Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – маркграф

Герцог несколько нетвердой походкой ушел с сэром Трандертом, я постоял минутку, стараясь вспомнить, все ли сделал, как лучше завершить мою миссию лазутчика, потом потащился следом.

И почти сразу же негромкий и хорошо контролируемый голос позвал из-за спины:

– Сэр Полосатый…

Я обернулся, мигом увидел ее, наполовину высунувшуюся из-за приоткрытой двери в невзрачную кладовую. Как только она увидела, что оборачиваюсь, сразу же выпрямилась с достоинством, дочь герцога не должна гнуть стан неподобающе.

– Леди Жозефина?

Она сказала тихо:

– Сэр Полосатый, не подходите так близко! А то еще что-то подумают…

– Что случилось?

Она прошептала, глядя очень серьезно и строго:

– Я очень встревожена, сэр Полосатый! У вас было такое лицо, когда я сказала насчет комплиментов сэра Генетера, что я сейчас не знаю, что и думать. Только не затевайте с ним ссору, умоляю вас!

– Вы к нему неравнодушны? – спросил я.

Она вскрикнула в отвращении:

– Как вы можете? Он отвратителен. Но я не хочу, чтобы дело дошло до дуэли…

Я поклонился, развел руками и скорбнейше вздохнул.

– Поздно.

– Что поздно?

– Заступаться за сэра Генетера, – объяснил он. – За такую непомерную дерзость, как плохо составленный комплимент благороднейшей из благородных ледей, надо отвечать по всех строгости!

Она прошептала, едва дыша:

– И что вы… с ним…

Я гордо расправил плечи и посмотрел ей в глаза недрогнувшим взглядом.

– Как мужчина с мужчиной!

– Это… как?

– Зарэзал, – объяснил я свирепо. – Как барана. Пусть в аду учится обращаться с ледями! Никому не позволю недостаточно бережно и трепетно вот так с вами! Вы чудо!.. Вы само совершенство!..

Она заломила руки в очень непривычном для нее чисто женском жесте.

– Ох, сэр Полосатый!.. Вы такое ради меня делаете… Я этого не вынесу. Это слишком! Слишком… слишком…

Она повернулась и пропала в тени, только мои чуткие уши ловили дробный стук каблучков и горестное эхо «слишком, слишком…».

Пир в зале, казалось, и не затихал с того момента, как я его впервые увидел. Только слуг носится вторая смена, пока предыдущие отлеживаются в бездыханном виде.

Герцог на своем троне, герцогиня рядом, место леди Жозефины пустует, зато леди Мария сразу мило улыбнулась мне и послала восхищенный взгляд, но увидела строгое лицо леди Или и сразу увяла, смиренно опустив глазки.

Лицо герцога дернулось, когда увидел меня в дверях, но преодолел себя и царственно медленно указал на место за одно пустое кресло от себя, хотя мог бы, как полагаю, посадить и рядом, сэр Генетер вряд ли придет и сгонит.

– Благодарю вас, ваша светлость, – сказал я с чувством. – Как у вас прекрасно!..

Он выждал, когда сяду, я улыбался и старательно выглядел счастливым, все-таки здесь самые знатные из местных лордов, а также заслужившие почести усердной службой, а я что, мои успехи могли быть случайными, стабильность везде выше внезапного успеха.

Слуги поставили передо мной блюдо, я жестом велел убрать, после третьего милостиво наклонил голову, мне налили вина, а один из слуг встал за моей спиной, готовый обслуживать персонально.

Витерлих пил больше всех, часто провозглашал тосты, дважды с чувством облобызал Готмара, тот долго брезгливо вытирал щеку, обошел вокруг длиннющего стола и со всеми чокнулся, похлопал меня по плечу, плеская вином на спину.

– Сэр Полосатый, вы великолепны!.. Сэр Готмар многое рассказал!.. Ха-ха… просто чудесно!

Я буркнул:

– Представляю, что он рассказал.

– Не представляете, – заверил он. – Ха-ха, точно не представляете!.. Я впервые не соображу, где соврал, а что правда.

– Франк подскажет, – посоветовал я.

Он отмахнулся.

– Что Франк… Ничего не видел, ничего не слышал, ничего не понял… О, леди Жозефина!

Рыцари дружно встали, леди Жозефина спускается по лестнице прекрасная и величественная, не дочь герцога, а просто королева по манерам и облику, надменному и в то же время с милостивой улыбкой отвечающей на восторженные вопли.

На этот раз она заплела волосы голубыми лентами, а на лбу блестит смарагд в золотом обруче. Там еще масса мелких драгоценных камней, но смарагд, как я понял по восторженному шепоту обалдевших рыцарей, это что-то необыкновенное.

С той же милостивой улыбкой она села рядом с матерью, на меня не смотрит, даже избегает взглядом, хотя я таращусь на нее так же восторженно, как и все, надо, сэр Полосатый, надо.

Герцог то и дело поглядывал в нашу сторону, полагая, что делает это незаметно. На лице такая озабоченность, что я спросил учтиво и с предельной деликатностью:

– Что за хрень мучает вашу светлость? Все хорошо, все поют! Даже играют без подсказки, стоит им только кулак показать. Или у вашей светлости для меня еще поручение?

Он невольно отшатнулся.

– Нет-нет, сэр Полосатый! Только не покидайте застолья!.. Эй, налейте нашему гостю лучшего вина! Еще!.. Что это за мелкая чаша, подайте золотой кубок!

Сэр Трандерт поднялся со своего места и с кубком в руке обошел гостей, иногда похлопывая кого-то по плечам, но остановился возле герцога и что-то нашептывал на ухо. Герцог хмурился, поглядывал на меня и качал головой.

Леди Жозефина одарила меня милостивым взором где-то второй, а то и третьей степени. Голос ее потеплел на полградуса, но прозвучал все так же ровно и контролируемо:

– Сэр Полосатый, как вам вино из наших подвалов?

– Отменное, – заверил я. – Просто чудное! Думаю, и в самом Геннегау пользовалось бы спросом.

Легкая тень набежала на ее безукоризненное лицо, а я смотрел с восторгом и готовностью поддержать и поддакнуть любому ее хвастовству.

– Мы рады, – произнесла она светски, – что вам здесь нравится. Мой отец очень гостеприимный человек.

– Полностью согласен, – заверил я и сказал пылко, – потому я и готов для него на всяческие подвиги! Драконы у вас водятся?

– Нет, – ответила она чуть растерянно, слишком уж я неожиданно, – вам же сказали, что нет, не водятся…

– А я уже забыл, – признался я. – Рыцари ничего в голове не держат, кроме милостивой улыбки своей дамы! Но жаль, что драконов нет. Так люблю бить этих больших ящериц… Это считается подвигом, хотя для меня так, пустячки.

Герцог все чаще поглядывал в нашу сторону, сэр Трандерт сказал что-то энергично ему на ухо и отошел.

Герцог тяжело вздохнул, обращенный ко мне взор стал страдальческим.

– Сэр Полосатый, – сказал он тускло, – я смотрю, вы так стараетесь заслужить расположение леди Жозефины…

Я ответил лихо:

– А как еще обратить на себя ее внимание? Паук приносит паучихе жирную муху, мол, смотри, какой я лихой охотник, а рыцарь – голову дракона!

Он покачал головой, тревожное выражение не покидало его лица, хотя натужно улыбался и держал голос приподнято веселым.