз».

Раз за разом ему представлялись внимательные детские глаза. Очень серьезные глаза. И собственная речь: «Подлый наемник продает свое мастерство за деньги. Ради денег он способен на все. На любое преступление, на любую низость. Лазутчик может — а иногда просто обязан! — быть подлее и преступнее любого наемника. Так почему же наемник — ремесло гнусное и низкое, а лазутчик — нет?»

«Почему?» — спрашивали детские глаза.

«Лазутчик знает свой долг. Знает, кому и во имя чего он служит», — горделиво вещал наставник.

«Так кому и во имя чего?!» — в который раз спрашивал он нынешний у пыльного зеркала.

И зеркало отвечало ему пустым равнодушным взглядом его собственных глаз.

«Так кому и во имя чего ты служишь? Ради кого вновь и вновь предаешь своего ученика?»

Он вяло подивился тому, насколько пусто и равнодушно звучат наболевшие мысли. Да. Вот так вот. Пусто и равнодушно. Для того чтобы не выдавать своих эмоций, лучше всего вовсе их не иметь. И тогда на эту равнодушную маску можно повесить какие угодно чувства. Все верно. А если не иметь своих мыслей, можно с легкостью выполнять чужие приказы, даже не задумываясь об их истинной сущности. Наплевав на то, куда они в конечном итоге ведут. Есть такие замечательные слова. Долг. Клятва. Приказ. Ими можно прикрыть что угодно. Любую глупость. Любую мерзость. Любое преступление.

Что ж, к счастью, он — плохой наставник. Ему не удалось сотворить этого с мальчишкой до конца. Проклятый гном одной левой все поправил. Ему не удалось сотворить этого даже с самим собой, иначе он не сидел бы сейчас тут, а готовился к ликвидации предателя, отказавшегося выполнить приказ.